BestFemida (Россия, Санкт-Петербург)

Другой мир

Глава 4 
Джим и Дэнниел

1 глава | 2  глава | 3 глава | 4  глава | 5  глава

В пристройке было шумно. Пятнадцать негров и один маленький негритёнок сидели за длинным деревянным столом на двух длинных деревянных скамьях. Едва он вошёл, все уставились на него, а самый большой негр указал Дику место в дальнем углу, рядом с негритенком, которого он назвал Джимом. Дик молча сел на указанное место и перед ним поставили глиняную миску с едой: холодной котлетой, картошиной и куском чёрствого хлеба. Дик посмотрел в миску негритёнку, но у того была точно такая же еда. Отбросы! Такое даже свиньи есть не станут! С гневом Дик отставил от себя миску, чем вызвал удивленный взгляд негритенка.
- Не будешь? – с тихим восторгом прошептал он, пожирая глазами еду Дика.
-Нет, - холодно ответил Дик.
Улыбнувшись, негритенок в тот же миг завладел его миской и от скудного ужина не осталось ни крошки. Облизнувшись и явно повеселев, негритенок повернулся к несколько ошарашенному Дику.
-Тебя как зовут? Меня – Джим.
Дик хотел назвать свое настоящее имя и титул, но вовремя спохватился. Может, это даже к лучшему, что он попал сюда? Тогда слуги отца не так скоро найдут его. В том, что его будут искать, Дик не сомневался: отец наверняка обождет день, другой, но если Дик не явится на третий, он пошлет слуг на розыск.
-Дикарь, - представился Дик.
- Ясно. А ты что, совсем есть не хочешь?
-Такое? – с отвращением вопросил Дик.
Негритенок горько улыбнулся.
-Придется привыкать, другого здесь не дают.
Хижина, где спали негры-рабы, и куда негритенок привел Дика, больше напоминала конюшню со стойлами. Такие же перегородки (правда, без дверей), куча соломы вместо кроватей, окна отсутствуют, зато огромное количество мух витает во тьме. Дик потянул носом и поморщился: у него в конюшнях при дворце и то пахло лучше. Здесь же воздух был каким-то прелым, сильный запах негров и нечистот. Дик прошёл в самый дальний конец, где нашлось одно пустое место. Ни кровати, ни простыни, ничего – только охапка полусгнившей соломы и холодная как лед утрамбованная земля. Вздохнув, Дик улегся на это ложе – впервые не раздеваясь, - и тут же заснул, утомленный всем приключившимся.
Всю ночь Дик спал как убитый, а утром его отправили мыть пол в гостиной. На первом этаже к Дику подошёл негр, дал ведро с водой, тряпку и указал на пол. Когда негр ушел, Дик уронил тряпку в руки и усмехнулся: его развеселила сама мысль о том, что ему приказали мыть пол. Это ему-то, принцу, выросшему в роскоши, среди тысячи слуг и важнейших сановников королевства, которые склоняли перед ним головы! Да он же отродясь не только полы не мыл, он даже за собой тарелки никогда не убирал, даже одежду за него – и ту слуги складывали! И теперь ему велят мыть пол. Потому что он раб – в Африке, у белых людей – еще один нелепый факт: сколько Дик помнил, с рабством в Африке, и вообще по всем мире, давно покончено. Здесь же, выходит, оно процветает. В Африке, да. Дик готов был рассмеяться. Для этого мира его королевство не существовало, и здесь бы точно изумились, расскажи он им о Коэре – так думал он прежде, теперь выходило, что удивился он, попав в обычный мир – потому что этого мира, в таком представлении, который он себе существовал, просто не было.
Чудно и смешно все выходило, и не знай Дик сам, что его сегодняшний день закончится его уходом – счел бы, что все это подстроено и что его разыгрывают. Но ему хорошо было известно, что никакой ссоры с королем он не планировал, и уж тем более в его планы не входило посещение иностранных земель, а значит, все, что он сейчас видит - это не иллюзия, не сон, не розыгрыш. И приказ, который ему дали – тоже настоящий.
Вымыть пол. Дик еще раз усмехнулся, когда вспомнил о своем положении во дворце и о том, в котором сейчас оказался, а потом – решил попробовать: в конце концов, когда он снова окажется во дворце, такой случай ему вряд ли потом представится, а так он хоть поймет, что это такое. Ведь интересно даже, как все-таки это делается.
