Лица в моих зеркалах

Женский роман для думающих (о женщинах) мужчин. Все имена и события вымышлены. Красота и очарование главной героини реальны.

Светлой памяти неугомонной Иоанны Хмелевской посвящается

Том 1. Пшонка и кружевной зонтик -
опасно для жизни! Глава 5
 

ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА

    Глава 5

   Я сбегаю по ступенькам на первый этаж, уже обдумывая вечерний наряд для свидания; киваю секретаршам в их стекленном "аквариуме", и почти что пробегаю мимо открытой двери директрисы. Невольно бросаю взгляд в кабинет и вижу ее, сидящую за огромным рабочим столом и глядящую на меня.
    - Уходишь? - спокойно спрашивает София. Что-то в ее полувопросе заставляет меня остановиться. Я вдруг понимаю, что уходить мне еще рано.
    - Ннет... Еще не совсем... Я бы хотела договориться с вами о встрече на завтра после занятий...
    - Ну что ж, проходи, договоримся. И можешь прикрыть за собой дверь.

    Последняя фраза явно относится к моей "советской" привычке обсуждать все за закрытыми дверями. Мне понадобилось несколько лет, чтобы заметить, что в Австралии все, даже самые щекотливые вопросы, обсуждаются в госучреждениях при открытых дверях, но негромко. При этом создается видимость полной открытости, никто никого не может обвинить в "секретничании", голоса спокойно журчат, лица улыбаются, да вот толком ничего не услышать проходящему в коридоре.
    Уже наученная своими наблюдениями, я захожу в кабинет и оставляю дверь открытой. Директриса поднимается со стула и переходит к "кофейному" столику в углу кабинета. Значит, будет "разговор". Мы обе усаживаемся в неглубокие кресла, и у меня мелькает мысль о том, что зря я мучилась вопросом о вечернем наряде; скорее всего, сегодня у меня вообще не будет времени на переодевание.
    Мы с директрисой смотрим друг на друга. Я понимаю, что она меня ждала. Она явно уже знает об утреннем "шоу" Луизы в библиотеке. Боже мой, неужели это было только четыре часа назад?!

    - Элли, вы хотели со мной встретиться...
    Лишь легкое изменение интонации, но я понимаю, что директриса переходит на официальное «Вы».
    - Да, София. У меня возникло чувство профессионального дискомфорта после ряда сегодняшних событий, и я хотела бы с вами посоветоваться...

    Ох, уж этот профессиональный австралийский язык! Я не могу сказать: "Мне не понравилось" или "меня обидело", поскольку это выведет мое профессиональное беспокойство на нежелаемый путь личностных обсуждений. Нужно говорить о "профессиональном дискомфорте" - это сигнализирует о замеченном нарушении, но не обостряется вопрос. А значит, у руководителя есть возможность лавировать в принятии решений. Ведь нет никакой катастрофы, не так ли? А значит, есть время обдумать ситуацию и принять политически правильное решение...

    - Дискомфорт от РЯДА событий? Я пока что слышала только об одном, в библиотеке. Так что там, кстати, произошло?

    Это очевидно, что София уже наслышана от нескольких человек о сцене перед зеркальным стендом. Но она хочет услышать мое мнение. Я собираюсь с мыслями. Мои слова не должны отражать личного конфликта с Луизой, а только лишь профессиональное мнение о ситуации.

    - Луиза рассказывала о своем видении утренней подготовки к началу рабочего дня. Она продемонстрировала собственную интерпретацию моих слов о развитии индивидуального начала женщины.

    Директриса удовлетворенно кивает. Ей становится понятно, что я не собираюсь жаловаться на личный моральный ущерб от Луизиных утверждений о том, что своей "стрейчево-кружевной вакханалии" она научилась от меня.

    - Как интересно - индивидуальное начало женщины. Мы все в этом нуждаемся... В разной степени... Жаль, что на рабочем месте в этом меньше нужды, как и в кружевах...

    Мы смотрим друг на друга, и я изо всех сил стараюсь не улыбнуться. София удовлетворенно отмечает кивком головы ОТСУТСТВИЕ моей улыбки и спокойно продолжает:
    - Да, мы все интерпретируем мир согласно нашему внутреннему видению себя самих... Вы такие разные, Луиза - в белом, а Вы, Элли, Вы... в сером. Вы носите очень много серого в последнее время.

    У меня защемило сердце. Она все замечает! Я действительно, в противовес Пшонкиным кружевным волнам, стала одеваться подчеркнуто консервативно. Иногда я становилась скучна самой себе...

    - У всех бывают серые периоды, но они проходят. Я знаю, вы любите яркие цвета... Ну что ж, до встречи завтра, в 3.30. Обсудим весь РЯД ваших дискомфортов..

