BestFemida (Россия, Санкт-Петербург)

Другой мир
Глава 6 
Ссора
.

      1 глава | 2 глава | 3 глава | 4 глава | 5 глава | 6 глава | 7 глава 

      С тех пор, Дик и Джим каждый вечер шли к чёрному ходу, где их обыкновенно ждал горячий ужин. Иногда еда являлась одна, а порой Дик встречал там Андерсена или Дэнниела. Андерсен с улыбкой наблюдал за ними, а потом уходил, Дэнниел же после того, как он с Джимом поест, ждал, когда негритенок уходил, а затем начинал весело болтать с ним, Диком. 
      Дэнниел хотел подружиться с ним, и Дик видел это, но – и это Дик видел еще лучше – он хотел дружить только с ним. Джим его не интересовал, он не нужен был Дэнниелу. Но если Дэнниел сам не хотел общаться с Джимом, и Дик это понимал и не сердился на молодого Бузинова, то Дэнниел не остановился на одном понимании своего нежелания водить дружбу с черным рабом. Сам не желая водиться с негритенком, он не желал так же, чтобы и Дик водился с ним, однако он не решался напрямую высказать свое недовольство, чувствуя, что это вызовет недовольство Дика, зато он сумел это сделать косвенно: чтобы белый и чёрный рабы встречались как можно реже, он поручал им разные задания, выполнение которых требовалось в совершенно разных участках его владения. Кроме того, он нашел, что дружба рабов может придтись не по вкусу надсмотрщикам и охотно использовал это. «Будучи друзьями, невольники могут сговориться и учинить побег, - нашептывал он надсмотрщикам, - ведь сбежать-то проще вдвоем, чем в одиночку. Так что лучше не давать им сближаться, пусть держатся как можно дальше друг от друга, а еще лучше – пусть они ненавидят друга. Тогда-то уж они точно не смогут сбежать: когда один из них это задумает, другой, ненавидя своего сокамерника и всеми фибрами души желая ему зла, а потому, вечно наблюдая за ним – чтобы заметить, когда тот совершит оплошность, - конечно, увидит намерение врага сбежать и предпримет все, чтобы этому помешать». 
      Надсмотрщики не были дураками и живо смекнули, какую пользу может принести им его совет. Действительно, если они заставят рабов ненавидеть друг друга, будет гораздо проще следить за ними – потому что каждый из невольников будет думать о том, как погубить своего собрата по несчастью, и конечно, они не преминут воспользоваться доносом. Они начнут доносить им о каждой оплошности своего товарища, тем самым, избавив их от необходимости бдительного надзора – зачем он будет нужен, если рабы сами будут выкладывать о себе правду? Им останется только принимать меры, наказывая виноватых, и уж конечно, при такой системе никто не сможет бежать. 
      Он молодец, этот Дэнниел, пришли к выводу обрадованные надсмотрщики, и в качестве первого, на ком они решили испытать предложенный механизм управления рабами, стали Джим и Дикарь. Надсмотрщики стали пресекать любые дружественные отношения между рабами, они отвешивали обоим оплеухи, когда видели их разговаривающими, награждали бранью и пинками, если они шептались вечером в хижине или за столом на кухне, награждали непременно несправедливо, чтобы разжечь зависть в душах юношей по отношению друг к другу, а когда Джим и Дикарь оставались одни – как бы случайно говорили каждому, что «товарищ» думает про него. Джим оказывался в глазах Дикаря стукачом, лжецом, ябедой, вором и лицемером, и точно так же они выставляли Дикаря в глазах чернокожего. 
      А каков был эффект? Бедный негритёнок, не сумев толком разобраться, где правда, а где ложь, а понимая только одно: если он не будет слушаться надсмотрщиков, ему придется туго – решил, что безопаснее всего будет во всем с ними соглашаться и уж готов был пойти на то, чтобы обратить Дикаря во врага, как столкнулся с самим Дикарем. А вернее, его позицией – Дикарь не повелся на козни надсмотрщиков. Он не поверил им, он не стал наговаривать на своего темнокожего друга, не начал врать ему, более того, чем сильнее надсмотрщики старались их поссорить, тем отчетливей Джим видел, что Дикарь ему – друг. И негритенок, помешкав, встал на сторону странного белого раба, он продолжил с ним дружить, чем рассердил не только надсмотрщиков, но, как можно уже догадаться, и Дэнниела. 
