BestFemida:

Другой мир 

Глава 14.
Старый знакомый

Предыдущая глава
Карета, запряженная четверкой белоснежных лошадей, катила в темноте по мощеной дороге. Андерсен, Михаил, Леонид и Дик сидели подвое друг на против друга, а между ними, в проходе, стоял Герон. Высунув по плечи в дверное оконце, он глазел на дворец, который они только что покинули – до тех пор, пока карета не повернула и он не скрылся за домами. Тогда мальчик попятился от окна.
-Ну вот, теперь не видно, - вздохнув, сказал он. – А жаль, все-таки красивый, мне там понравилось… но ты, Дик, ты все-таки гадко поступил! Находится рядом со мной, видеть, как я болтаю с твоим папашей и не предупредить меня об этом – это, знаешь ли, подлость с твоей стороны! Вот, наверное, умора-то со стороны была – стоит парень, несет перед ним черт знает что, и ни сном ни духом, кто все это слушает! Я потом чувствовал себя полным идиотом…. Блин, даже обидно, что меня никто не удосужился предупредить. Хоть бы знак какой подали, а то все молчали, как рыбы…
-Я хотел тебе сказать, Герон, - произнес Дик, - и если ты помнишь, даже попытался это сделать, только отец мне запретил это делать.
-Да? А почему? Потому, что нашел мое выступление перед ним забавным и захотел увидеть, чем все это закончится? Типа, дойдет до меня, перед кем распинаюсь, или так в неведении до конца и протреплюсь?.. Ой, Дик, - с опаской пролепетал он, - а я же к вам тогда так вломился, да еще в таком тоне с ним разговаривал… слушай, а мне за это ничего не будет? В смысле, он не убьет меня теперь? Как думаешь? Он очень будет сердится?
-Нет, - улыбнулся Дик, - он не будет сердиться, напротив, король даже остался доволен твоим визитом, ведь ты умудрился выложить ему столько информации обо мне…
-Оу, - конфузливо пробормотал Герон, - извини, Дик… я это, честно, не хотел… я же думал, что он твой друг, ну и потом, я думал, что если бы тебе не нравилось, что я ему все это рассказываю, то ты бы прервал меня…
-Не бойся, я не злюсь на тебя, Герон, - мягко сказал Дик.
-Правда? – обрадовался мальчик. – Совсем-совсем? Класс!.. слушай, а что у тебя с переводом? Он засчитал его? Чем все закончилось?
-Позорным разоблачением и требованием явится завтра во дворец для расплаты.
-Лёнчика казнят?!
-Да, но не его, а меня, если я проиграю в поединке на шпагах.
-Ты умеешь фехтовать?
-Немного.
-Да?.. а что ты мне суешь?
-Подушка, Герон, чтобы тебе было мягче сидеть.


На другой день Андерсен смог увидеть Дика только в половине девятого, поскольку оборотень встал чуть свет и сразу отправился во дворец. Причем, если верить Герону, уезжал он туда свеженький, как огурчик, а вернулся выжитый, точно лимон. Бледный, с изнеможенным взором, в котором отражался одновременно и вся тяжесть прошедшего поединка с отцом, и долгая тряска в седле, и голод, и дикое желание завалиться спать, он вошел в гостиную. Пошатываясь, чуть ли не ощупью добрался до своей комнаты, где рухнул на постель и провалился в сон.
-Здорово он вымотался, – вполголоса сказал Андерсен Леониду, шедшему следом за своим молодым господином и остановившемся у порога его комнаты. Слуга сочувствующе улыбнулся, поставил на пол вещи.
-Ничего, к обеду проспится, - тихо ответил он и прикрыл дверь, чтобы посторонний шум не потревожил сон его подопечного.
Леонид оказался прав – ближе к двенадцати в комнате, которая до этого не подавала никаких признаков жизни, заскрипела, прогибаясь, кровать, затем среди шороха одеяла Андерсен различил мощный зевок и послышалось знакомое:
-Чай, Леонид!
Чай был немедленно подан, и вскоре Дик вышел в гостиную с блюдцем в одной руке, и чашкой в другой.
-Выглядишь гораздо лучше, чем утром, - заметил Андерсен.
-Спасибо, - произнес Дик, присаживаясь в одно из кресел.
-Трудный, наверное, был поединок?
-Лучше не напоминайте, - болезненно отмахнулся Дик. – Я едва остался в живых.
-Но ты не проиграл?
По губам оборотня скользнула довольная улыбка.
-Ни одного.
-Но и не выиграл, - заметил Андерсен.
-Выиграть у короля можно лишь в одном случае: если король сам пожелает этого. Нет, король слишком сильный противник для меня, чтобы я мог надеяться на победу – по крайней мере, в ближайшем будущем.