    Я поднимаюсь с расплывающейся во все лицо улыбкой. Каким-то только ей известным способом, не сказав многое, директриса опять заставила меня почувствовать себя уважаемым и ценным работником. Она уверена, что я не могла научить Луизу этому кружевному экстремизму. А значит, я могу опять вернуться к своим легким юбкам и цветным приталенным пиджачкам! Завтра, завтра я надену что-то такое... Кружевное! Я надену что-то элегантно-струящееся, в пику этой Пшенке... Или Фа? Кем она будет завтра?
    Я даю себе ментальное задание обязательно обратить внимание на завтрашнюю Луизу и вприпрыжку бегу к машине. Через час у меня свидание! Первое после развода!
    Заскакиваю в машину, у меня даже остается время переодеться! Вопрос "что надеть?" уже не стоит.
    Ясное дело - кружева! Маленькое черное платьице из кружевного стрейча на черной шелковой подкладке, с узким разрезом воротника-лодочки, открывающим ключицы. Как и все, ранее обманутые ложной скромностью этого платьица, Дэвид наверняка вначале не заметит, что платье-то под подкладкой кружевное. И только когда я сниму черное болеро, он увидит мои кружевные, не защищенные подкладкой, рукава, и в них - проблески кожи рук...

    "Да, на этом и будем строить тактику очарования - на эффекте беззащитности, скромности... Которая, вроде бы, и не ложная (ведь платье действительно на глухой подкладке!), но и не постоянная. Вот на руках подкладки нет, а там где она есть... В этот момент мы и заставим ЕГО думать о тех местах, что скромно скрыты подкладкой!", - я киваю сама себе, утверждая тактику захвата мужского сердца, и выезжаю на трассу.

    Душа подпевает французской песенке в ожидании свидания. "Любовь... любовь в Париже... Париж..." Почему-то образ Дэвида легко сочетается с образами сумрачных парижских улочек, столиков в кафе, барных стоек... Я  уверена, что он оценит каждую тончайшую деталь маленького ложно-скромного черного платьица и его обладательницу. Конечно, он-то поймет, сколько СДЕРЖАННОГО вкуса нужно иметь, чтобы выбрать именно эти, - длинные, но такие "открытые", благодаря кружевам, рукава...

    Я притормозила на светофоре и одновременно с машиной притормозило мое воображение. В памяти возникли две змеи - образные кружевные руки Пшонки, черным крестом лежащие рядом с черными же рамками фотографий детей. Я не хочу, не хочу думать о Пшонке в такой чудесный вечер! Да и о чем там думать? Великое дело, через полчаса и мои руки будут в черном кружеве (надо не забыть НЕ скрещивать их на глазах у Дэвида!). А черные фоторамки - так это проблема всей Австралии! Вернее, австралийцы не видят проблему в том, что многие самые дорогие им лица живых людей заключены в траурные квадраты фото рамок. Точно так же они не понимают, почему я каждый раз захлебываюсь от возмущения, когда в цветочном магазине мне пытаются завернуть букет в черную бумагу. "Это цвет элегантности", - удивленно отвечали мне продавцы, прежде чем поменять упаковку по моему настоянию...
    Вот и бедная Пшонка-Фа пытается быть элегантной, но мама ее не научила... Я вдруг осознаю, что не знаю практически ничего конкретного о семье Луизы. В чем именно состояли "тяготы" ее детства? В спорах и постоянных упреках? Ну, так этого добра в каждой второй семье хватает. Нет, у Фа, тьфу, у Пшонки, то есть, нет, она действительно теперь Фа... У нее в семье было что-то пострашнее попреков и наставлений. Было или всё еще есть? Мне вспомнился наш с ней поход в Сувенирный магазин и то, с каким виноватым видом она ходила между кружевными зонтиками... Ну да, они все были покрыты оборками из молочно-белых кружев, как сейчас - ее платья! И она перебирала, открывала зонтики - с видимым страхом быть наказанной...

   Но зачем тогда она надевает на себя эти дурацкие белые кружевные волны? Это с  ее-то коренастой фигурой?! Она хочет быть наказанной? Опять и опять? Каждый день, как только влезет в очередное кружевное облако – так и ждет наказания? Но, она же, его не получает! Все коллеги милы и невозмутимы, никто не высказывает свое "Фе" этой нелепой Мисс Фа... Значит, она становится все более неудовлетворенной... А как проявляется ее накопленная неудовлетворенность от неполученного наказания?

    Ком тошноты подходит к моему горлу, опять всплывают змеевидные кудри, крестообразные руки, маленькие лица детей в широких гробообразных черных рамках... Нет, одного разговора с директрисой будет явно недостаточно. Мне придется говорить со своим непосредственным боссом - Заведующей Отделом Школьных Психологов. Пшонка-Фа - далеко не ученица, но кто знает, сколько вреда она может нанести своей уверенностью, что грустные мысли ДОЛЖНЫ быть у всех детей?!
    Настроение портится, и в последний момент я отказываюсь от черного кружевного платья. Почему-то возникла уверенность, что темного и змеиного у меня будет вскоре много и без него.

    Продолжение

    Miss (Австралия)

ЧИТАТЬ РОМАН С САМОГО НАЧАЛА