Размышляя таким образом, Дик обмакнул тряпку в воду и, опустившись на колени, провёл полосу по полу, как услышал чей-то смех на лестнице. Смеялся белокожий юноша приблизительно его возраста.
- Ты что, впервые пол моешь? – фыркнул он, – ты б ещё всю воду на пол вылил. Кстати, а это не ты ли тот самый, кто уложил нашего Глеба на обе лопатки? Ты?... Ну, чего молчишь? Отвечать надо, когда спрашивают. Или ты немой? Дикарь, а Дикарь, ты немой?
Дик не ответил и продолжил свою работу и ещё одна мокрая полоса оказалась на полу.
- Сильнее, ну? Нажимай на тряпку, ленивый… ну что ты так уставился на меня? Не знаешь, что ли, кто я? ну так я тебе скажу. Я наследник этого дома, Бузинов Дэнниел, тебе следует знать это. Бросай ведро, будешь мне прислуживать. Оглох, что ли? Пошли наверх.
Дэнниел привёл его в свою комнату и Дик, невольно сравнив её со своими покоями, решил: маловата. Дэнниел между тем измерил презрительным взглядом раба. К полному возмущению Дэнниела, тот не покрылся краской. Напротив, Дикарь со сдержанным интересом, спокойно и серьезно посмотрел на него.
- Чего смотришь? – Дэнниел хотел «поставить на место» раба, что привык делать с робким Джимом. Кроме того, у него уже зрел в голове коварный план относительно Дикаря, и в мозгу рождались сладкие картины о том, как Дикарь чистит ему обувь, подносит утром еду, развлекает его. Это было не проблемой: с помощью надсмотрщиков можно было заставить невольника исполнить любой приказ. Дэнниел улыбнулся своим мыслям и решил завтра же привести их в исполнение.
-Молчишь, значит? – он улыбнулся, окинул взглядом роскошную одежду белого раба. – Ну да это недолго, погоди, Глеб скоро развяжет тебе язык. Ах да, а ты, собственно, откуда будешь?.. не, ну ты и дурак. Говоришь, говоришь тут с тобой и все как об стенку горох. Молчишь, будто немой. Что, думаешь, что кроме нас с тобой тут есть кто еще, кто ответит за тебя, дурачина?
- Кроме нас с вами нет, это вы правильно заметили, Дэнниел, - спокойно заметил Дик, глядя парню прямо в глаза. –Что же касается вашего восклицания, то я попрошу вас не оскорблять меня не имея на то должного основания.
У Дэнниела челюсть отвисла от такого ответа. И это он слышит раба!
Внезапно дверь отворилась – Дэнниел глянул в ту сторону – Андерсен.
- Ты с кем тут разговаривал? Сам с собой? – улыбнулся Андерсен, оглядев комнату.
- Да нет, я с ним… - Дэнниел обернулся и открыл рот от удивления –Дикаря не было. Комната была пуста.
- С кем? – улыбаясь, продолжал Андерсен.
- Да так… - Дэнниел шарил глазами по комнате, а потом, вспомнив о чем-то, улыбнулся и махнул рукой. – Все, иди, я сейчас тоже приду – ты ведь меня на обед звать пришел, так?
Андерсен кивнул, усмехнулся и вышел. Едва дверь закрылась, Дэнниел подошел к занавеске.
- Можешь вылезать, он ушёл. – Улыбнулся он Дику: недавнее чувство сменилось доброжелательностью – Дэнниелу казалось забавным поведение нового раба.
Дик вышел из укрытия и посмотрел на Дэнниела. Последний улыбался, глядя на него.
- Ты испугался?
-Нет, - так же спокойно, серьезно глядя ему в глаза, ответил Дик. – Я не люблю, когда на меня смотрят – только и всего.
Дэнниел улыбнулся. Новый раб оказался не таким уж дураком.
-Ладно, сходи вниз и позови Джима, пусть приберется тут, - распорядился он.
-Немедленно?
-Да, - улыбнулся Дэнниел, еще больше дивясь новому рабу.
Дик посмотрел на Дэнниела и вышел из комнаты. Внизу он наткнулся на одного из надсмотрщиков – Игоря Семина.
- Ты что тут бездельничаешь? Почему пол не вымыт? – тут же накинулся он на него.
- Меня на верх позвали, вы сами могли это вид…- Дик не успел докончить оправданье, как сильный удар сбил его с ног.
- А мне плевать, звали тебя или не звали. Пол должен быть вымыт, ясно? А где он вымыт? – и на Дика обрушился ещё один удар.
Глаза Дика запылали. Семин презрительно усмехнулся.
- Что б, когда я пришёл, пол был вылизан, ясно, скотина?
И зашагал прочь.