-А в далеком? – коварно вопросил Андерсен.
Дик усмехнулся.
-Как всегда, благоразумное молчание, - весело констатировал Андерсен. - Ну тогда ответь хотя бы, что там с твоим отцом: я надеюсь, что состоявшимися поединками ты искупил свой грех, твой отец больше не сердится на тебя за обман с переводом?
-Нет, я получил прощение, однако на этом наши с ним утренние разборки не закончены, скорее, они только начались: король сообщил, что отныне я обязан буду дважды в неделю являться к нему в 7 утра для занятий фехтованием.
-Очевидно, с целью вновь и вновь любоваться твоими безуспешными попытками его победить?
-Напротив, король делает это из добрых побуждений.
-Не объяснишь – каких? Поскольку лично мне из всех ваших занятий в перспективе видится лишь полутруп дважды в неделю. Тебя же сюда Леонид доставил чуть живого, а что же будет, если такие уроки будут происходить еженедельно?
-Во-первых, я наверстаю упущенное и набью руку в фехтовании…
-Угробив свое здоровье? – ухмыльнулся Андерсен. – Ну допустим, в этот плюс я еще поверю. А в другие? Что там еще такого полезного? Что во-вторых?
-А во-вторых, Андерсен, - самое полезное: я буду иметь возможность сбрасывать агрессию, накапливаемую мною за неделю, - здесь Дик огляделся, прислушался и убедившись, что в доме, никого, кроме их двоих и Леонида нет, пояснил: - Как вы уже знаете, я оборотень, им я становлюсь в полнолуние, однако в обычные дни моя волчья натура продолжает жить во мне – не в такой, правда, мере, но все-таки достаточной для того, чтобы в случае, если я слишком сильно раздражусь по какому-либо поводу, мои животные инстинкты взяли вверх и я не атаковал обидчика. А такое вполне может произойти, ведь даже обычных людей не все устраивает в этой жизни, и они часто злятся и всплески агрессии с их стороны не редкость. Но если обычная людская агрессия в большинстве своем относительно безопасна, то моя – нет. Я оборотень, дикий, жестокий и свирепый, и если меня однажды выведет что-то из себя, я могу не сдержаться и атаковать. Правда, это не будет более нескольких минут, я довольно скоро прихожу в себя, да и в человечьем облике я менее опасен, чем в облике волка-оборотня, но все-таки это не есть хорошо. Я представляю угрозу для людей в таких случаях и чтобы этого не допустить, отец занимался прежде и будет продолжать заниматься теперь со мной фехтованием. Это поможет мне выбросить всю накопившееся во мне негодование, злобу, так сказать, подавать агрессию в ее зародыше, пресечь на корню. Именно поэтому я рад нашим будущим занятиям, тому, что буду так утомлять свой организм.
-Тогда все понятно. Ты борешься со своей звериной натурой и разумеется, об этом мало кто догадывается.
-Да, никто из приближенных короля, да и среди моего окружения во дворце не догадывается об обратной стороне медали, никто ничего не может заподозрить и не заподозрит никогда, ведь фехтование – вполне обычное увлечение для сына из благородной семьи.
-Значит, ты и прежде занимался фехтованием? До того, как сбежал из дома? Тогда мне понятно, почему тебе удалось так легко разбить Сергея, который приехал к Бузиновым. Кстати, а почему ты остался у них? Тебе же, наверное, нелегко приходилось жить там – после дворца-то, где все около тебя пляшут, но ты почему-то не особо возмущался, а сбежать надумал так вообще чуть ли не через несколько месяцев. Зачем тянул с побегом? Сбежал бы гораздо раньше и вернулся к себе домой. Или тебе понадобился такой большой срок чтобы тщательно спланировать побег? А может, - засмеялся он, - ты скажешь, что тебе у нас понравилось.
-Вас удивит мой ответ, Андерсен, но это действительно так. Мне нравилось у вас.
-Шутишь?
-Вовсе нет. Живя у вас, я отдыхал от придворных интриг, от жесткого этикета, от забот о своем королевстве – все это непременно ждало меня во дворце и не могло не обременять, у вас Бузиновых же я от этого был свободен. Никакого интеллектуального труда, только физический.
-Но разве тебе было не противно им заниматься? Мыть пол, чистить кастрюли…
-Я никогда прежде не занимался этим, согласен, однако разве вы не знаете, Андерсен, что все новое имеет свойство порождать в человеке любопытство? мне никогда не приходилось заниматься физическим трудом и когда я столкнулся с необходимостью это делать, мне в первую очередь стало интересно, как занимаются этим другие, а главное – смогу ли я выполнить эту работу?
-Хочешь сказать, что тебе это даже нравилось?
-Да.
Андерсен от души расхохотался.
-Ну ты даешь, приятель!
