odri (Дания)

Сплетая судьбу из случайных событий
ЖЕНСКАЯ ДРУЖБА. Главы 7 и 8
Все события в этой истории - выдуманные, все совпадения - случайны

 Начало

 7.

  Аста проснулась в хорошем настроении - это была большая редкость. Ее характер и раньше трудно было назвать легким, а годы жизни врозь с мужем, проблемы с детьми, одиночество, страсть к вину и болезнь - все это, называющееся нелегкой женской судьбой, добавило ее характеру скепсиса и требовательности к окружающим ее людям. 

  Она сдерживалась, как могла, но срывалась все чаще. Поэтому старалась окружать себя людьми, которые были ей заведомо приятны и могли отвлечь ее от мрачных мыслей и, таким образом, поднять настроение, людей, не знающих истории ее жизни. И можно было представить ее жизнь в таком виде, в каком Асте это виделось самой. 

  Аста уже заранее готовилась к неприятностям от приезда Бодиль - она не могла и сама понять, отчего эта женщина всегда приносила несчастье в ее семью. Она ведь всегда старалась как лучше, искренне была привязана и к ней, и к Аскеру, но все, во что бы она не вмешивалась в их семье, с целью помочь, разбивалось вдребезги, не оставив надежды даже на компромисс. 

  Накануне Аста думала только об одном - как ей нейтрализовать Бодиль в этот, неожиданный для всех, приезд. Аста совсем не та, что была раньше - она не сможет в одиночку вынести то, что случится - Аста не знала что, но была уверена, что что-то обязательно случится. 

  И решение пришло к ней во сне: во сне она увидела Лику и Берна - их бывшего соседа и его новую русскую жену. Они махали Асте, зовя ее к себе, сидя в машине, стоящей перед окнами норвежской хижины... 

  Лика и Берн встретились с Астой на пляже. Аста им искренне обрадовалась. Берн познакомил их, и между женщинами мгновенно возникла симпатия. Аста знала прежнюю, покойную жену Берна, их связывали многие годы соседства: драм, ссор из-за детей, примирений и осуждений друг друга. Можно было бы сказать, что они дружили домами, если бы не эти ссоры, продолжавшиеся годами. 

  Вторично Берн женился на русской, значительно моложе себя, дом по соседству был продан молодой семейной паре, которые тут же начали шумные преобразования и перестройку. А Берн купил маленькую квартирку в доме на берегу, где тихо жил своей новой семейной жизнью. 

  Его женитьбы никто не понял, старые друзья и взрослые дети Берна сочли себя оскорбленными такой странной, на их взгляд, женитьбой и перестали общаться. Это был прекрасный повод для Асты начать новую дружбу. И в этой дружбе она верховодила. 

  Берн очень переживал разрыв с друзьями и детьми, искренне считая, что женитьба - это его частное дело, он не понимал реакции близких. Он обсуждал это с Астой. А та была необычайно довольна, что может выступить и экспертом, и аналитиком, и даже защитником. 

  Она понимала Лику, как той нелегко, видела, что Лика оказалась "стойким солдатиком", как она сама себя называла, этим она и нравилась Асте: никогда не жаловалась, всегда с иронией по отношению к себе, она очень выигрывала на фоне снобизма многих подруг Асты, старающихся превознести и приукрасить себя, унизив других, а в Лике не было чванства, а было всегда желание пожалеть, понять, подставить себя, а не другого, под удар. 
  Хотя иногда Лику и "заносило", но это Аста тоже объясняла проблемами адаптации и отрывом от родной культуры и родных людей. 

  Аста часто спорила с Берном - она, вообще, любила поспорить. А Лика со смехом, умело, переводила разговор на другие темы, обычно на любимого сына Асты - Ханса-Хенрика, о нем Аста могла говорить бесконечно. 

  И, таким образом, Аста избегала раздоров и обид со своим старым соседом-другом и его новой женой. Кроме того, Аскер очень любил обоих - и Лику, и Берна. 

  Они особенно сдружились, когда Аста заболела. Лика была просто непоколебимо уверена в выздоровлении Асты и никогда не поддерживала ее разговоров о скорой смерти, словно не замечая изменений, происходивших с Астой: 

  - Ты будешь здорова, - резко и без улыбки говорила она. Она могла повторять это бесконечно, тем же резким, не допускающим возражения тоном, которым всегда сама Аста говорила с другими, когда хотела их в чем-то убедить. И теперь, Аста, как маленькая девочка, подчинялась, покорно брала в руки вилку и пыталась ковыряться в еде, от которой ее тошнило: 

  - Тебе надо есть, ты понимаешь? Надо! Знаешь такое слово? - спрашивала Лика Асту. 

  - Нет, - серьезно отвечала Аста, - я никогда не ела через силу, - и старательно глотала то, что зацепила на вилку, ощущая во рту вкус пластилина.

  8.

  После такого удачного разрешения ее страхов во сне, Аста решила, что Лика и Берн непременно должны тоже приехать к ним, в Хасрумкиллен, увидеть их хижину, а заодно "разбавить" густоту воздуха, которая всегда возникала в присутствии Бодиль. 

  Лика никогда не пойдет у Бодиль на поводу, она всегда говорит то, что думает, и ей просто нечего ответить - ее правота очевидна, хотя иногда и наивна. Но этим она и подкупала Асту: своей непохожестью на кого-то из ее окружения. Аста не могла позволить себе такой роскоши - у нее было совсем другое воспитание. Но ценила это в других, как драгоценность. 