      Пока надсмотрщики пытались поссорить рабов, он вовсю пытался сдружиться с Дикарем, причем не скрывал от него выгоды от такой дружбы, а что в итоге? Дикарь продолжил дружить с этим мальчишкой! Несмотря на запреты, несмотря на наказание! И это при том, что при дружбе с ним, Дэнниелом, ему, напротив, достались бы одни выгоды и поблажки! Дэнниел был оскорблен до глубины души: променять его на негра! Поблажки на побои! Но нет, как выяснилось, Дикарь ничего не променял, он не сделал выбора – он продолжил дружить с ним, чем еще больней ужалил его самолюбие: дружить с ним, хозяином, и рабом одинаково?! Да что еще за уравниловка такая?! Что он себя позволяет? Дэнниел не раз хотел поставить Дикарю ультиматум: или он выбирает этого негра, или его, но выглядело это бы глупо. Как если бы он отдал приказ совсем не общаться с чернокожим. 
      Что и говорить, после того случая с пирогом Дэнниел понял, что Дикарь совсем не дурак, а еще лучше сказать, он вовсе не такой уж и дикарь. Есть в нем что-то от цивилизованного человека, и даже больше, чем просто цивилизованного. И это что-то были прекрасные манеры, чувство собственного достоинства и независимость. Правда, он не задумывался и не догадывался, что они-то, возможно, и делают Дикаря таким притягательным для него, но между тем факт остается фактом: Дэнниел не только не решился открыто заявить Дикарю, чтобы тот прекратил водиться с Джимом, но и сам вскоре позабыл про одну из составляющих своей «дружбы»: желание подчинить Дикаря. 
      Как уже было сказано, теперь Дэнниел старался вовсю выказать свое расположение Дикарю, то освобождая его от наказания, уменьшая ему часы работы, он даже отдал негласное распоряжение надсмотрщикам, чтобы те не слишком часто били Дикаря, но тщательно следя за другими, он сам оплошал. А начиналось все довольно невинно – к Дэнниелу приехало двое друзей, Сергей Мышкин и Константин Бекетов. Дэнниел весело поприветствовал друзей и повёл их показывать свой дом, а мимоходом вспомнил о Дикаре. Домом мало заинтересуешь парней, да и с наркотиками те уже знакомы, в особенности Мышкин, а вот Дикарь – Дикарь дело иное. «Надо будет им показать его. Он такой забавный, он им понравится», - подумал Дэнниел и когда они подошли к конюшне, он крикнул Дикаря. 
      Дик незамедлительно явился и был удивлён, увидев Дэнниела рядом с какими-то людьми: он не знал об их приезде. Что касается самих парей, то друзья Дэнниела ожидали, что новый раб смутится от их взглядов, от их насмешливых улыбочек, но они не знали, что перед ним был принц. И Дик смотрел на них – смотрел серьезно и спокойно. И тут случилось неожиданность – друзья Дэнниела, вместо того, чтобы смутить раба, смутились сами – от его прямого, серьезного сильного взгляда. От взгляда, привыкшего повелевать. И, чтобы скрыть свою неловкость и смущение, друзья Дэнниела громко засмеялись. 
      - Это и есть тот самый Дикарь, о котором ты нам писал? – смеясь, сказал Сергей. – Ну и видик же у него. А волосы… у тебя, что, нет ножниц, чтобы подстричься? – смеясь, спросил Сергей у Дика, глядя на его длинные чёрные волнистые локоны. 
      - Дикарь у нас недавно, Сергей, так что он ещё не совсем привык к здешним порядкам, - сказал Дэнниел в защиту своего раба. Он хотел ещё что-то сказать, как его позвали в дом. 