-Я сам себе удивляюсь, Андерсен, - улыбнулся Дик, - но это действительно так. Мне нравилось трудиться у Бузиновых, это было интересно и я сказал бы, что у вас я находился, как на курорте, если бы на меня не поднимали руку.
-А еда? Разве скудной паек тебя не привел в ужас?
-А вот с этим вышла забавная вещь, Андерсен, - сказал Дик и глаза его таинственно засверкали. – На первых порах я в самом деле пришел в ужас и не мог привыкнуть к вашей пище, особенно же меня раздражало отсутствие чая по утрам, к которому я привык у себя во дворце. У вас его мне никто не приносил, а тот, что подавали за завтраком, больше походил на помои. Однако потом… потом я обнаружил, что я могу находить себе пищу из других источников.
-Та еда, что тебе стал втихаря подкладывать Дэнниел?
-Не только. Я оборотень, Андерсен, не забывайте об этом, а для оборотней какая самая лучшая пища?
-Сырое мясо… постой, то есть ты хочешь сказать, - медленно проговорил Андерсен, который начал догадываться, к чему тот клонит, - хочешь сказать, что…
- Дом Бузиновых очень удачно расположен – всего в километре от тропы на водопой, где собираются сотни самых разных животных, начиная от антилоп и кончая львами. А оборотни – великолепные охотники, нет зверя, с которым они не могли бы справится. Мне оставалось лишь выбрать, кем именно я хочу полакомится, Андерсен.
-То есть ты ел сырое мясо? Но когда ты успел поймать свою добычу, ведь за тобой тщательно следили.
-А прогулки с Дэнниелом? – улыбнулся Дик.
-Черт! – вырвалось у Андерсена. – Однако тебе везет.
-Да, мне очень везет. И теперь, надеюсь, вы понимаете, почему я не спешил вас покидать. Во дворце мне никогда не разрешали употреблять в пищу столько сырого мяса, Андерсен, а у Бузиновых я ел его вдоволь, - здесь Дик вздохнул и уже безрадостно прибавил: - Когда королю стало известно об этом, он очень расстроился и рассердился. Он считает, что это нарушило баланс между мясной и растительной пищей, которого меня заставляли придерживаться во дворце, опасаясь, что обилие мясной пищи приведет лишь к усилению волчьих инстинктов, живущих во мне. Они боялись, что приучение меня к мясной пище пробудит во мне жажду не только плоти, но уже и крови, свежей крови. Они опасались, что я стану агрессивным, что волчья натура возьмет верх над человечьей. И опасаются до сих пор, только еще сильнее.
Дик грустно улыбнулся, протянул руку к кружке с чаем, забытой им и одиноко стоявшей на столике. Поднеся ее к губам, он сделал глоток и тут же поморщился.
-Остыл, - констатировал он, после чего повернулся в сторону кухни, намереваясь приказать Леониду принести еще одну порцию, но, заметив, что слуга поглощен чтением книги, раздумал, и вместо этого отправился к себе в комнату.

* * * * *

Телеграмма от Константина о том, что он заедет в бунгало в среду - явилась для Андерсена полной неожиданностью и сильно озадачила его. Он не мог предположить, что юноша взбредет в голову навещать его здесь, и он совсем не был готов к его приезду, но главное, что его тревожило – это как воспримут гостя Михаил, Герон, Леонид и Дик.
Особенно Дик беспокоил Андерсена, поскольку последняя встреча его с Константином закончилась весьма печально для оборотня: Константин и Сергей избили его и унизили, заставив съесть конский навоз. После того случая Дик больше с ними не общался, а сам Андерсен никогда не напоминал ему ни о тех злополучных событиях, ни о той парочке, не желая ворошить темное прошлое, но сейчас обстоятельства вынуждали его это сделать. Только вот как отнесется Дик к его сообщению? Будет ли он рад приезду Константина?
Он ломал голову над этим вопросом до самого вечера, не зная, что ему следует сделать: рассказать обо всем Дику, или уже умолчать, а Константина попросить не приезжать. Разумнее было бы, конечно, второе: тогда нечего было бы боятся возможного конфликта между гостем и Диком, да и за сохранение тайны Дика о том, что тот принц и оборотень, можно было бы не опасаться. Но между тем Андерсену самому хотелось повидаться с Константином – парень-то он в общем-то и раньше был неплохой, а за минувшее время, так и вовсе в лучшую сторону поменялся (такой вывод ему позволила сделать переписка, которую он все это время вел с юношей). Другой вопрос, что Дик об этом не догадывается, а если узнает, то не факт, что поверит. Так что ж ему делать?
Андерсен рассеянно мял в руках телеграмму. Съездить завтра в поселок и сказать Константину, который туда прибудет, чтобы разворачивался назад?
