BestFemida (Россия, Санкт-Петербург)

Другой мир
Глава 8 
Появление и исчезновение

1 глава | 2 глава | 3 глава | 4 глава | 5 глава | 6 глава  | 7 глава | 8 глава | 9 глава 

      Униженные браконьеры удалились в тот же день, а Глеб стал героем. О нем говорили на кухне, в гостиной – везде и всюду, восхищаясь его силой и храбростью, и дивились, что он не находит в своем поступке ничего удивительного и никогда не заводит разговор на эту тему. Правда, это не мешало неграм и надсмотрщикам обсуждать его и без его участия – напротив, так выходило даже интереснее. И Глеба превозносили. Все его дурные поступки, все обиды, нанесенные им - все было забыто. Даже в его мрачном характере и нелюдимости надсмотрщики и рабы сумели отыскать что-то положительное, объяснив необщительность скромностью. В общем, не прошло и недели, как из Глеба сделали едва ли не ангела, сошедшего на эту грешную землю, как вдруг случилось нечто, что разом перечеркнуло все добродетели и подвиги надсмотрщика, опустив его в глазах остальных, снова сделав его простым смертным.
      Павел, один из здешних «блюстителей порядка», любитель перекинуться с Андерсеном вечерком в карты, любил ещё больше вечерние прогулки пешком. Он любил послушать ночные звуки, побыть в одиночестве, но стал он замечать, что в Африке, за то время как он здесь, появился какой-то странный зверь. Что-то похожее на чёрную огромную собаку, или, скорее, волка. Да, волка, крупного черного волка. Павел рассказывал об этом Андерсену и Глебу, но никто не верил ему, и лишь посмеивались над этим, утверждая, что в Африке волки не водятся, но Павел точно знал, что это "что-то" в Африке есть, и по ночам "что-то" бродит по джунглям, притом недалеко от их дома.
      В одну прекрасную ночь, когда светила полная луна, Павел, поболтав немного с Андерсеном, отправился, по обычаю, в джунгли. Поход в джунгли на пару часов - обычное дело, но не в эту ночь. Андерсен прождал его около двух часов и забеспокоился, так как знал, что Павел больше часа по джунглям по ночам не ездил. Но ещё более он удивился, когда Павел не явился и под утро. Тут уж не только Андерсен, тут все забеспокоились, и в полдень Андерсен вместе с Глебом отправился на его поиски. Всадники долго блуждали по джунглям, и, наконец, увидели…
      Павел лежал на песке близ ручья, растерзанный в клочья. Андерсен и Глеб ужаснулись. Тело Павла покрывали длинные глубокие раны. Андерсен осмотрел всё вокруг и нашёл на песке несколько следов и был поражён. Следы принадлежали не собаке, не льву, а… волку. Крупному волку. Но откуда в Африке взяться волку? Андерсен ещё раз осмотрел изуродованное тело и,  молча кивнув Глебу, поехал с ним обратно, полный мыслей и ужаса.
      Вечером все обитатели дома Бузиновых знали о трагической и вместе с тем загадочной кончине Павла, однако никто не мог понять, кто убил надсмотрщика. Какой-то зверь – вне сомнения, но какой? Андерсен и Глеб готовы были поклясться – это не лев и не тигр, и даже не гиена с шакалом. Кто-то из надсмотрщиков пошутил, что это, наверное, была крыса, попробовавшая наркотик и в припадке эйфории напавшая на подвернувшегося ей Павла…
      Впрочем, одна смерть – ничто. На свете умирают тысячи людей – им ли это не знать, занимающимся наркотою. Одним больше или меньше – не все ли равно? О Павле скоро все позабыли, в джунгли по-прежнему все отправлялись без опаски, но в следующем месяце все повторилось. Федор, еще один надсмотрщик, подобно Павлу, отправился в джунгли поохотиться - и тоже не вернулся.
      Андерсен терялся в догадках, Глеб был мрачен, как никогда, а остальные надсмотрщики прекратили всякие поездки в джунгли в одиночку. Дэнниел тоже не рискнул более совершать прогулки вместе с Дикарём. Однако убийцу даже искать никто не решился: все побаивались его, этого странного зверя. Зверем его назвали потому, что отчётливо виднелись следы чьих-то лап на песке, но чьих – этого никто сказать не мог. С одной стороны, следы были точь-в-точь как у волка, только волчьи лапы гораздо мельче по размеру, следы же этого зверя превосходили след обычного волка вдвое. Да и потом, откуда взяться волку в Африке?
