BestFemida: Другой мир, глава 11.

BestFemida (Россия, Санкт-Петербург)

Другой мир
Глава 11
Отъезд

1 глава | 2 глава | 3 глава | 4 глава | 5 глава | 6 глава
7 глава | 8 глава | 9 глава | 10 глава | 11 глава | 12 глава

      Андерсен думал, что Леонид никогда не поймет, что он и Михаил в курсе его тайны, но когда в конце недели, перед уходом на реку, он решил по обычаю поинтересоваться, а не желает ли Леонид присоединиться к нему, слуга вдруг улыбнулся и произнес:
      - А если пожелаю?
      Андерсен прекратил засовывать мочалку в мешок, он посмотрел на слугу – его глаза смеялись. Андерсен смущенно улыбнулся.
      - Вы знаете, что мы в курсе? Но откуда? Вам Дик все рассказал?
      Слуга мягко улыбнулся и кивнул.
      - Но даже если бы его высочество этого не сделал бы, - добавил он, - мне самому нетрудно было бы догадаться, поскольку слишком резкая перемена любого заставит обратить на себя внимание. То, стоило мне приехать, вы с Михаилом рьяно взялись упрашивать меня посетить с вами реку, то все разговоры про купание как отрезало. Не правда ли, странная вещь?
      Андерсен усмехнулся.
- Да, с этим мы как-то промахнулись. Не подумали.
- Но, честно говоря, - заметил слуга, - я все-таки несколько удивлен тем, что вы так долго оставались в неведении, особенно Михаил – он же подданный Коэра, и в принципе, даже если бы не эта моя водобоязнь, он мог бы обо всем догадаться по моим бусам и серьге.
      - Наверное, он просто не в курсе таких мелочей, - пожал плечами Андерсен. – Не следит за жизнью двора.
      - Наверное, - согласился Леонид.
      - Андерсен, ты идешь там или нет? – со стороны реки внезапно раздался голос Михаила.
      - Да, уже! – громко прокричал Андерсен ему в ответ, а затем, лукаво сверкнув глазами, повернулся к своему собеседнику: - Ну а вы, Леонид? Как насчет ваших недавних слов: не желаете к нам присоединиться?
      Леонид слегка покраснел, закашлял от смеха.
      - Нет уж, спасибо, - улыбнулся он, - я лучше как-нибудь в другой раз.
      - Ну как знаешь, - рассмеялся Андерсен, дружески похлопав его по плечу. – Тогда я пошел один. Но если ты надумаешь – приходи.
      И он как на крыльях понесся к реке, где со смехом пересказал Михаилу весь случившийся разговор.
      - Да, - выслушав его, с улыбкой заключил его друг, - ну мы с тобой и болваны. Просто редкостные. Но ты-то ладно, ведь, в конце концов, отказ мыться со всеми мог означать и наличие любого другого дефекта, болезнь там, скажем, какая-нибудь, а вот то, что я прошляпил – это да, это я молодец, нечего сказать. Я же действительно мог обо всем догадаться! Его бусы, серьга – я же где-то читал о них в одной из статей в местной газете, о том, что они означают… да уж, как говорится, смотрел в книгу, а видел фигу. Но Дик, - прибавил он, - Дик ничуть не лучше: ведь мог бы и предупредить нас, а он – нет, молчком, молчком!
- Да, Дик, - улыбаясь, упрекал этим же вечером своего молодого друга Андерсен, когда Дик, Леонид, Михаил и он сам - собрались в гостиной, - не ожидал я от тебя такой свиньи. Ведь ты мог, между прочим, нас и предупредить, вместо того, чтобы ставить в такое неловкое положение. Рассказал все ему, в этот же день мог бы и нас поставить в известность.
      - Так я это и сделал, разве не так?
      - Ну… кхм… я имел в виду, что следовало бы немного раньше нам все сообщить. Кстати, а когда ты Леониду сподобился обо всем рассказать? Ну, о том, что ты нам всё поведал?
      - Сразу после того, как поставил в известность вас – в половине второго ночи встретил его и рассказал.
      - А, - кивнул удовлетворенно Андерсен, и тут же вскинул брови: - Постой, ты сказал в половине второго ночи?