-Думаете о завтрашнем госте? – голос Дика прозвучал столь же неожиданно, как и заданный им вопрос.
-Ты знаешь? – удивленно произнес Андерсен.
Дик кивнул.
-Константин Бекетов собирается приехать к вам завтра после обеда.
Андерсен усмехнулся.
-Не буду спрашивать, откуда ты это узнал. Принцев, наверное, лучше информируют, чем простых смертных – особенно, о появлении не особо приятных личностей, да и в наблюдательности тебе, мой друг, отказать нельзя… я лучше другое спрошу: скажи мне прямо, Дик, ты хочешь, чтобы он сюда приехал? Если да – он придет сюда, если нет – я завтра утром съезжу в поселок и попрошу его этого не делать.
-Это зависит только от вас, Андерсен, - прозвучал ответ. – Вы и Михаил являетесь хозяевами этого дома, я же только гощу, и решать за вас, кого из гостей вам можно принимать у себя, а кого – не следует, у меня нет никаких прав.
-Знаешь, я и не ожидал от тебя иного ответа, приятель. Мудро, как всегда. Но тогда ты, наверное, понимаешь, что приглашая сюда Константина, я должен буду ему все рассказать о тебе? Ну чтобы избежать всяких недоразумений, а то твоего Леонида с его обращением к тебе, да еще этого Герона – их же не удастся скрывать вечно…
-Да, во дворце рассматривали эту проблему, но там пришли к выводу, что Константину можно открыть правду, вы можете рассказать ему обо мне, о Героне и о королевстве – все, что сочтете нужным. Разумеется, кроме того, что я оборотень – это вы должны сохранить в тайне.
Вот такой простой беседой разрешилась дилемма о том, жить Константину с ними, или же нет.
На следующий день Андерсен отправился за ним в поселок, и по пути в бунгало рассказал ему все о Дике, Леониде, Михаиле и Героне и про ту роль, которую те играют в королевстве Коэр. Константин выслушал все с интересом, причем особенно заинтересовал его Дик.
-Дикарь, - говорил Константин, пока они ехали на джипе. – Принц. Ты говорил, что он в самом деле воспитанный, благородный, что ничего такого себе не позволит – это понятно, но к моему приезду он как отнесся? Он в самом деле готов забыть, что за выволочку мы ему тогда учинили? Что б мне хотя бы знать, чего от него ожидать по приезде: пулю в лоб или дружеские объятья.
Константин не получил ни того, ни другого из-за того, что сразу после отъезда Андерсена – то ли случайно так совпало, то ли нарочно все было подстроено – Дик получил пакет документов, которые ему требовалось внимательно изучить. И когда Андерсен и Константин вошли в гостиную, их встретили все, кроме него, а на вопрос где Дикарь, Леонид любезно ответил, что «у его высочества появились неотложные дела, поэтому он удалился к себе в комнату, попросив не беспокоить его до вечера и попросив передать вам, Константин Николаевич, свои извинения за свое вынужденное отсутствие».
-Да, и еще, Константин Николаевич, - добавил в заключении Леонид. – Его высочество зовут не Дикарем, его имя Дик.


С тем, что Дикаря зовут Диком, Константин свыкнулся почти сразу. Надо сказать, новое имя ему даже больше нравилось, чем прежнее – оно было короче, проще и легче запоминалось, к тому же идеально шло своему таинственному владельцу именно тем, что ровным счетом ничего о нем не сообщало, оставаясь таким же загадочным, как и он сам.
«Попросив передать вам, Константин Николаевич, свои извинения за свое вынужденное отсутствие» - довольно неплохое начало для знакомства: человек не может выйти его поприветствовать, но, однако же, заранее извиняется за это. Не всякий додумается до этого, а вот Дик, тот самый Дик, который не только мог, но и имел право не додуматься, помня о том, как Константин в прошлом когда-то унизил его с дружками. Однако он этого не сделал, он поступил совершенно иначе, красиво, и надо ли говорить, что уже этим он сразу расположил к себе Константина и еще больше заинтересовал его: ему захотелось лично увидеться с этим вежливым принцем, о котором ему столько рассказывал Андерсен. Но Дик не появлялся. Дверь в его комнату была закрыта, и Константин напрасно бросал на нее заинтересованные взгляды, ожидая, что она вот-вот отварится и оттуда выйдет Дик.