      Тело Федора обнаружили через три дня. Андерсен с Глебом поехали к реке, что была неподалеку. Разорванный на части труп лежал у самого берега. Как могли, Андерсен с Глебом похоронили останки надсмотрщика и вернулись домой. Но после этого случая Андерсен стал замечать, что Глеб почему-то начал приглядываться к Дикарю. Нет, он и раньше недолюбливал его, но после всех этих смертей Андерсен заметил, что нелюбовь надсмотрщика к белому рабу утроилась. Глеб стал еще мрачней, он следил за каждым шагом Дикаря, а стоило кому-то уйти в лес, как он тут же проверял, где находится белокожий раб. Он словно подозревал его в чем-то, но в чем? Андерсен попытался выяснить это у Глеба, но не добился ответа, и, конечно, Дикарь тоже держал язык за зубами. Хотя обоим было что сказать, особенно Глебу.
      Продолжая следить за Дикарем, игнорируя все расспросы Андерсена, он все не мог найти улику, которая подтвердила бы его догадки, но прошел уже месяц, а он так и ничего не достиг. Неужели все зря? Неужели его подозрения оказались вымыслом? Глеб отчаянно ломал себе голову над этим вопросом, шагая по знакомой тропинке. Он полюбил ночь – за тишину и темень, когда никакие звуки и никакие посторонние образы, кроме темноты, не отрывают тебя от…
      Шорох. Глеб остановился, прислушался: тишина. Тишина и темень. Глеб усмехнулся. «Показалось», - подумал он и пошёл дальше, но звук повторился.
      Напряженно всматриваясь в джунгли, Глеб медленно вытащил оружие, но ничего не увидел, кроме темноты. И не услышал ничего, кроме тишины.       Зловещей тишины, освещаемой круглолицей луной. За ним кто-то охотится, его выслеживают – он чувствовал это. Но кто? Глеб сделал выстрел в воздух, надеясь испугать неведомого охотника, и, сделав это, спокойно пошёл дальше. Странного звука шагов не было, и он уже окончательно успокоился, как вдруг хрустнула ветка. Не под его ногой. И уже не сзади, а где-то сбоку, слева. Зверь не испугался выстрела.
      Глеб пошёл назад, к дому – и зверь пошел тоже. Глеб не видел его, но слышал его шаги, тяжелые и в то же время осторожные. Преследует? Глеб прибавил шагу - зверь тоже увеличил скорость. Значит, все-таки преследует. Стиснув зубы, Глеб сверлил глазами темноту справа от себя, пытаясь различить черты своего врага – напрасно. Он его не видел, зато зверь видел его. И преследовал. Глеб прибавил еще шагу – зверь тоже, затем еще – и зверь прибавил… Глеб бросился бежать. Вправо, влево, - Глеб смотрел во все стороны, нервно сжимая рукоять револьвера, и в тот момент, когда он в очередной раз глянул влево, огромный чёрный зверь прыгнул на него, свалил, выбил лапами револьвер. Глеб дико заорал, попытался вытащить нож и почувствовал, как острые зубы впиваются ему в плечо. Глеб закрыл рукой горло, и в этот же момент зубы впились ему в эту руку.
      Зверь рвал когтями рубашку Глеба, зубами разрывал её на груди, пытаясь добраться до горла Глеба. Глеб же колотил зверя ногами, бил свободной рукой по спине зверя, а потом, схватив его за ухо, попытался оттянуть его от себя, но это было невозможно. Зверь был сильнее. И когда казалось, что смерть уже неминуема, Глеб, изловчившись, вытащил из ножен нож и резанул по зверю. Удар пришёлся тому на бок и на песок упал небольшой кусок кожи вместе с густым мехом, который её покрывал. Зверь взвыл от боли, отскочил в сторону и прыгнул в кусты. В этот самый момент из противоположной стороны выскочили Андерсен и еще пятерки надсмотрщиков.
      - Глеб!.. а, черт! – воскликнул Андерсен, бросаясь к Глебу. - Кто на тебя напал?
      - Не знаю, не разглядел, зверь какой-то… Да что вы все встали вокруг и пялитесь на меня?! Догоните его! Я ранил его, он далеко не должен уйти! Прочешите весь лес и убейте эту тварь!
      Выкрикнув последние слова, Глеб захрипел и откинулся на траву. Андерсен присел рядом с ним, достал аптечку, а пятеро надсмотрщиков бросились в погоню за зверем.