Вечером, усталый и голодный и Дик лежал в хижине. За день он не съел ни куска хлеба и не выпил ни капли воды, а идти на кухню, где сейчас ужинали прочие рабы, у Дика не хватало ни сил, ни желания. Дик лежал на соломе и думал, как к нему тихо подошёл Джим.
- Ты не ел сегодня, - тихо сказал Джим и протянул ему миску с едой. – Это твоя еда, бери.
Дик посмотрел на негритёнка и его серьезные, черные глаза потеплели, он кивнул негритенку и принялся за скудную еду. Кусок чёрствого хлеба, немного овсянки – вот и весь ужин. Поморщившись, Дик двумя пальцами взял ложку, честно зачерпнул ею жидкое месиво и отправил в рот – и тут же изрыгнул его обратно, закашлял.
-Это отрава!
-Возможно, - вздохнул Джим, собирая с пола разлитую кашу.
-Я не стану это есть! – с гневом воскликнул Дик. – Кто это готовит? Я хочу видеть повара!
-Успокойся! – в ужасе прошептал Джим. – Если ты пожалуешься, то получишь плети, - и тихо прибавил: - Здесь тебе не подадут другого. Придется привыкать.
И, видя, с какой ненавистью Дик буравит злосчастную кашу, негритенок сказал:
-Поешь хотя бы хлеба, Дикарь. Каша, конечно, плоха, но хлеб еще терпим. Вот, держи, а я сейчас принесу тебе воды, - и, сказав это, Джим забрал миску из рук Дика и вышел из хижины, а спустя пять минут вернулся с кружкой. Вздохнув, Дик взялся за хлеб и, морщась, начал есть, запивая его водой.
Но Джим оказался не единственным, кто пришёл в хижину. Следом за Джимом вошёл Семин. Увидав, что Дик пьет принесенную негритенком воду, Семин побагровел. Крупными шагами подойдя к Дику, он резким ударом выбил миску у него из рук, а потом повернулся к Джиму и по негритенку заходила плеть.
Дик вскочил.
-Не троньте его!
Семин круто развернулся, так и впившись глазами в безумного смельчака, этого наглого белого раба, в очередной раз вставшего у него на пути.
-Что? Что ты сказал, скотина?
-Не троньте его, - сурово повторил Дик.
Семин опешил. Этот раб, этот белый раб приказывает ему!
-Он принес мне воды – только и всего, - не сводя с Семина гневных глаз, в том же уверенном повелительном тоне продолжал Дик. – Если я вам так неприятен, разбирайтесь со мной, но не впутывайте сюда невиновного.
Лицо Семина покрылось красными пятнами.
-Том, Павел! – крикнул он, в не себя от ярости, – помощники-надсмотрщики тут же явились. – Вытащите эту мразь из сарая!
Но ему не пришлось дожидаться - Дик, со столь же невозмутимым взглядом, сам вышел из сарая, чем еще больше взбесил Семина.
Как только Дик вышел, его схватили два помощника.
-Проси прощения, сволочь, - прорычал Семин, подходя к Дику.
-Просить прощение должен тот, на ком лежит вина, а ее за собой я не вижу.
Лицо Семина исказилось от бешенства.
-Всыпать этому идиоту двадцать ударов!
Он думал, что это сломит строптивого раба, думал, что тот испугается наказания и запросит прощения, как это не раз делали остальные рабы. Но Дикарь не стал умалять о пощаде. Более того, он ничуть не изменился в лице и даже не попытался сопротивляться, а когда его подвели к столбу, сам снял свою рубашку – спокойно и аккуратно, как будто перед массажем. И без единого звука вытерпел жестокую порку. Когда же его отвязали, он вытер свою окровавленную спину и надел рубашку, а потом обвел из всех взглядом – своим серьезным, черным взглядом, и молча отправился обратно в сарай на глазах у удивленных помощников, Андерсена и рабов, что выглянули полюбоваться за наказанием…
И только один не любовался. Этим одним оказался Глеб Торроков.
-А теперь взял и извинился перед ним, - ледяно проронил он.
С самодовольной ухмылкой Семин подошел к Дику и толкнул его плечом.
-Слышал, раб? Извиняйся, дав…
-Я не ему приказал, - вторично прозвучал ледяной голос за его спиной. – А тебе.
Улыбка сползла с лица Семина. Да и не только у него – остальные надсмотрщики, включая Андерсена, даже негры – все недоумевали. Уж не оговорился ли Глеб?
-Ты что, - нервно усмехнулся Семин, растерянным взглядом блуждая по черно-белым лицам, - ты это серьезно? Глеб, слушай… ты, наверное, не так понял… или не так сказал… - столкнувшись со свинцов взглядом главного надсмотрщика, он осекся. Больше минуты – тягостной, мучительной минуты, он ждал, что Глеб одумается, возьмет свои слова обратно, но Глеб по-прежнему ждал. И взглянув на главного надсмотрщика во второй раз, Семин понял, что лучше ему не затягивать с извинениями.
Красный от стыда, он сквозь зубы извинился перед рабом и поспешил слинять. А потом удалился Глеб. [Продолжение]

1 глава | 2  глава | 3 глава | 4  глава  | 5  глава