Константин ждал десять минут, пятнадцать, двадцать, а но поскольку Дик так и не вышел, а из самой комнаты, где он прибывал, не доносилось ни звука, он утратил интерес к нему, забыв про него. Далось это ему чрезвычайно легко, поскольку кругом было много чего другого, что привлекло его внимание. Например, Герон. Константин с любопытством слушал его простодушный треп, не переставая удивляться тому, как складно для своего возраста тот говорит, а еще - напрочь отсутствовавшему у его собеседника чувства такта и какой-либо ответственности. В течение всего вечера Константин не раз был свидетелем того, как мальчик пускался в пререкания со своим отцом – и это не смотря на то, что Михаил был прав, как он хамил и грубил ему, а когда его ставили на место – скулил и обвинял всех в черствости и несправедливости, призывая на помощь Дика. А еще этот пострел умудрялся всюду вставить свое слово – не зависимо от того, спрашивают его мнение или нет, и он просто обожал хвастаться. Но все эти многочисленные пороки искупались его добротой, наивностью, а где-то – возрастом, поэтому здесь его все прощали, смотря сквозь пальцы на его выходки, и если Михаил и бранился с ним, грозя сдать его в приют, то делал это в шутку.
Константин быстро разобрался во всем этом, и в итоге мнение, которое он составил о Героне, оказалось простым и вполне ему соответствующим: забавный малый. Глупый, но забавный. Потешный. Именно так он и сказал Андерсену и Михаилу, когда те осведомились, что он думает о нем. Леониду сказать не удалось – он отказался присутствовать на их маленьком застолье на кухне, оставшись в гостиной, которую не пожелал покидать, чтобы в случае если Дику понадобится что-нибудь, он смог быстро оказать требуемую ему услугу.
Дик. Константин совсем позабыл про него, заболтавшись с Андерсеном на кухне. Вернувшись в гостиную, он расселся в кресле, пытаясь придумать, чем бы таким заняться, как внезапно напротив отварилась дверь и оттуда вышел Дик. Константин ожидал, что он смутится при виде его или заговорит с ним – в общем, отреагирует на появление в доме гостя переключением всего своего внимания на него. Но ничего подобного не произошло. Дик вышел из комнаты спокойным, молчаливым, серьезным и подойдя к столику, принялся просматривать лежащие там журналы, совершенно не думая искать взором никакого гостя. Константина удивило это и позабавило. Дик же не смотрит на него не потому, что не знает ("Просил передать вам, Константин Николаевич…"), а потому, скорее всего, что забыл про него или же – потому что на данный момент слишком занят.
Константин переглянулся с Андерсеном, пытаясь в его лице найти объяснение столь необычному поведению Дика, но Андерсен лишь улыбнулся и пожал плечами. Константин усмехнулся. Ну что же, тогда он сам узнает правду. И повернувшись к Дику, он громко произнес:
-Привет, Дик!
Он ожидал, что если Дик его все-таки решил обмануть и нарочно делает вид, что чем-то занят, то теперь-то он непременно выдаст себя, занервничав, покраснев или даже уйдя из гостиной. И снова он ошибся. Услышав его голос, Дик обернулся и серьезным, приятным голосом произнес:
-Добрый вечер, Константин, - после чего снова вернулся к просмотру журналов, чем сильно его озадачил.
Никакой взволнованности, ни желания уйти, ничего. Правда, он немного удивился и приподнял бровь, когда увидел его, но этим все и ограничилось. Дик остался невозмутимым и серьезным, как и до его оклика, и продолжал заниматься своим делом так, словно Константина в гостиной не было вообще. Но как же тогда быть с его вчерашним извинением за свою невозможность встретить его? Он что, притворялся? Или это слуга налгал? Ведь по идее, сегодня-то он должен был тогда с ним заговорить, и Константин с любопытством продолжил наблюдать за Диком, Дик, очевидно, почувствовав это, отложил в сторону журнал и, словно прочтя его мысли, спокойно ответил:
-К сожалению, я сейчас слишком занят, поэтому, если вы не возражаете, я бы перенес нашу с вами беседу на другой час.
И воротился к своим журналам, а когда журналы были отобраны, он уселся в кресло и принялся их читать.
У Константина чуть челюсть не отвалилась. Не сводя любопытных, озорных глаз с Дика, он наклонился к Андерсену.
-Слушай, это он сейчас таким стал или это я не замечал, и он всегда был такой странный?
Вместо ответа Андерсен усмехнулся, а Константин продолжил наблюдать за Диком, однако в течение ближайшего получаса ничего особенного не произошло. Дик читал, причем читал с явным увлечением и отвлекся лишь на чай, поднесенный ему Леонидом. Потом все пошли есть, и Константин подумал, что вот теперь-то Дику точно некуда будет деваться, он разговорится за столом, глядя на остальных, но за весь ужин Дик произнес лишь одну-единственную фразу, смысл которой заключался в том, что он поблагодарил тех, кто приготовил эту пищу и пожелал всем приятного вечера. После чего вновь удалился к себе в комнату, откуда вышел лишь утром. И все повторилось как накануне вечером: Дик вежливо поприветствовал Константина, пожелав ему доброго утра, и этим все его общение с ним ограничилось. За весь день Дик ни разу не заговорил больше с ним, тогда как с Михаилом, Андерсеном, Героном и Леонидом заговаривал и не раз. Константин мог бы утверждать, что он делает это из мести, нарочно, но не видел ни косых насмешливых взглядов со стороны Дика, которые бы подтверждали эту версию, не слышал ни смешков, ничего. Напротив, если Константин к нему с чем-то обращался, Дик отвечал ему – вежливо, но только по делу. Никаких лишних реплик, жестов или движений, из которых следовало бы, что он желает завязать с ним разговор или знакомство.
