Татьяна Синцова (Санкт-Петербург)

Голова Вадика Головлёва
Рассказ

  Болит голова. Болит, болит, болит.
  Мама утром говорила: «Померяй давление». Мама оберегала - и уберегла. И вот он, сутулый очкарик, экономист со стажем – 1С бухгалтерия за пятнадцать тысяч плюс премия - понуро бредет по мостовой. 
  Мороженого надо купить.
  Болит голова.
  Сугробы мыши съели. Кусты из черных стали коричневыми. Зелень с глупыми одуванчиками лезет из прошлогоднего дёрна. Весна. 
  Мама говорила: «Надо окончить институт, Вадик». Ну, окончил. Теперь ему двадцать девять, у него собака – плюшевая прожорливая такса по кличке «Дадя», два хобби – одно языковое, он изучает китайский, второе – гитарное, два старых неинтересных друга и одногруппница Валя, с которой он встречается, стесняясь. Валя феминистка. С ее внешностью станешь. У нее три крашеные волосины во лбу, и она с рождения в джинсах.
  Голова!..
  Он плюхнулся на сырую скамейку. Мама бы сказала: «Вадик почки!» На скамейку нельзя – почки, от мороженого – тонзиллит, от жизни вообще – смерть. И всюду страх: в метро, в лифте, в маршрутке. «Следи за собой!» Следи, что ешь, там добавки и ГМП, следи, что пьешь – там вообще отрава. В компьютерах вирусы – следи! Держись подальше от птиц – у них в клювиках птичий грипп, от собак – в их слюне бешенство. Избегай людных мест: стадионов, театров, дискотек и ночных клубов - там могут взорвать, затоптать и сжечь. После прочтения…
  - Вадик, ты где? – зазвонил телефон.
  - Я здесь, мама.
  - Где «здесь?!» - она уже всполошилась.
  - В сквере на скамейке. Я иду…
  - На какой скамейке? Там сыро, простудишься!..
  Голова!
  Он отключился. Он – вне доступа.
  Воробьи что вытворяют, надо же. Ожили, оттаяли. Он отломил вафельную корочку: «Ешьте». С работы – домой, с работы – домой. И никуда нельзя. Всюду страх. Вправо – влево – расстрел. Кажется, это из другой оперы. Нет-нет! Он – свободный человек. И вокруг – свободные люди. Кредитов у него нет, долгов по квартплате тоже, приставы ему не страшны, из страны, если что, выпустят. После биометрии. Надо пригласить Вальку в кино: 3D, «Аватар», последний сеанс, то сё, потом к ней кофе пить. Лучше на дневной сеанс. В субботу. Допустим, в три пополудни, чтоб ночью не возвращаться.
  Блин…. В субботу у нее все дома.
  Вот и музыка откуда-то. Фонари зажглись. Хорошо. На лавке одному – хорошо. Голова так тупо-тупо болит, точно вдалеке. Но жить можно.
  - Вадик, ты почему трубку не берешь? – голос у мамы вкрадчивый.
  Воробьи мутузят вафельную корку. Один серый нахальный наскакивает на робкого, отнимает. Всё, как у людей.
  - Я беру. Иду я, не волнуйся.
  - Хлеба купи.
  - Хорошо.
  Страшны не добавки и сосульки на голову, не грабители в лифте. Страшно, что ему двадцать девять, и он похож на Акакия Акакиевича. Только тот старый был, а он – молодой. Неказистый маленький человечек в большом городе. И без секса. 
С Валькой-одногруппницей, к которой в субботу нельзя. Акакий мечтал о шинели, а он – о любви, которая будет когда-то, где-то. Далеко-далеко. За синими горами, за дальними морями. На работе он смотрел в экран компьютера, и видел эту прекрасную землю с холмами, лазурное небо, белые облака. Вот он идёт по волнистой траве, мягкой, ковыльной. Не один, а рука об руку с девушкой, лица которой не разобрать, – он видит только плечи, сильную шею, светлые волосы и розовое платье. Развеваясь, оно задевает его колени, и сердце прыгает солнечным зайчиком. Они идут к горизонту. Солнце светит в лицо, им весело. Стрекочут кузнечики. В ковылях заботливо пищит мелкая живность. Они переговариваются. Девушка поет. Вернее, напевает что-то: «Не надо печалиться, вся жизнь впереди…» И оба знают, что впереди их ждет дом на берегу широкой реки, криница с журавлём, и у дома – сад…
  На светофоре он прикрыл глаза. Увидел этот сад: вишни, яблони. Как у Ван Гога. Лепестки опадают, земля – свежая, сырая, в весеннем снегу от яблоневого цвета.
  - Молодой человек? – старушка-одуванчик с сумками.
  - Да-да, я помогу.
  Мигнул зелёный.
  - Мне к магазину – на ту сторону. Не вижу ничего, вы уж извините…
  - Мне туда же. Держитесь.
