Татьяна Синцова (Санкт-Петербург) 

ГДЕ СТОЛ БЫЛ ЯСТВ…
ИЛИ  ПЕРВЫЙ ЗВОНОК
Рассказ

      «Завтра на работу», - пробормотала, чтоб не забыть, Катя Никифорова, и провалилась в сон. Она ждала Нового года, чтобы поесть и отоспаться. Последняя неделя выдалась суматошной, от звонков гудела голова. Теперь ей хотелось одного: тишины, тишины…

      По характеру Катя была легкой женщиной, сама себя утешала, если случалось что: «Ничего! Значит, от худшего бог отвел!» Вытащат у неё кошелек – «от худшего», будто у неё их пять, и в них миллионы. Заболеет кто – «от худшего». Парень бросит – «от худшего». Дежурить назначат – «от худшего». 

      Но тут – правда: могли бы и в новогоднюю ночь поставить, да Семен выручил. Сам вызвался: «Давайте, бабы, я отдежурю? Мои к Новому году хотели, да снегу намело, сказали, к Рождеству приедут». Бабы чуть не в ноги: «Семен! Золотой ты мужик! Мы тогда седьмого за тебя!» У всех мужья, семьи. Дети, правда, подразлетелись, их под ёлку не усадишь, но вон у Аллы, Нины - девки дома остались. Со своими разругались и - дома. И нечего хлыстать. Грипп кругом, СПИД. Одна зараза. 

      У Аллы и собрались. «А что? – сказали. – Ты начальница, ты и принимай! Главное – стол готовь, скатерть, а мы уж с собой принесем!» Коллектив маленький, распределились, как следует: Нину – на горячее поставили, Васька-газона – на спиртное, а Катерину - на салаты. Еще сказали, сладкого купи и фруктов. Она тридцать первого, как ишак, в «Север» - за тортом, в «Ленту» - за майонезом с горошком. Спасибо, Васек подбросил, всё не на горбу – на машине.

      - Не, ну чё, Кать, нормальное оливье! – Нинка облизала ложку. – Ты говорила, не нравится.
      - Боялась, курица не проварится.
      - Брось! Слопают, как милые.
      Слопали! Ещё и ели, нахваливали: «Мастерица ты, Катька, готовить!» Нагрузились, налупились - и к поздравлению были уж никакие. Не от водки – от работы. С устатку осоловели. Президент про свои успехи, они – про свои.

      - А хорошо, девки, в последнюю неделю заколотили? – Алла победно обвела стол глазами. – Еще в январе безнал выбьем, и будем кум – королю, сват – министру!
      - С «Петролюкса» главное выбей. Сколь там зависло?
      - Сто с гаком, - Алла вздохнула. – Меня шофера уже за грудки…
      - Они, гады, на отдачу плохие, - Васек разлил. – Ну, поехали! 
      - Ой, куранты! 
      - Давайте за Новый! За две тыщи десятый! Ура!!
      - Чтоб в нём – с заказами!
      - И чтоб не хуже нынешнего! – успела вставить Катерина.
      - Куда хуже? Чтоб лучше!!

      Крохотная грузоперевозочная контора в полном составе – начальница, два диспетчера и шофера с мужьями-женами – выпила за то, «чтоб лучше», и принялась гомонить, голосить, пританцовывая вместе с Пугачихой, Басковым и остальной тусовкой.
      - Какая стала!..
      - Что ж у неё дочка сына отсудила?
      - Откуда я знаю? Раньше каждый день в новостях, а нынче молчат.
      - Ротару, Нин, глянь, не меняется!
      - Может, их заспиртовывают?
      - Иди ты!
      - Щас наука, знаешь, до чего дошла?
      - Николаев молодую нашел! Убивался, убивался по Королёвой – и нашёл.
      - Он уж три года как с новой!
      - Да чёрт их… Девки, по третьей! Поехали! За тех, кто в пути!
      - И - нашу: «Не страшны тебе ни дождь, ни слякоть…»
      - Три-четыре! Телик убавь.
      - Крепче за баранку держись, шофе-ер! – взвыл со слезой Васёк.
      - Павло-то с Вологды вернулся?
      - Где там! Застрял… Снега выше крыши.
      - Как-нибудь дотянет последние мили твой надёжный друг и товарищ мотор…
      - У милашки заночует!.. Га-га…
      - Гад ты, Васька, «у милашки». Столько снега! С его фурой до весны не откопаешься.
      - Жадность Пашку погубила! Говорил: «Не езди!» А он: «Деньги нужны!»
      - Не страшны тебе ни дождь, ни слякоть!..