На что это походило? Если бы Константин спросил у Андерсена, тот бы сразу ответил ему: на Леонида. Поведение слуги в первую неделю пребывания его в этом доме было очень похожим на то, что сейчас происходило между Константином и Диком. Леонид вел себя тогда точно так же по отношению к Андерсену и Михаилу, позволяя себе общаться с Диком, а с ними ограничиваясь стандартным набором вежливых фраз и делал это до тех пор, пока Андерсен сам не решился заговорить с ним по-дружески. И хотя причина в таком поведении слуги была несколько иная, чем сейчас – у Дика, а сам Константин не знал историю с таким поведением Леонида, он поступил, однако, так же, как когда-то Андерсен, а именно: он не стал ждать, когда Дик пожелает пойти на встречу ему, а сам решился сделать первый шаг.
Произошло это вечером. Дик находился в гостиной и просматривал важные документы. Герону такое занятие друга не устраивало, ему казалось скучным подобное проведение вечера - и потому, пользуясь тем, что Михаил уехал в поселок, он принялся отвлекать Дика в надежде, что тот бросит свои бумаги и пойдет с ним купаться на реку.
-Дик, ну пошли, - ныл он, - ну сколько уже можно? Ты сидишь над ними уже два часа - тебе что, делать больше нечего?.. Дик, ну успеешь ты их прочитать, завтра день будет, а сейчас давай махнем на реку? Дик…
-Герон, - мягким, но непреклонным голосом возражал ему Дик, - я говорил тебе: я бы с удовольствием, но я не могу…
-Ну почему ты не можешь?
-Потому, что мне нужно разобраться в этих документах. Вот когда я это сделаю, тогда мы с тобой и сходим на реку.
-А я хочу сейчас!.. Дик, как ты не понимаешь, что когда ты закончишь, уже будет темно, и мы не то, что до реки в такой мрак не дойдем, нам из дома-то не выйти будет! А если мы сейчас пойдем, мы и искупаемся засветло, да и ты, вернувшись, сможешь закончить со своими бумагами... Дик, ты только представь: вода теплая-теплая, и вся наша…. Дик, ну пожалуйста, ну пошли, пошли… Пошли, тебе говорят!
Поняв, что Дика не пронять, Герон перешел от убеждениям к действию и взялся тянуть Дика за рукав.
-Пошли! Пошли, тебе говорят!.. ах так, упираешься? Ну мы тебя сейчас все равно поднимем! Пошли! Вставай!.. вставай, кому говорят, пень ленивый!.. да поднимайся же ты, ну?.. ну еще, еще немного…
-Герон, - мягко произнес Дик со снисходительной улыбкой, - прекрати.
-Это ты прекрати сидеть, - отвечал мальчик, таща его по переменно то за один рукав, то за другой. – Пошли… вставай… да вставай же, упрямец!.. ну же, поднимайся… вот ботаник-то выискался… Дик, я тебе сейчас рубашку разорву…блин, доулыбаешься ты мне сейчас! Издеваться думаешь, да?
-Герон, я над тобой не издеваюсь, это ты сам над собой издеваешься, прилагая такие усилия согнать меня с кресла и теша себя надеждой, что тебе это удастся.
-И так оно и будет!
-Герон, лучше послушай меня: перестань, не нужно изводить ни себя, ни меня. Так ты только нам обоим настроение испортишь. Лучше сходи, займись чем-нибудь. Например, сходи к Леониду и поиграй с ним во что-нибудь.
-Он не хочет!
-Тогда попроси у него ноутбук и поиграй один в какую-нибудь игру…
-Не хочу!
-А посидеть в Интернете?
-Нет!
-Значит, посмотри фильм. Или послушай музыку.
-Не хочу!
-Тогда обратись к Андерсену…
-Он тоже не хочет! А Константин скорей удавиться, чем согласится пойти со мной, так что остаешься только ты, Дик. Так что, ты идешь или нет?.. Дик!... Так, Дик, я сейчас рассержусь… в последний раз спрашиваю: ты пойдешь со мной? Нет? Ну и черт с тобой! Пойду на реку один, а вы сидите все тут и млейте от жары! Наглые ленивцы!