  Он всегда находил общий язык со стариками и старушками. Пил чай с соседкой Розой, гулял с Дадей вместе Иваном Павловичем из соседнего подъезда. «Замечательный у вас мальчик, Калерия Семеновна!» - задыхаясь, шептали они маме. Значит, и он – старик! Ну да. Внутри у него трухлявая требуха, кислые вонючие кишки и мятое сердце. В нем живет Акакий Акакиевич, согнутый, сморщенный, испуганный. Когда-то маленький, а теперь – большой. Он растет, как гриб. Скоро заполнит собой внутреннее пространство Вадика Головлева, съест кожу и вылезет на улицу. 
  Как тогда быть?! 
  Он замер. 
  Рыжая кассирша с челкой испуганно спросила:
  - У вас всё?
  - Да-да, - он подхватил батон, три бублика, любимые слоеные пирожки с лимонной начинкой и двинулся к выходу.
  Что же получается: девушка в розовом платье… в прошлом? Как он раньше не догадался! Конечно. Иначе откуда бы он знал про сад, травы и дом у реки? И песню эту. Слова – откуда? Чёрт! Вадик прислонился лбом к холодному стеклу: это не будущее – прошлое. В нём – и розовое платье, и белые облака. В нём – горизонт и синее небо. А впереди - ничего.
  - Молодой человек, вы выходите? Стали на дороге, не пройти, не проехать…
  Он дико посмотрел на обвешанную сумками покупательницу:
  - Я – не молодой…
  - Какая разница? Загородили проход.
  Ничего не будет. Пот выступил на измученном суровой зимой лице. Все, о чем он мечтал, - в прошлом. В настоящем – воробьи, дерущиеся из-за крошек, неоновая реклама, 1С бухгалтерия, кабинетик с пластмассовой мебелью и - шаг вправо – шаг влево - расстрел: отравленная еда, сосульки с крыш, террористы в масках, педики в лифтах и симпатичное жульё в телевизоре. Да еще мама, Дадя, китайский словарь и гитара. Это немало. У него еще есть время. Он поживет, поживет. Его будущее – в прошлом. Зато теперь его никто не отнимет.
  Вадик вошел в подъезд, остановился у почтовых ящиков - будто за газетой. Газет они давно не выписывали. Прислушался: растет Акакий Акакиевич, пыжится, ручки распрямляет. Ишь, булькает. «Сейчас чай будем пить, проголодался?» - успокоил его Вадик.
  - Господи, Вадя, где ты так долго? – услышав шаги, мама отворила дверь, и ему не пришлось греметь ключами и попадать трясущимися руками в замочную скважину.
  - К-кто?..
  - Совсем заработался, - покачала головой Калерия Семеновна, приняла из его рук сумку. – Псина, назад. 
  Такса взвизгнула.
  - Мой руки и ужинать. Отвечай на звонки, Вадя. Я беспокоюсь. Валя твоя звонила.
  - Кто?!
  - У нее деньги на мобильнике кончились, просила перезвонить. Там какая-то поездка от работы. В Финляндию, кажется. На автобусе, - мать задвигала на кухне стульями. – Разумно ли, Вадя? Дороги сырые. По утрам гололед…
  Такса посмотрела на него черными глазами, принюхалась, попятилась толстой попой в комнату.
  Он ощупал лицо: рыхлое, вялое. Акакий вылез!..
  - Мама!..
  - Ну, что ты? Что? – по голосу Калерия Семеновна поняла, дело швах. Бедный мальчик! Так устает! Высунулась в коридор, – Все хорошо, слышишь? Сейчас разденемся, поужинаем. У меня капуста тушеная с рагу. Что случилось?
  - Голова… болит. Сильно.
  - Это весеннее. Давай помогу. Все будет хорошо. Тебе надо витаминов попить, - она стянула с него куртку. - Ну, давай. Вот так, вот так… Я – люблю тебя. Люблю.

Предыдущие публикации Татьяны Синцовой (Санкт-Петербург):

"Где стол был яств...". Рассказ

Рыжая пижма, синий василёк. (Приключенческая повесть)

«Сидеть на облаке». Рассказ

«Сказка для Андерсена». Рассказ

«Осколки Сатурна». Рассказ

«Один день Елены Денисовой». Рассказ

«Доброе утро, занзибары!» Рассказ

«Дикие ирисы». Рассказ

Хобби художницы из Ланкашира

«Любовь Славки Ломакина». Рассказ

«Деньги падают!». Рассказ

Админ: В обязанности зарегистрированного пользователя входит: выполнение правил клуба, самодисциплина по выполнению этих правил. Выполнение правил во избежание неприятностей – забота пользователя, а не админа. Если админ пропустил нарушение – пишите в форму «написать админу», если админ заметил нарушение и наказал – обижаться надо только на себя. Чаще всего отключение от эфира бывает по причине: недоброжелательная критика, в том числе России и россиян, агрессия в адрес собеседников, насмешки над кем-то (пусть даже в завуалированной форме), национальный вопрос. Подробнее – в правилах клуба внизу главной страницы клуба.