      - Ну вы тогда подождите меня здесь, - обратился Дэнниел к друзьям. – А ты, Дикарь, развлеки их, ладно? – И Дэнниел убежал в дом. 
      Двое друзей обступили его. 
      - Ну, ты слышал, что приказал тебе Дэнниел? Исполняй, давай, - приказал Дику после минутной паузы Сергей – он первый не выдержал величественного спокойствия раба и его серьезного, недетского взгляда. – Спляши нам. Ну, чего стоишь, скотина? Или оглох? Тебе велят плясать – разве не слышишь? 
      Он ругался и требовал, а Дик молча стоял и все смотрел на него, зля его тем самым еще больше. Его серьезный умный взгляд, его спокойствие, его незримое, но ощутимое величие, сбивали Сергея с толку, раздражая. На его глазах власть, которой он обладал, обращалась в ничто перед этим белым рабом. 
      И это взбесило Сергея. Выхватив из-за пояса длинный кинжал, он ринулся на Дикаря, а тот, ни слова ни говоря, поднял с земли деревянную палку и отразил удар. Сергей рухнул на песок – в одну сторону, а выбитый из его рук кинжал – в другую. Ошарашенный, Сергей не сразу понял, что произошло, а когда понял, разозлился еще больше. Поднявшись с земли, он вновь бросился на Дикаря, а тот, с тем же спокойным выражением лица, с тем же достоинством и молчанием, снова отразил его удар – изящно и непринужденно. И снова Сергей оказался на земле. И снова вскочил. Ослепленный яростью, он всякий раз снова и снова кидался на своего никчемного, как он полагал, врага, всякий раз истово веря, что проткнет его, но всякий раз он терпел неудачу. 
      Дэнниел подоспел к тому моменту, когда Сергей, усталый, взмокший, уже из последних сил нападал на Дикаря, а тот, ничуть не уставший, с легкой улыбкой на губах, изящно отражал удары своего противника, неизменно повергая его наземь – к полному восторгу Константина, а так же надсмотрщиков и рабов, который собрались и окружили бойцов – смеясь и делая ставки. 
      У Дэнниела челюсть отвисла. Его Дикарь, его раб отражает удары Сергея! И так ловко! Где он этому выучился? 
      Размышления Дэнниела были прерваны громоподобным смехом: Сергей ринулся на Дикаря, а тому, видимо, надоело играть с им – он выбил из его рук кинжал, в воздухе перехватил его и швырнул к ногам проигравшего. А потом спокойно удалился под одобрительный гул и свист. 
      - Откуда он взялся, этот урод? – хмуро процедил этим вечером Сергей, когда он, Дэнниел и Константин собрались в комнате Дэнниела и глядели из окна на Дикаря; ввиду такой ошеломительной победы над Сергеем, Дикарь был освобожден от работы и теперь, не замечая слежки, прохаживался около дома – но не как победитель и не как раб, удрученный исполненной и еще предстоящей работой – нет, ни то, ни другое не обременяло его, напротив, белый невольник прохаживался около дома так, как если бы гулял где-нибудь в парке – легко, свободно, получая удовольствие от каждого своего шага. 
      - Понятия не имею, - пожал плечами Дэнниел, тоже глядя на Дикаря. 
      - Вы только посмотрите, как он выхаживает, - продолжал раздраженно Сергей, так и сверля Дикаря взглядом. – Скотина безмозглая… 
      - А по-моему, он забавный, - улыбнулся Константин. – Так фехтует… интересно, где он этому научился? 
      - Обкурился, небось, - зло хмыкнул Сергей. – Не видишь, что ли? Не один же в здравом уме такого не выкинет… 
      - Да нет, отмахнулся Дэнниел, - Дикарь даже близко к наркотикам не подходит. 
      - Хочешь сказать, он в натуре такой больной, да? Ну так что ж, - злорадно ухмыльнулся Сергей, - мы его от этого излечим. Нужно проучить этого ублюдка. 
      - За что? – удивился Дэнниел. – Он же ничего не сделал!... а… а если ты про драку, то он всего лишь защищался. 
      - Защищался?! 