      Дик кивнул.
      - А чего это ты не спал в столь поздний час, а?
      Дик переглянулся с Леонидом и промолчал. Теперь настал черед Андерсена улыбнуться.
      - Похоже, приятель, у тебя опять появились какие-то секреты от нас. Интересно только, какие?
      - А вот этого, Андерсен, я думаю, вам лучше не знать, - с вежливой улыбкой произнес Дик, но на этот раз в его голосе прозвучали серьезные нотки.
      - Не знать чего? – послышался звонкий задорный голосок и в гостиную вбежал Герон.
      Очевидно, он желал присоединиться к их беседе, но когда он очутился перед друзьями, Михаил ушел на кухню за чашкой чая, а Леонид взял с журнального столика газету, вооружился ручкой и принялся разгадывать кроссворды. Таким образом, из числа возможных собеседников эти двое автоматически исключались, что совсем не устраивало Герона, уже настроившегося почесать язык. Повертевшись сначала возле воротившегося отца, а потом вокруг слуги, мальчик поглазел на Андерсена с Диком, как бы прикидывая, кого из них будет проще разговорить – и остановил своей выбор на Леониде. Приблизившись к нему, он уселся рядом.
      - Сложный кроссворд?
      - Не очень, - не отрывая взора от газеты, ответил слуга.
      - А на какую он тему?
      - Смешанную, - опять ноль внимания.
      - Ясно. А ты уже много разгадал?
      Подействовало! Улыбнувшись, Леонид опустил газету и взглянул на мальчика – Герон озорно щелкнул глазом.
      - Привет!
      - Здравствуй.
      - А ты давно тут сидишь?
      - Не очень.
- Да?.. ух ты, какие у тебя бусы! Красивые. А из чего они сделаны?
      - Из слоновьей кости.
      - Настоящей?
      Леонид кивнул.
      - А ты их когда-нибудь снимаешь? – продолжал допытываться Герон.
      - Нет.
      - А зачем они тебе? Это амулет?
      Дик, сидевший рядом, слышал весь разговор. Его глаза лукаво сверкнули. Он выждал, когда Герон отвернулся, наклонился и украдкой шепнул слуге:
      - Леонид… Леонид, лучше сознайся сразу, тогда твоя смерть будет быстрой и почти безболезненной.
      - Предпочитаю мучиться в конвульсиях, - был ответ.
       Дик усмехнулся.
      - Когда станет невмоготу, махни мне белым платочком, и я распоряжусь добить тебя; Леонид, ты его не знаешь, он настойчивый, он вытянет из тебя правду любыми путями.
      - Ну разве что на том свете, ваше высочество.
      - Как знаешь; я тебя предупредил.
Леонид и впрямь оказался весьма стоек. Герон больше часа терзал его всевозможными каверзными вопросами, так что любой другой на месте слуги давно бы не выдержал, и - либо прогнал от себя мальчика, либо выложил ему всю правду, лишь бы тот отстал, но Леонид не сделал ни того, ни другого, и Герон удалился ни с чем, а сам слуга, сияющий, точно солнце, довольно оглядел остальных, и в первую очередь, разумеется, Дика.
      - Я выиграл эту битву, ваше высочество.
      - Не вижу взятых в плен, Леонид, - улыбнулся его молодой господин. – Ваша стычка закончилась ничьей, да и то лишь потому, что у Герона не хватило терпения продолжать осаду. Но будь уверен, завтра она повторится, и тебя возьму-таки измором.
      - А вы будете стоять в сторонке и наблюдать, как гибнет ваш верный слуга? – коварно улыбнулся в ответ Леонид. – А я-то думал, что служу более добросердечному принцу. Вы же оказались злобным, жестоким, черствым, бездушным человечком, который только и умеет…
      - Что? Да как ты смеешь? Да я тебя сейчас за такие слова… защищайся!
С этими словами Дик вскочил, схватил с дивана подушку, со смехом принялся молотить ею Леонида, который разразился веселым смехом и, вооружившись аналогичной подушкой, применяя ее как щит, принялся отражать удары.