  Ее размышления прервал вошедший в комнату Аскер: 

  - С добрым утром, Аста, - поздоровался он с женой, наклонившись над нею и пожимая ее руку. 

  - Привет, Аскер, - улыбнулась Аста, - ей так хотелось прижаться к нему, рассказать, как она тоскует без него, как длинны и холодны ее ночи и нерадостны утра, но эти сантименты давно не имели смысла в их установившейся жизни. Аскер мог только рассердиться в ответ или, что еще хуже, посмеяться над ее переживаниями. 

  Аскер продолжал стоять над нею, согнувшись, не отпуская ее руку, словно раздумывал, и, наконец, с просил, настойчиво глядя в ее глаза:

  - Ты была чем-то расстроена вчера? Только не ври мне, ладно? Звонили из клиники? Насчет твоих последних анализов? Ну, говори. 

  Аста замялась: - Не совсем расстроена, скорее, растеряна, - она оглянулась вокруг, похлопала по постели, словно ища что-то:

  - Тут была открытка, ты не видел?

  - Видел, - как можно спокойнее сказал Аскер, - у него свалился камень с сердца. Значит, это Бодиль снова подняла вихрь ревности и недоверия в душе Асты, отсюда и ее странный тон в разговоре с ним. А он-то, было, подумал... 

  - Я приехал, когда ты уже спала, я увидел открытку, когда заходил к тебе...
 
  - Ты заходил ко мне? - перебила его Аста. - Зачем? 

  - Как зачем? Мы не виделись почти месяц. Разве это ненормально, если муж, после долгого отсутствия мчится домой, чтобы увидеть свою жену? Тем более, после ее странного непонятного звонка. 

  - Ты? Мчался домой? Ко мне? К своей слабенькой жене? - удивленно и недоверчиво спросила Аста, все еще пытаясь найти открытку в постели. 

  И выпалила то, что не давало ей покоя последние сутки: 

  - А ты разве не играл в теннис с Бодиль, как вы всегда делаете, когда ты приезжаешь?

  Тут пришел черед Аскера удивляться:

  - В теннис? С Бодиль? Когда это было последний раз? Где Бодиль, и где я? Ничего не понимаю. 

  Ах, как же Асте хотелось поцеловать Аскера прямо в губы после этих слов, от которых она получила такое облегчение, но она знала, что Аскер не любит запах табака, а она не приняла на ночь душ, не почистила зубы.

  "Если бы Аскер меня просто обнял, поцеловал, хоть как-то проявил свои чувства", - мелькнуло в ее голове.

  Но Аскер уже направлялся к дверям: 

  - У нас до самолета осталось 4 часа. Хочешь позавтракать здесь, в аэропорту или в самолете? 

  - Нет, в самолете такая дороговизна, ты что! - возмутилась Аста подобному предложению. - Я есть не хочу. Если только яйцо. 

  - Да, я помню, ты любишь вкрутую, вставай, иди в душ, приводи себя в порядок, время у нас есть.

  Он закрыл дверь. Аста отметила его легкий загар, привезенный из южных стран, он был свеж и бодр, чисто выбрит, от него хорошо пахло каким-то новым парфюмом, этот запах был ей незнаком, но нравился. 

  В душе ее шевельнулась ревность - хорошо ему, все у него складывается, как хочется, а она... 

  Аста протянула руку к тумбочке, но сигарет там не было, она чертыхнулась: 

  - Аскер, конечно, забрал, как я их могла оставить и забыть об этом!

  Аскер никогда не заставлял ее бросить курить, но сигареты с его приездами каким-то таинственным образом исчезали, причем, целыми блоками, которыми благоразумно запасалась Аста в магазинах дьюти-фри. Он никогда не признавался в причастности к этому, только пожимал плечами, доводя Асту до исступления. Обычно она садилась за руль и ехала на ближайшую заправку за сигаретами, но сейчас у нее просто не было сил. 

  Она медленно поднялась, пытаясь справиться с желанием покурить, и пошла в душ. Но и горячая вода не остудила ее потребность выкурить сигарету. Она повернула кругляшок крана, сделав струи душа посильнее, быстро, как только могла, намылила и смыла шампунь с головы и тела, выключила воду, обернула голову полотенцем, накинула банный халат. 

  Желание покурить было уже нестерпимым: она осторожно приоткрыла дверь комнаты - Аскер возился с завтраком на кухне и слушал новости, он не видел ее. Аста тихонько прокралась по коридору к кладовке, где в ящике со старой обувью у нее была припрятана пачка сигарет на крайний случай. Она надеялась, что Аскер не успел ее найти. Не успел! Аста одним движением выхватила пачку "Принца" из нутра старого ботинка, еще одним движением сунула пачку в карман халата. 
  И тут же услышала голос Аскера: 

  - Аста, ты где? Завтрак готов. 

  Не отвечая, она нащупала здесь же, на полке, зажигалку, положила ее тоже в карман и пошла к кухне. Теперь все в порядке. 

  Она спокойно, на глазах у мужа, достала из кармана пачку сигарет, разорвала целлофан, открыла крышечку и вытащила сигарету: ах, как она любила этот запах, запах свежего табака из новораспечатанной пачки сигарет. У нее аж свело скулы от удовольствия. Она сунула сигарету между зубов, достала зажигалку, чиркнула - и с нескрываемым наслаждением затянулась. 

  В следующий момент она вытащила сигарету изо рта двумя пальцами и, дирижируя ею, сказала нараспев: 

  - Ну, вот, теперь можно и завтракать, - и улыбнулась мужу.

Продолжение