Дик хотел что-то возразить, но не успел - возмущенный Герон выбежал из дома, громко хлопнув дверью. Дик вздохнул, неодобрительно покачал головой. В этот самый миг Константин и решил активизироваться.
-Вспыльчивый у тебя друг, - заметил он.
Дик пристально посмотрел на него, а он озорно подмигнул ему.
-Добрый вечер, Дик.
В ответ Дик обратил свой взор на документы, давая тем самым понять, что не желает продолжать общение, но Константин решил не отступать.
-Эй, так не красиво, - рассмеялся он. - Я тебе доброго вечера пожелал, а ты на это в свои листы уткнулся. Где твоя вежливость?
Реакция на это была просто удивительной. Дик снова поднял голову, но никакой сердитости или раздражения в его очах Константин не нашел, напротив, Дик мягко улыбнулся ему.
-Она здесь, Константин, вместе со мной, только вряд ли вас это утешит, поскольку мое представление о ней, по видимости, несколько расходится с вашим.
-Ну да, верно, - согласился Константин, - наши представления о вежливости расходятся. Я считаю, что мне должны отвечать на приветствие, а ты, похоже, придерживаешься другого мнения.
-Но это ваша точка зрения на то, какого мнения придерживаюсь я.
Константин расхохотался.
-Так хорошо начал и так скверно закончил!
-И опять-таки, - улыбнулся Дик, - это ваша точка зрения, а не моя.
-Дик, ты правда наглец!
-На этот раз это не только ваша точка зрения, с вами еще и Герон согласен. По крайней мере, был согласен пару минут назад.
-Чую, мне тебя не обскакать…
-Особенно, если у вас нет лошади.
-Дик! – Константин восторженными глазами посмотрел на своего собеседника: Дик едва заметно улыбался, а в его очах так и мерцали озорные огоньки.
-Хорошо, больше не буду, - произнес Дик.
-Да уж пожалуйста…. Слушай, так у нас мир, получается?
-Я с вами не ссорился, чтобы его заключать, - улыбнулся его собеседник.
-Дик!
-Да, - улыбнулся Дик.
-Так, значит, ты меня простил? – ахнул обрадованный и удивленный Константин.
-Давно.
-Вообще-то я редко опускаюсь до сентиментальностей, но сегодня иначе не выразиться: ты порадовал меня своим ответом, Дик.
-Охотно вам верю.
-Не сомневаюсь. Знаешь, я давно понял, что ты идеальный образец учтивости и учености.
-Сожалею, что про вас я не могу сказать тоже самое.
-Дик, ты все-таки несносен!
-Лучше скажите прямо, Константин: я слишком откровенен и правдив. Тогда я действительно поверю, что вы изменились и прощу вас.
-А до этого мне путь в Эдем заказан? – усмехнулся Константин. – И индульгенции, конечно же, ты не принимаешь?
-Разумеется, - улыбнулся Дик, - я же принц. А принцы, как вы знаете, не испытывают нужды в деньгах. Ну же, совершите хоть один мужественный поступок в своей жизни: признайте, что я прав.
-Да, выкинь белый флаг и распишись в своем идиотизме. Дик, это жестоко!
-Я знаю, - блеща глазами из-под бумаг, произнес Дик.
-Ох, - простонал Константин. – Дик, ты…
-Я жду, Константин.
Константин повел челюстью и покосился на Андерсена, который находился здесь же и конечно же, слышал весь их разговор. Андерсен улыбался.
-Дик, ты инквизитор! – прошипел Константин. – А ты, - взгляд на Андерсена, - ты тоже хорош…
-Я жду, Константин.
-Ну хорошо, - кисло улыбаясь, с трудом выдавил из себя Константин. – Я признаю, Дик, ты был прав.
Дик улыбнулся и обратил свой взор на бумаги. Удивлению Константина не было предела.
-И это все? – недовольно фыркнул он. – Я из себя едва ли не душу вытянул, а он на это только улыбнулся и опять в свои листы уткнулся? Дик, ты правда издеваешься на до мной?
Дик поднял голову, с мягкой улыбкой посмотрел на него и произнес так, будто это было очевидно:
-Константин, я вижу, вы очень желаете со мной поговорить, и я бы с удовольствием предоставил бы вам сейчас такую возможность, но к сожалению, я не могу, потому что я занят.
Действительно, Дик был занят, ведь еще до начала своего разговора с ним, Дик отказался пойти с Героном на реку именно из-за этих самых бумаг, из-за своих дел А теперь он, Константин, его отвлекает и еще возмущается, что на него не обращают внимания. Константин почувствовал себя неловко, однако он смутился еще больше, увидав веселый огонек в глазах Дика.
-Дик… Дик ты… – краснея и улыбаясь одновременно, сказал Константин.