Никогда в жизни Андерсену не приходилось еще видеть что-либо более забавное, чем это разыгравшееся сражение между слугой и господином. Дик от души колотил Леонида подушкой, толкал его ею и пихал, а тот лишь смеялся в ответ, увиливал в стороны и следил, чтобы принц случайно не заехал ему в глаза. Кончилось же это тем, что Дик, свалив Леонида в кресло, выхватил из-за пояса кинжал, распорол свою подушку и высыпал ее содержимое прямо на голову слуге.
      Леонида как будто побелили. Волосы, рубашка, штаны – все было в перьях, не говоря уж о кресле, на котором он находился. Слуга сначала медленно обвел взглядом свой наряд, затем окружающее пространство, оценивая размер произведенного бардака, и, найдя положение дел критическим, с укоризненной улыбкой взглянул на виновника.
      - И часто вы так друг друга лупите? – смеясь, спрашивал спустя несколько минут Андерсен, когда он и Михаил вызвались помогать Леониду собирать несчастные перья.
      - Нет, - скромно улыбнулся слуга, - только иногда.
      - Когда он слишком задирается, - весело добавил Дик. – Да вы не слушайте его, Андерсен, это он при вас делает вид, что ему это доставляет огромное удовольствие, а на деле он обычно ворчит потом целый час, читая мне нотации о надлежащем поведении.
      - Потому что вы знаете, что король этого не одобряет, - со строгой ноткой заметил Леонид.
      - Король много чего не одобряет, - проворчал Дик. – Его послушать, так мне вообще ничего в этом мире нельзя.
- Но, кто же виноват, если ваше высочество всегда желает именно то, что недостойно его внимания?
      - Внимания недостойно! – усмехнулся Дик. – Леонид, ты мне кто: друг или враг? Вот сейчас возьму и брошу тебе помогать, будешь один тут перья собирать!
      - Прекрасно, хоть одним недостойным поступком будет меньше.
      - Чудовище! – улыбнулся Дик.
      Что и говорить, с этими двумя никогда не соскучишься. Дик мог часами вести со слугой шутливые споры, устраивать словесные перепалки по любому поводу, а тот, хоть и всей душой был на его стороне, никогда, однако, не забывал ни своего положения, ни положения своего собеседника, и как ворчливая нянька, вечно корил его за пренебрежительное отношение к своему сану, твердя, что не подобает принцу так себя вести. Впрочем, ошибся бы тот, кто сказал, что в минуты подобных словесных баталий Дик забывался, кто он есть на самом деле. Он помнил это даже лучше своего слуги, - он так же хорошо, как перекидываться подушками и дружески-шутливыми репликами, умел перейти на строгий, повелительный тон и приказать Леониду принести ему последнюю редакцию закона, которую собираются рассмотреть на ближайшем совете министров.
      Андерсену нравилось наблюдать за Диком – это поднимало настроение, к тому же, таким образом он иногда узнавал для себя что-то новое о нем: его привычки, пристрастия, о которых тот не упоминал в разговоре с ним, но которые неизменно всплывали в повседневной жизни. Так, к примеру, Андерсен заметил, что Дик любит прогулки верхом, но только лишь после определенного часа. Он владеет несколькими языками, но в разговоре с друзьями и Леонидом общается исключительно на русском, при этом, если ему требуется поговорить со слугой на какие-то важные темы, которые не предназначены для ушей Михаила, Андерсена и Герона, он переходит на иностранный.
А еще примерно раз в три дня, поздно вечером, Леонид приносит ему поднос, на котором стоит бронзовый кубок с плотно закрытой крышкой.
      - Что это? – поинтересовался Андерсен у Дика, когда Леонид впервые протянул тому поднос с кубком. – Наверное, какой-нибудь ваш традиционный напиток?
      - Что-то вроде этого.
      - Не угостишь?
      - Нет.
      - Но, в таком случае, я могу хоть взглянуть на него?
      - К сожалению, я и в этом вынужден вам отказать, Андерсен.