      Через полчаса Глеб, весь в пластыре и бинтах, сидел в своей комнате. На столе около него лежал тот самый кусок кожи с шерстью, которым он срезал у зверя. Шипя от боли, Глеб наклонился к нему и расправил на столе. В этот самый момент в комнату к больному заглянул Андерсен.
      - Убили? – вскочив, тут же спросил Глеб.
      - Нет, парни еще не вернулись, ищут, - ответил Андерсен, а Глеб, застонав, упал обратно на подушки.
      Андерсен покачал головой.
      - Да не переживай ты так, найдут они его…
      - Или он их, - буркнул Глеб и мрачно усмехнулся. – Нашел кого послать! Пятерых кретинов, которые слона в чистом поле не увидят, не то, что какую-то тварь в джунглях… ты почему сам за ним не побежал? Струсил, да? Почему со мной остался?
      - А следовало тебя бросить, чтоб ты кровью истек?
      Глеб грязно выругался и сплюнул кровь в миску.
      - Ладно тебе, успокойся, - примирительно сказал Андерсен, присаживаясь на край его койки. – Лучше скажи, как ты.
      - А то не видно, да?
      - Злой ты, - покачал головой Андерсен.
      - Нет, я должен добреньким быть, особенно после того, как меня искусала какая-то тварь! Кстати, глянь-ка сюда, - сказал Глеб, кивнув на стол, где лежал кусок кожи с шерстью.
      - Что это? – с удивлением спросил Андерсен, разглядывая шерсть.
      - Это я у него… позаимствовал, - криво усмехнулся Глеб. – Мило, да?
      - Но это же… это же волчья шерсть!
      - Вот именно.
      - Так значит, на тебя напал волк?
      - Нет, - с неохотной, зло ответил он. – Это был точно не волк. Это было… это было что-то другое, гораздо крупнее, сильнее…
      - Тебе удалось разглядеть его?
      - Нет! – раздраженно буркнул он. - Ладно, я спать, выйди и дай мне с мыслями собраться. Да не забудь негров пересчитать.

      Утром Андерсен опять зашёл к Глебу. Ему хотелось узнать, как он, но надсмотрщика не было у себя. Удивленный, Андерсен спустился на первый этаж и здесь увидел надсмотрщика – тот, сидя в кресле, спокойно пил чай.
      - Ты? Но что ты здесь делаешь? – удивленно воскликнул Андерсен. - У тебя же раны… как они?
      - Болят, чтоб их, но не лежать же из-за них в постели!.. где парни, ты их видел? Они вернулись?
      - Нет, но скоро должны при…
      - Смотрите! Смотрите!
      - Кажется, мы его поймали!
      Переглянувшись с Глебом, Андерсен пулей выскочил из дома и побежал на голоса.
      Расстояние, разделявшее его и надсмотрщиков, убежавших вчера ловить зверя, было преодолено в считанные минуты. Андерсен почти одновременно с Глебом выскочил на поляну, где увидел всю пятерку. Столпившись полукругом возле чего-то, мужчины выглядели растерянными и изумленными.
      - Черт…
      - Вот это да…
      - И как он здесь очутился? Да еще в таком виде…
      - А может, это он и есть?
      Покачивая головами, надсмотрщики топтались на месте и крутили в руках ружья. Андерсен попытался протолкнуться:
      - Поймали? Пропустите… дайте пройти… ну, что там?
      - Гляди, - ответил кто-то.
      Двое надсмотрщиков расступились, Андерсен прошел вперед, глянул – и от изумления едва не выронил из рук ружье.
      Возле дерева, на траве лежал Дикарь. Абсолютно голый, с многочисленными царапинами на коже, он находился без сознания. А еще – у него на боку была ножевая рана. Свежая, как и царапины, и именно в том месте, где Глеб срезал у зверя кусок кожи…


      - Глеб, у тебя такой вид, будто ты и впрямь решил, что…
      - Он причастен к этому.
      Андерсен тревожно смотрел на своего друга – Глеб был мрачен и суров, как никогда.
      - Ты видел рану у него на боку? – свинцовым голосом вопросил он. - Она точь-в-точь по размеру такая же, как этот лоскут кожи, что я срезал у того зверя. И она в том же самом месте, на том же боку.
      - Глеб! – испуганно воскликнул Андерсен.
      - Теперь ты мне веришь?