      - А разве нет? Слушай, оставь его в покое, он же… 
      - Ты с нами или с этим рабом? 

      - Дикарь, иди сюда, - позвал Дэнниел Дика, растолкав его в сарае. – Пойдем, мне надо показать тебе кое-что. 
      Дик, сонно хлопая глазами, настороженно посмотрел на него и перевел взгляд на часы, прибитые к стенке: полпервого ночи. 
      - Я знаю, - кивнул Дэнниел, - но это срочно. 
      Что может быть срочного в столь поздний час? Но Дэнниел ждал его, и Дик, удивляясь про себя, молча встал и последовал за ним. 
      Они вышли на улицу - было темно, совсем темно. Дик оглянулся, чтобы взять фонарь, но Дэнниел спешно взял его за рукав и потащил за собой – фонарь остался позади. 
      - Я могу узнать, куда мы идем, Дэнниел? – спросил Дик, удивленный такой таинственностью в столь поздний час. 
      Дэнниел молчал, продолжая вести за собой. Дик повторил вопрос. 
      - Скоро узнаешь, - был ответ. 
      Ничего не понимая, Дик прибавил шагу – чтобы не потерять в темноте своего поводыря, который уже отпустил его и на несколько шагов ушел вперед. 
      Внезапно Дэнниел завернул за угол и пропал. 
      - Дэнниел? – недоверчиво позвал Дик. 
      Он остановился и прислушался. Молчание, а потом возня и шорох за углом. 
      - Дэнниел, где вы? 
      Оглянувшись, Дик, не найдя ничего лучшего, завернул за угол. 
      От сильного удара по голове он вскрикнул и упал на землю. В глаза брызнул яркий свет, ослепивший его. Дик спешно прикрыл глаза ладонями и тут же был повален на живот. Он попробовал было разглядеть нападавшего, но кто-то ткнул зажженный фонарь ему в лицо, ослепив. Дик защурился, скорчился, пытаясь скрыться от нестерпимо яркого света, а тем временем второй неизвестный заломил ему руки за спину и опутал веревкой. Дик услышал, как лязгнул замок наручников. А потом его кто-то грубо перевернул на спину, убрал в сторону фонарь. 
      Отвратительно ухмыляясь, на него глядел Сергей, а рядом с ним стоял Константин. Позади же, за их спинами, несколько смущенный, находился Дэнниел – он держал фонарь. 
      Дик удивленно переводил серьезный взгляд с одного лица на другое. 
      - Что, попался, скотина? – ухмыльнулся Сергей и с размаху саданул его в пах. 
      Дик скрючился от боли, а Сергей рассмеялся. 
      - Ну как, нравится? Хочешь еще? 
      Дик помрачнел, а потом перевел взгляд на Дэнниела – тот отвел взор, спрятавшись за спины друзей… 
      Еще один удар и Дика потащили в темноту. 
      Дик вырывался изо всех сил, молча борясь с путами, но все было бесполезно. Троица подтащила его к дальнему дереву и, прислонив к стволу, наскоро прикрутила к нему. Затем стало темно – они куда-то ушли вместе с фонарем, и снова свет – они вернулись. Сергей был в перчатках, а в руках он держал жестяное ведерко. Он ухмылялся. 
      Дик гневно, настороженно посмотрел на него – а тот, улыбаясь, достал из ведерка кусок конского навоза. 
      - Ну что, сам рот откроешь, или помочь?.. 

      - Жри давай!.. ну? Давайте еще кусок!.. ку-у-уда! А ну жри! 
      И грязный смех. 
      Дэнниел стоял в стороне, в темноте, спрятавшись за стволом дерева, он не участвовал в этом кошмаре. Но он все видел. Константин крепко держал несчастного раба за плечи, вдавливая его в дерево, не давая ему вырваться и подняться на ноги, а Сергей левой рукой разжимал Дикарю рот, правой суя туда куски конского навоза… 
      Трое друзей хохотали, особенно старался Сергей. 