      Эти странные ответы, и серьезный проницательный взгляд - не только не удовлетворили любопытства Андерсена, но лишь еще больше разожгли его. Почему Дик не дал ему попробовать содержимое кубка? Он даже взглянуть не разрешил – испугался, что сглазит? Нет, скорее всего, не хотел, чтобы он увидел, что за напиток таится под крышкой. Подобную догадку подтвердило еще и то, что Дик не стал пить содержимое кубка при Андерсене, а вместе с ним удалился к себе в комнату.
      Но если Дик не хочет сказать, то, может быть, это сделает Леонид? Андерсен дождался, когда пройдут три дня, и когда наступил вечер четвертого, заглянул на кухню, где застал Леонида, вытирающего только что вымытый им кувшин; рядом с ним, на столе стоял поднос с кубком, очевидно, уже наполненным. Завидев его, Леонид приветливо улыбнулся, и Андерсен, расценив это как добрый знак, спросил, кивнув на кубок:
      - Собираетесь отнести это Дику?
      - Да.
      - А что в нем?
      - Напиток.
      - А что за напиток? Я могу взглянуть?
      - Нет. Нельзя.
      - Так уж и нельзя? Даже одним глазком?
      - Нет.
      - Дик не узнает, - продолжал искушать слугу Андерсен.
      - Все равно – нельзя, - улыбаясь, твердил свое Леонид.
      - Ну скажи хоть, как называется. Сказать название-то ты можешь?
      - Нет.
      Поняв, что от него он тоже ничего не добьется, весьма раздосадованный, Андерсен покинул кухню. Нет, с этим пойлом определенно было что-то нечисто. Нельзя попробовать, нельзя взглянуть, нельзя даже название узнать, - погодите, а не лекарство ли это, случайно? Иного объяснения Андерсен не находил, только вот если лекарство, то опять-таки вылезает вопрос: от чего? Чем Дик болен, что принимает это питье каждые два-три дня? И почему пьет с удовольствием? Андерсен видел, каким огнем загораются очи его молодого друга, когда Леонид приносит кубок…
      - Скажи, Дик, - обратился как-то Андерсен к Дику, - а ты к нам надолго, или скоро уже уедешь?
      - Нет, до конца этого месяца я буду жить у вас – если вы меня, разумеется, не прогоните раньше.
      - Не прогоним, не прогоним, будь уверен… и я еще кое-что хотел спросить у тебя… разумеется, это может быть и не мое дело… но почему твой отец разрешил сразу после приезда приехать к нам, да еще на такой большой срок? Разве не он, мягко говоря, рассердился на твоего Леонида, именно за то, что тебя долго не было во дворце?
      - Да, он рассердился, но возмутило его не только мое отсутствие, но еще и та компания, в которой я находился, а если точнее, как со мной обращались. Не мне, наверное, вам напоминать, Андерсен, как ко мне относились у Бузиновых. Здесь же, как видите, дела обстоят несколько иначе.
      - Но ведь главное не в этом?
- Нет. Просто мое пребывание во дворце не всем удобно, Андерсен. Ведь что такое принц? Помимо титула, это человек, который приближен к королю как никто другой, а значит, он может оказывать на него влияние, что не есть хорошо – особенно в тех случаях, когда придворные придерживаются противоположных точек зрения. Вдобавок, при мне они вынуждены будут тщательнее следить за своими словами и поступками, а это тоже, согласитесь, далеко им не на руку. Поэтому для них гораздо лучше, если я буду находиться как можно дольше и дальше от дворца.
      - Чтобы ты им не мешал проворачивать грязные делишки? – усмехнулся Андерсен и вдруг заметил, что его собеседник принялся что-то искать. – Ты что-то потерял?
      Нет ответа, продолжает шарить по полкам и перетряхивать книги.
- Дик, скажи, что ты ищешь, может быть, я видел эту вещь?
      Опять ничего.
      - Дик, я могу помочь, - еще раз попытался навязать свою помощь Андерсен. – И вдвоем мы быстрее ее найдем, чем в одиночку. Что ты ищешь? Деньги? Важную бумагу? Письмо? Что?
      - Леонид!