      - Да, совпадение очевидно, но это еще не значит…
      - С тех пор, как этот паршивец здесь, мне не по себе. Он явился, и начались эти загадочные смерти. Да и потом, откуда он? Он ничего не рассказывал о себе, и видно, что он тут неслучайно. Его странные манеры, его мастерское владение холодным оружием, его образованность…
      - Но он мог…
      - Скажи, жить в одном из местных племён? Оттуда набрался учености?..
      - Сегодня было полнолуние…
      - Неужели ты веришь в оборотней? Ты, Глеб?
      Глеб со свирепой насмешкой взглянул на него, но ничего не сказал.
      - Глеб, у тебя уже паранойя.
      - А как же тогда объяснить его чудесное выздоровление после порки, что ему Семин закатил? Даже взрослые негры такого не выдерживали, с месяц валялись, а этот на следующий день - как огурчик. А после сегодняшней ночи у него на спине вообще не осталось никаких следов от плетей, ни единого! Кожа гладкая, целая, будто до нее никогда и не дотрагивались, если не считать каких-то царапин. И что, по-твоему, это тоже нормально? Когда абсолютно все шрамы исчезают бесследно за одну ночь? А как он бегает? Этот придурок Дэн решил его как-то наказать – пустил лошадь рысью, а ему приказал рядом бежать, в надежде, что он вскоре свалится и запросит пощады. Знаешь, что было в итоге? У придурка неделю ноги ломило от длительной езды в седле, жеребец околел. А твой Дикарь даже не запыхался. И это ты тоже считаешь нормальным? А его взгляд… ты никогда не пробовал всматриваться ему в глаза? Нет? А ты попробуй, всмотрись. У него взгляд волка!
      - Да любой так смотреть может, если его насильно работать заставлять и бить при этом каждый день.
      - Вот как? А что же, по-твоему, он тогда делал там, под деревом? Загорал? Под луной, да?
      - Глеб, послушай…
      - Ты его допросил? Спросил, что он делал там, под деревом, голый, без сознания, весь в каких-то царапинах и с раной на боку, да еще именно тогда, когда на меня напали? Ведь зверя парни так и не нашли, да?
      - Глеб, слушай, выспись как следует...
      Глеб мрачно усмехнулся.
      - Не веришь мне? А я и не сомневался, что не поверишь. Никто из вас не поверит, потому что вы все – слепые идиоты.
      - Может быть, - Андерсен сглотнул. Он не хотел вступать в конфликт с Глебом. – Но ты все-таки послушай, что я тебе скажу…
      - Слушаю, - хрипло бросил тот с кривой улыбкой на губах. – Хотя догадываюсь, что ты скажешь.
      Андерсен в очередной раз подавил в себе нарастающее негодование.
      - Нам не удалось пока допросить Дикаря, поскольку он до сих пор еще не пришел в себя, однако я уверен, что когда это случится, он сумеет нам дать разумное объяснение, и ты увидишь, что он здесь ни при чем. Ну, а все твои обвинения против него, что Дикарь оборотень… - Андерсен улыбнулся. – Глеб, ну согласись, это же просто глупо… я пойду, пока мы с тобой не разругались.
Он встал, пошел к двери.
      - Андерсен! – свинцовый голос пригвоздил его у самого порога. Он обернулся – два пылающих глаза сверлили его. – Он не такой, как все. Остерегайся его.

      Андерсен попал к Бузиновым случайно. Жил до этого в Петербурге на среднюю белую зарплату, не жировал, но и не бедствовал, и все его в принципе устраивало, как вдруг появился его приятель, Иван Бузинов. Он-то и предложил Андерсену получать побольше, работая поменьше, обещая при этом, что все «будет честно и безопасно».Так оно и оказалось: отлавливать негров была абсолютно безопасно, потому как у них из оружия только длинный язык да ножи, а у него ружье, винтовка, револьвер и мачете. На выбор. Да еще лассо и пара крепких парней в придачу.
