Сквозь прорехи покрова. Рассказ

    Из всех осенних праздников в нашем теперь уже полугородском семействе больше всех почитали Покров 14 октября. Что-то жуткое слышалось в его названии – кровавое, неспокойное. Какая «кровь»? Чья? 
    Прабабка, была жива, объясняла: мол, Покров - уютный и охранительный. Укроет им Божья Матерь, укутает – и всем тепло. И всех он сохранит, сбережет. Я и верила, и нет. Что-то не уберег он моих трех братьев – двоих-то шалопутных, про которых можно сказать, сами виноваты: пили, гуляли, а одного – нежного, как цветок. Про него говорили: «Алеша, Божий человек». 

    Бог его и забрал. 
    В том виделась большая несправедливость: он был нужен нам – отцу, матери, сестрам. У него были бы красивые дети, любимые внуки деду с бабушкой. Зачем он Богу? Я плакала о нем. Звала: «Леша, Леша!» Каково ему было умирать такому молодому? В девятнадцать-то лет? Страшно, бессмысленно. «Он сейчас на небе, ему там хорошо», - успокаивала прабабка. Я не верила. На каком небе? Из которого - то снег, то дождь из серых облаков? Он сидит там и мокнет - зачем? 

    Неверие было первой прорехой в покрове, казавшемся, по неразумной простоте, цветастым павлово-посадским платком с синими и красными розанами. Прорех было много. К одной дырке лепились другая, третья. Я не верила в рай. Детские сказки! Как скучно, должно быть, сидеть на ватных облаках, ничего не делать, в то время как конопатые мальчишки играют в футбол, купаются, ловят рыбу, а девочки плетут венки из одуванчиков. Не рай, а наказание. Не бывает рая без земной красоты, шелеста трав, запаха молодых березовых веток.
 
    Вот кстати. Из березовых листьев, сорванных парой, надетых одна на другую, получались длинные плети. Мы надевали их на головы, накручивали вокруг тонких девичьих шеек. Получались боа, шевелящиеся на ветру. Подпоясывали березовыми плетями платья, сарафаны в горошек. Жизнь казалась бесконечной, и до Покрова было далеко.

    Весна и начало лета – словно детство с юностью. Середина осени – как раз сорок пять баба ягодка опять. Самый Покров и есть. Первая седина, первый снег, а первый снег – что кружевное вологодское покрывало с подзорами. Кто сейчас знает, что такое «подзоры»? Слова забываются, и жизнь, чем ближе к концу - тем проще. Слов и пищи нужно все меньше, а дум о том, что будет «там», все больше. 

    Дед с бабкой, как переступили семидесятилетний порог, так перестали разговаривать. Уронят словцо – и молчат. О чем говорить, когда все сказано? Дед злился. Ему хотелось потрепаться, «попустобрешничать». Обсудить политику, пенсии, коррупцию и прочее воровство. Бабушка молчала истово. Со вкусом. Видела далеко, строила планы на будущее для детей и внуков, прикидывая, кому и что она оставит, выделит, и кто по твердости своей и внутреннему стержню сумеет продолжить, как она мыслила, ее дело: обиходить сад, достроить баню, кто проложит новые дорожки, не скажет на ее скромный дом: «Зачем он мне?» - не продаст в чужие руки родовое гнездо, не бросит семейные могилы на кладбище.

    По всему выходило, мне держать в руках кружевное покрывало с подзорами. Плести, чинить, укрывать, оберегать и не давать в трату. Я – как Божья Матерь с покровом на руках, соединю земное с небесным, укутаю, чтобы было всем тепло, спасу и сохраню, но силы мои не беспредельны. 

    Об этом печальном, но торжественном и высоком я думала в начале осени, когда опадали яблоки. Стерегла бабушкин сад, собирала желтую падалицу, варила повидло, воображая, как стылыми осенними вечерами, когда на плечи упадет Покров, мы будем пить чай из самовара, судачить о том, о сем и – молчать, слушая звуки ночи. За лесами и долами будут свистеть электрички, гудеть поезда, греметь и биться о берега океаны, в бездонных глубинах будут колыхаться водоросли, ворочаться скаты, осьминоги, а в звездной пустоте проноситься серебряные кометы. 

    Огромный мир - вместе с морями, небом, холодными планетами - будет скручиваться в тонкий жгут, сжиматься и протискиваться сквозь черную дыру в платке-покрове, вспыхивая на «той стороне» неведомым раем.
  Может, мы не знаем всего – и он есть?

Татьяна Синцова (Санкт-Петербург)

2010-10-14

Предыдущие публикации Татьяны Синцовой:

Осенние стихи

Довольствуясь от жизни малым. Стихи

"Любовь". Рассказ из цикла "Про Катю Никифорову"

"Язва". Рассказ. Из цикла "Про Катю Никифорову"

"Голова Вадика Головлёва". Рассказ

"Где стол был яств...". Рассказ. Из цикла "Про Катю Никифорову". 

Рыжая пижма, синий василёк. (Приключенческая повесть)

«Сидеть на облаке». Рассказ

«Сказка для Андерсена». Рассказ

«Осколки Сатурна». Рассказ

«Один день Елены Денисовой». Рассказ

«Доброе утро, занзибары!» Рассказ

«Дикие ирисы». Рассказ

Хобби художницы из Ланкашира

«Любовь Славки Ломакина». Рассказ

«Деньги падают!». Рассказ