      В разгар веселья Алла и попросила: «Кать, подежурь первого, а? Ты одна. Звонков все равно не будет - праздники». Ей стало обидно, что «одна», но разве на правду обижаются? «Подежурю». «Телефон на полную включи, а сама спи. Услышишь – хорошо, а нет – хрен с ним! - Алла махнула рукой. – Какой дурак станет в Новый год машину заказывать?» И то правда.

      К четырём она вползла в однокомнатную, скинула праздничную одёжу – и в койку. Спать, спать. Снег за окном, мандаринами пахнет. «Как в детстве, - подумала Катя Никифорова, пробормотала. – Завтра на работу…. Нет, сегодня! Надо мобильник на полную…»
      Снился ей натурально бал. Просторный зал, зеркала. Мужчины во фраках, дамы в воздушных платьицах, и она не в базарном топе с блёстками, а в чём-то длинном розовом... Декольте на ней, нитка жемчуга, перчатки по локоть, веер с японскими узорами. И сверху - музыка. Не трали-вали из телека, а оркестр! Та-дам, та-дам, та-дам-пам-пам! 
      И дирижер, будто сам Штраус…

      - Девушка, извините, вы сегодня работаете? С наступившим вас.
      - Работаем…
      - Машина нужна…
      Мужской голос на том конце замолчал. Так нужна, нет?
      - Слушаю, - на автомате сказала Катя.
      - Гроб надо перевезти, - печально сказал клиент. – С телом.
      «Вот так-так! – прошибло её. – Первый заказ! Как встретишь год, так его и проведёшь!»
      Сон, как рукой, сняло.
      - Что ж, - она откашлялась. Надо во что бы то ни стало отбояриться! – Вам ведь… специальная машина нужна, а у нас обычные…
      - Да нет! – расстроился голос. – Не надо специальную, простая подойдет. Газель там или фольксваген. У вас тут написано…
      - А… откуда, куда? – осторожно спросила Катя, прикидывая, кто бы из отчаянных согласился?
      - В Воронежскую губернию. Тысяча четыреста километров, я сосчитал, - оживился голос. – Девушка, помогите! Дед, понимаете, в гости на Новый год приехал и кони бросил! Житейская ж ситуация, девушка…
      - Мы по десять рублей километр ездим.
      - Хоть по двадцать! – взмолился голос. – Я заплачу!
      - Да вы бы… поездом, - ухватилась за последнюю ниточку Катя.
      - Долго! Девушка, пожалуйста. Из морга заберем, погрузим – и поедем. Я с батей сяду. Помогите!
      - Подождите, перезвоню…

      Катя Никифорова села на постели. В окно било яркое зимнее солнце.
      Человеком больше, человеком меньше – светит себе!
      - Вась, - зашептала она в трубку. – Проснись, слышь? Тут такое дело…
      - Не поеду! Как ты хочешь – не поеду и всё! Первый рейс – и с гробом, ты в уме, Никифорова?
      - В штаны наложил? Житейская ж ситуация! С каждым может случиться…
      - Пошла ты! «С каждым»! Вот пусть каждый и едет! 
      - Тридцать тысяч, Васька, - задумчиво сказала она, зная Васькину слабину. – Съездишь – и весь месяц на печке лежи. А ты на зимнюю рыбалку хотел…
      «Газон» замолчал. «Прикидывает», - ухмыльнулась Катька.
      - Стрёмно как-то…
      - Стрёмно не стрёмно, а тридцать тысяч на дороге не валяются. Январь месяц пустой. Будет работа или нет, неизвестно, - она зевнула в трубку. – Серёге, что ли, звякнуть?
      - Давай телефон, чёрт с тобой!! 
      - Не ори. Записывай…. Ты это, когда договоришься, в… церкву перед выездом…
      - Без сопатых! 
      - Божецкое дело сделаешь…
      - Иди ты знаешь, куда, Никифорова?!..

      (рассказ написан по реальным событиям:)

Предыдущие публикации Татьяны Синцовой (Санкт-Петербург):

Рыжая пижма, синий василёк. (Приключенческая повесть)

«Сидеть на облаке». Рассказ

«Сказка для Андерсена». Рассказ

«Осколки Сатурна». Рассказ

«Один день Елены Денисовой». Рассказ

«Доброе утро, занзибары!» Рассказ

«Дикие ирисы». Рассказ

Хобби художницы из Ланкашира

«Любовь Славки Ломакина». Рассказ

«Деньги падают!». Рассказ