      - Смотрите, ему даже нравится, он уже почти все доел… на-ка еще кусочек, - Сергей отвернулся, загоготав, открыл-таки рот упирающему Дикарю и, впихнув туда шмат навоза, быстро стиснув тому челюсти, заставив несчастного проглотить кусок. 
      Громкий всеобщий хохот, а Сергей нагнулся и почерпнул из ведра, стоявшего подле его ног, еще порцию навоза…. 
      Дэнниела колотило от омерзения и ужаса. Ему было жалко, бесконечно жалко ни в чем не повинного раба. Увлеченный наблюдениями, он незаметно для себя подался вперед, высунувшись из-за дерева. Свет фонаря упал на него и Дик посмотрел в его сторону – как раз после очередной проглоченной порции. Ни мольбы, ни гнева не было в черных глазах, а лишь какая-то грусть, жуткая непередаваемая грусть и разочарование. Дэнниел задрожал, покраснел от стыда и спешно отвел взгляд, а потом снова взглянул – но Дикарь уже не глядел на него, а с гневом отворачивался от очередного куска помета.
      Подбежать, разогнать их к чертям, освободить Дикаря пока не поздно. Он объяснит ему все, Дикарь поймет. Надо только выбрать момент, надо только решиться пойти против них. 
      Дэнниел боролся с собой, судорожно выдумывая все новые и новые планы спасения Дикаря, а между тем время шло, а он до сих пор так и не решился применить в действие ни один из своих планов. Раз десять он бросался из-за дерева с твердой уверенностью закричать и разогнать друзей – и всякий раз останавливался не сделав и двух шагов. Их было трое, у них оружие, да к тому же они его друзья, его настоящие друзья, а это Дикарь… он совсем недавно здесь, он дружит с этим убожеством Джимом, но вместе с этим он такой интересный, такой непохожий… 
      Он мучился, воюя с раздирающими его чувствами, и вот после долгой и мучительной борьбы чаши весов склонились в сторону Дикаря. Полный надежды, счастья и уверенности, Дэнниел выбежал из-за дерева, как вдруг откуда-то показался Андерсен. Обогнав его, он с бранью налетел на Константина и Сергея, ногой отшвырнул ведро с навозом, растолкал их. 
      - Вы что, совсем спятили?! – напустился на друзей Андерсен, ножом перерезая веревки, связывающие руки Дикаря. - Нечем заняться?! 
      - Не кипятись, Анд, - Сергей ухмыльнулся. – Мы же не били его, просто покушать заставили, - и Сергей, подойдя к ведру, откуда он черпал навоз, заглянул в него, сказал с удовольствием:
     - Гляди-ка, почти все осилил, - усмехнувшись, Сергей подошел к Дэнниелу и, похлопав его по плечу, сказал: - Ладно, пойдем, поищем других развлечений. 
      И Сергей с Константином зашагали вправо, в то время как Дикарь направился влево. 
      Дэнниел, все еще не успевший придти в себя, тупо смотрел то в одну сторону, то в другую, а затем побежал вправо, но по пути одумался.
      Остановившись, он оглянулся – на него смотрел Андерсен и, как показалось Дэнниелу, смотрел осуждающе. Дэнниел в досаде сжал кулаки. Он сам подставил Дикаря, подставил ни за что – просто в угоду идиотам-друзьям, а когда сообразил, что зря – слова не сказал в защиту невольника, а просто стоял и осмотрел на издевательство, как последняя скотина. Чем он отличается от них? Он только что сам ему дерьмо в рот не запихивал, а Андерсен, который с Дикарем и словом лишним не перемолвился – он разогнал и не задумался ни на миг. 
      Краска стыда заливала лицо Дэнниела. И он уже хотел подойти к Андерсену, чтобы объяснить ему все и с его помощью отыскать Дикаря и извиниться перед ним, но Сергей, заметив, что он не идет с ними, вернулся за ним, и Дэнниел, поддавшись ему, пошел вместе с друзьями, успокоив себя тем, что извинится перед Дикарем позже. [Продолжение]

1 глава | 2 глава | 3 глава | 4 глава | 5 глава | 6 глава | 7 глава