      Рабство. Андерсену была противна сама мысль подневольного труда, особенно с применением насилия. («Рабы нужды, чтобы получить новых рабов», - мрачно усмехался он, вспоминая, что негры нужды для того, чтобы подсадить потом на наркотики сотни, тысячи людей). Однако ж разве Бузинов его обманывал, когда приглашал его на такую должность? Нет. А он сам, помимо справедливости, взращивал в себе и миролюбие – оно-то и повлияло на его окончательный выбор – остаться здесь, закрыв на все глаза: все-таки возмутись он, неграм он был не помог, канал наркотиков не перекрыл, а вот с Бузиновым поссорился. Ему же это было ни к чему. А так и он при хороших деньгах, да и негров тут кормить все-таки будут, а он, возможно, работая здесь, даже сможет им чем-то помочь, втайне от всех приглядывая за ними и спасая, по мере возможности, от зверства других надсмотрщиков. Эта мысль особенно грела его душу, и успокаивала на первых порах совесть, а потом – потом он привык, да и оказалось, что он здесь не один – Глеб Торроков, его старый друг, тоже работал здесь.
      Глеба Андерсен знал чуть ли не со школьной скамьи и знал как человека грубого до жестокости, молчаливого до нелюдимости. Глеб никогда ни с кем не сближался, никогда о себе ничего не рассказывал, и вообще предпочитал больше молчать, нежели разговаривать. А даже если он и пускался в беседу, то говорил резко, грубо, и ровно столько, сколько считал нужным. Ему ничего не стоило прервать речь в самом ее разгаре и заняться своими делами, абсолютно наплевав при этом на своего собеседника. Если в таких случаях собеседник попадался не особенно обидчивый и не пытался продолжить разговор, все заканчивалось довольно мирно – каждый занимался своими делами, а если человек пытался выяснить, почему Глеб так невежливо поступил, закончив разговор, то в лучшем случае нарывался на свирепый взгляд, в худшем дело кончалось бранью, близкой к угрозе. Не удивительно, что он не мог похвастаться длинным списком друзей. Впрочем, как Андерсен догадывался, он не слишком-то в них и нуждался, предпочитая больше держаться особняком, подальше от шумных сборищ и веселых компаний. Эдакий волк-одиночка, если хотите.
      Андерсену он нравился. Почему – сложно сказать. Возможно, потому, что Глеб был интересным собеседником не смотря всю свою грубость, а возможно потому, что Андерсену просто было жалко его, этого одинокого друга. В любом случае, он крайне обрадовался тому, что встретил его здесь, у Бузиновых, и по возможности всегда старался перекинуться с ним словечком-другим. Первое время ему это удавалось – Глеб шел на контакт, и они общались, если можно так назвать своеобразную манеру разговора Торрокова. Однако со временем Глеб все реже соглашался беседовать с ним, и в последние дни, вплоть до появления Дикаря, Андерсен слышал от него лишь редкие слова приветствия.
Как уже было сказано, Глеб был крайне нелюдим и его мало что и кто интересовал у Бузиновых, он делал свою работу – и только. А тут вдруг все изменилось, и причина стала одна – Дикарь.
      Андерсен с удивлением обнаружил, что его друг вдруг заинтересовался личностью нового раба. С того самого момента, когда он попытался столкнуть Дика, в тот первый день его появления у Бузиновых. Глеб в дальнейшем приглядывался к Дикарю, он не сводил с него глаз, он следил за ним, но этим все и ограничивалось. Но тогда Андерсен не предал этому значения, ну следит и следит, наверное, потому, что Дикарь был новенький и белый – до тех пор, пока Глеб не велел Семину извиниться перед Дикарем.
      Глеб? Да ему же на всех было наплевать! Он же никогда за годы работы не вступался ни за одного раба, он вообще ни во что предпочитал не лезть, а тут – велел надсмотрщику извиниться, да перед кем, перед рабом! В этом явно что-то было, но что? Андерсен не мог понять, а спросить у Глеба не решался. И пока он гадал, вопросы лишь росли: он видел, что Глеб продолжает следить за Дикарем, а потом – побег Дикаря и приказ его высечь. Еще чуднее и непонятнее. Высечь того, за кого недавно заступался? А теперь – это заявление, что Дикарь – оборотень и просьба остерегаться его. Ну это же смешно! Оборотни бывают только в сказках, в фильмах да на страницах ужастиков, а здесь, в реальной жизни? Да все это чепуха.