-Хотите предложить мне перенести наш разговор на другое время? – с чарующей улыбкой произнес Дик. – Я так и думал. Десять часов вечера вас устроит, надеюсь? Вот и прекрасно, значит, мы договорились.


-Продолжим нашу беседу? – любезно предложил Дик.
-Вернее, добьем невинного, - улыбнулся Константин. - Я же с тобой от чистого сердца общался, а ты только и делал, что расставлял мне ловушки, после чего весело наблюдал, как я в них попадаюсь. Хотя я догадываюсь, - усмехнулся он, - ты и сейчас выйдешь чистеньким из воды, опять скажешь что-нибудь эдакое, отчего снова во всем буду виноват я, да?
-Но это так и есть, Константин. Никто не расставлял вам ловушек.
-Я сам их расставил, первым начав разговор с тобой?
-Леонид называет это «петлей», - улыбнулся Дик. – Он сравнивает мою манеру вести разговор с виселицей, когда человек, завидев веревку с петлей на дереве, встает на табурет и сам же из любопытства сует в петлю свою голову. Кажется, что ничего страшного в этом нет, но в один прекрасный миг человеку начинает казаться, что петля затягивается, и тогда человек пугается, но вместо того, чтобы снять петлю с шеи, он начинает метаться на табурете и петля затягивается уже по-настоящему, и чем сильней он мечется, тем туже веревка охватывает его шею.
-А кончается все тем, что человек в панике своими же ногами выбивает у себя из под ног табурет и сам себя душит, - закончил за него Константин, которому все стало ясно. – Дерево же с веревкой в такой ситуации остаются ни при чем, вся вина лишь в любопытном человеке, который сам свою голову в петлю вставил и сам же себя и задушил.
-Именно, - кивнул Дик.
-Ну а дерево с веревкой, разумеется, это ты, а любопытный человек в данном случае – я. Я ж в самом деле первый к тебе полез, а ты действительно как то дерево, ничего не делал, только честно отвечал на все мои выпады в твою сторону. Ну а я, к честности не особо привыкший, ее испугался, рассердился и как тот человек, запаниковал, отчего в итоге сам себя же едва не придушил… забавно, однако… так кто, говоришь, это чудное сопоставленье сделал?
-Леонид. Он заметил эту особенность, повторяющуюся из разговора в разговор, и поделился со мной своим наблюдением.
-А Леонид – это кто?
-Это он, - ответил Дик, дотрагиваясь противоположным концом карандаша руки Леонида, склонившегося возле него с подносом чая.
-А-а-а… - неопределенно протянул Константин, глядя, как Дик, отложив карандаш, берет с подноса кружку, кивает слуге и Леонид с поклоном отходит.
В течение последующего часа ему еще не раз доводилось видеть, как Леонид подходил к Дику – то затем, чтобы поставить возле принца блюдо с фруктами или чашу, полную отборных фисташек, то затем, чтобы поднять оброненную Диком папку и положить ее на стол, а иногда он приближался лишь потому, что увидел, как Дик взглядом ищет чистый лист бумаги. Словом, чтобы Дику не понадобилось, Леонид всегда оказывался рядом и предупреждал любое его желание, исполняя его немедленно, старательно, с удовольствием и молчаливо, так что Константин в душе даже позавидовал своему новоприобретенному другу, что у того есть такой замечательный слуга. Не меньше, однако, он позавидовал и самому Леониду, что у него, в свою очередь, есть такой замечательный господин, поскольку Дик, как заметил Константин, ни разу не вздумал злоупотребить своим положением. Ни разу Константин не видел, чтобы Дик относился к слуге высокомерно, с пренебрежением или заставлял его выполнять немыслимые прихоти, напротив, когда мог, Дик предпочитал обходиться вовсе без его услуг, давая Леониду возможность спокойно почитать, и он всегда был вежлив с ним. И даже больше, чем вежлив – как и Андерсен, Константин вскоре обнаружил, что Дик скорее относится к Леониду больше как другу, нежели как к слуге: он мог и пошутить с ним, и по-приятельски побеседовать на отвлеченные темы, а если, случалось, он бывал недоволен слугой, то бранил его неизменно в шутливой форме, лишь при самых крупных ошибках слуги переходя на строгий тон. Ну а Леонид, разумеется, отвечал ему тем же: Константин частенько слышал, как тот в ответ на какое-нибудь приказание Дика или его замечание отвечал шуткой, с радостью поддерживал беседы в неформальном тоне и оказывал Дику различные мелкие услуги, которые, в принципе, не входили в его обязанности, но исполнение которых принимались Диком с неизменной благодарностью.
Подобные отношение, сложившиеся между слугой и господином, вызывали у Константина улыбку. И уважение – как к Леониду, так и к Дику.

[Продолжение] 

Начало романа