      Ну конечно, проще позвать Леонида, чем сознаться, что он потерял. И почему он такой скрытный? Вечно у него какие-то тайны. Несколько раздосадованный и оскорбленный из-за того, что его услуги были отвергнуты, Андерсен ожидал Леонида с некоторым ехидством: ему что-то подсказывало, что слуга не сможет отыскать пропажу, а вот если бы Дик прибегнул к его помощи - вот тогда да, успех был более чем вероятен. Но раз он отказался – что ж, он не станет вмешиваться, пусть ищут сами. Однако Леонид что-то задерживался. А, ну конечно же, он ведь недавно ушел на реку. Пока Андерсен раздумывал, сказать это Дику или не сказать, чтобы тот напрасно не ждал слугу, потому что тот все равно его не услышит, в гостиную вбежал Герон и сходу зацепил Дика какой-то смешной фразой. Дик заинтересовался – и пропажа была забыта. Отойдя от полок, Дик устроился в кресле, слушая болтовню друга, а затем и вовсе ушел с ним в кухню.
      Ну вот, и пойми его. То метается как угорелый, ищет что-то, а стоило какому-то мальчишке явиться – все, нужда отпала. Покачав головой, Андерсен взял с кресла журнал, и вскоре сам забыл про пропажу. В итоге Леониду, который воротился спустя полчаса, никто ничего так и не сказал. Вещь осталась не найденной, и что это была за вещь, Андерсен, возможно, так никогда бы и не узнал, если бы спустя два дня – а время было десять вечера – он, шваброй выгребая сор из-под комода, случайно не вытащил на свет календарь. Что в нем удивительного? Да ничего, у Андерсена вечно валяются календари, но этот… ярко-синий, он был не церковным и даже не астрологическим, он был лунным. Лунный календарь. Но Андерсен отлично знал, что никаких лунных календарей он и в помине не покупал, однако если это не его календарь, то чей же? Может быть, Михаила? Он продемонстрировал его другу, когда тот появился в гостиной, однако ни Михаил, ни его мальчик не узнали в календаре свою вещь.
      - Наверное, это Леонида или Дика, - сказал Михаил. – А вот, кстати, и он. Спроси, может, это он потерял?
      - Да, сейчас, - кивнул Андерсен. – Дик!... Дик, я тут кое-что нашел – это, случайно, не твое?
      И он показал ему календарь.
      - Мое! – тут же воскликнул Дик и быстро забрал у него календарь. – Где вы его нашли, Андерсен?
      - Под комодом, а что?
      - Нет, ничего.
      Андерсен усмехнулся, покачал головой и отошел прочь. И что у него за странности? То как увидел – чуть с руками не оторвал, то вот так холодно бросил – «ничего».
      - Андерсен! – вдруг услышал он громкий голос Дика.
      Обернулся. Сжимая несчастный кусок картонки в руках, Дик нервно бегает глазами по цифрам.
      - Вы не знаете, какое сегодня число?
      - Двадцатое, - ответил он, - а что?
      - Двадцатое?! Вы уверены?
      - Уверен, а что… что-то случилось?
      - Я уезжаю.
      - Что?
      Андерсен совсем ничего не понимал.
      - То есть как это – уезжаешь? - недоуменно произнес он. – Когда? Сегодня?
      - Да, и как можно скорее! Немедленно!
      - Так, я ничего не понимаю… ты же сам говорил, что ты можешь оставаться здесь до конца месяца… Дик! Дик, объясни мне, что происходит!
      - Просто поверьте – мне надо уехать, прямо сейчас и как можно скорее!.. где Леонид? Мне нужен Леонид… Леонид!
      Леонид появился – тоже ничего не понимающий, но Дик бросил ему пару коротких слов на непонятном Андерсену языке – и вместо одного ненормального в гостиной стало двое. Леонид рванул к себе в комнату, Дик – к себе, и во все стороны полетели одежда, книги, бумаги…
      - Леонид, седлай лошадей! С вещами я разберусь! Живо!
Это были последние слова, сказанные Диком в этом доме, потому что потом Леонид побежал в конюшню, вывел двух жеребцов, снова вбежал в гостиную и, захватив плащи, вместе с Диком выскочил на улицу.
- Подождите! Объясните хотя бы, что происходит! – вскричал Андерсен, выбегая следом, но оба уже вонзили пятки в бока жеребцам, и скрылись в темноте. [Продолжение]