      Но для Глеба это было явно не чепухой. Андерсен видел, что после нападения на него, жизнь у Бузиновых продолжила течь своим чередом. Нападения прекратились, и снова можно было беспрепятственно прогуливаться по джунглям. Все забыли о звере. И только Глеб ходил мрачный, как грозовая туча, и со злой недоверчивостью косился на Дикаря, стоило только тому промелькнуть перед ним. А с наступлением темноты он сковывал Дикаря по рукам и ногам и велел идти спать – вне зависимости от того, работают остальные рабы или нет. Он не доверял ему. Более того, однажды Андерсен даже стал свидетелем, как Глеб нарочно подложил в миску Дикаря сырое мясо, а сам потихоньку наблюдал – не прикоснулся ли тот к этой пище, но всякий раз Дикарь выкладывал мясо из миски. И окончательно взбеленился, когда выяснил, что Дэнниел во время своих прогулок к Дикарем, отпускает того на полчаса побродить по джунглям.
      Он спятил? Свихнулся на мысли, что на него напал оборотень и вбил в себе в голову, что этот оборотень – Дикарь? Но почему? Да и почему именно Дикарь? Андерсену казалось, что причина тут кроется только в одном – Глеб ненавидит Дикаря. Он возненавидел его с того момента, когда этот Дикарь с легкостью перекинул его через плечо – на глазах у Андерсена. А потом… потом, присматриваясь к Дикарю, он, наверное, негодовал, видя, что никакое наказание не пугает Дикаря и не заставляет его плакать и молить о снисхождении. Мало того, на всякую брань и насмешки в свой адрес, на всякую грубость по отношению к себе – как с его стороны, так и со стороны других надсмотрщиков, Дикарь отвечал всегда вежливо и с достоинством, а когда на него взваливали лишнюю работу – старательно исполнял всякий приказ, не выказывая при этом ни малейшего неуважения.

* * * * * *

      Как-то вечером Андерсен зашел на кухню. Было уже поздно, кухня была пуста и только Дикарь, стоя у раковины и бряцая цепями, мыл посуду.
      - Добрый вечер, Андерсен, - милостивый взгляд и учтивый кивок, как обычно.
      - Добрый, - усмехнулся Андерсен.
      Воцарилось молчание. Дикарь вернулся к своей посуде, а Андерсен – к наблюдению за ним, и догадка, отчаянно терзавшая его все это время, лишь укреплялась при виде того, как спокойно и старательно выполняет невольник свою работу.
      - Скажи, а ты правда тот, кем кажешься? – неожиданно спросил он.
      Дикарь отложил недомытую посуду и пристально посмотрел на него.
      - Что вы имеете в виду, Андерсен?
      - Не притворяйся, ты прекрасно знаешь, о чем я. Ты вежлив, сдержан и начитан, ты не боишься никого из надсмотрщиков, даже Глеба, более того, ты продолжаешь ходить в лес после всех тех смертей, что случились здесь, ты… - Андерсен сощурился, сжал в руках ключи, которые он машинально вертел в руках все это время. – Ты никогда не думал, что это выглядит странно?
      - Разве странно быть самим собой?
      Андерсен усмехнулся.
      - Нет, наверное. Ну а все-таки?
      Дикарь молчал.
      - Молчим, значит… знаешь, Глеб, может, и сдвинулся после тех нападений, но он не дурак. Я знаю его с детства – он никогда не набрасывается на людей по пустякам. И если он накинулся на тебя – значит, у него есть на то основания. Не желаешь прояснить их, чтобы избавить меня от сомнений?
      Дикарь молчал и Андерсен усмехнулся.
      - Ладно, тогда вопрос попроще: это ты напал на Глеба?
      Он замер, ожидая ответа – почему-то Андерсену казалось, что этот Дикарь не станет ему врать. И действительно, Дикарь напрягся, пристально глядя на него, медленно опустил тарелку…
      - Андерсен! – голос Дэнниела раздался в самый неподходящий момент. – Иди сюда!
      Андерсен посмотрел на Дикаря – тот тоже, как и он, обернулся на зов, а теперь повернулся и смотрел на него…
      - Да идешь ты или нет?! Это срочно!
      Сильно раздосадованный, Андерсен вышел из кухни, позабыв на стуле свои ключи.
      - Смотри, что я нашел! – весело сверкая глазами, Дэнниел показал ему перстень – тот самый, что Андерсен снял с пальца Дикаря. – Это твой?
      - Черт, и ты звал меня только за этим? Это Дикаря, - и Андерсен, не слушая больше парня, поспешил на кухню – но там уже никого не было. Только окно было настежь распахнуто и занавески колыхались от ночного ветра. А еще – на полу валялись снятые оковы… [Продолжение]

1 глава | 2 глава | 3 глава | 4 глава | 5 глава | 6 глава  | 7 глава | 8 глава | 9 глава