Альбина Садовская. Бесплодная. Рассказ

Здоровое дерево приносит хороший плод, а больное дерево и плод приносит негодный. ...Каждое дерево, не приносящее хороших плодов, срубают и бросают в огонь. Итак, вы узнаете их по плодам. (Матфея 7:19-20).

«Галка, Галочка, Галчонок» - так называла я свою сестренку, которая была младше меня на 8 лет. В свои неполные 18 мне пришлось заменить ей мать, когда та умерла. Всю жизнь наш отец был пьющим человеком, а после смерти жены, когда его уже некому было сдерживать, совсем спился. С работы, на которой он 20 лет проработал бухгалтером, его уволили. И пришлось ему подрядиться грузчиком в ближайший продмаг, где он быстро нашел себе собутыльников. И хотя жили мы в Москве, прелестей столичной жизни не ощущали. Вместо запланированного Ин.Яза после школы мне пришлось найти работу, чтобы обеспечить себя и сестру, так как отец все свои деньги пропивал. Работала я на фабрике хлебопеченых изделий, по 10 часов в сутки. Очень утомительно, нудно и тяжело. А что делать? Жить надо.

Вскоре на меня обратил внимание немолодой состоятельный начальник цеха и сделал мне предложение. Я, не задумываясь, согласилась, в надежде изменить жизнь к лучшему. И вправду, поначалу муж отнесся ко мне с пониманием: предложил бросить работу и поступить в институт. Что я и сделала. И была счастлива, потому что моя первая мечта осуществилась.

Вторая мечта – привести сестренку в дом мужа – не сбылась. Супруг меня слишком ревновал к собственной сестре. Говорил, что я с ней нянчусь, и не желал, чтобы я ей помогала. Так что между нами встала огромная стена разногласий и недопонимания. Мне пришлось расстаться с институтом, отучившись всего лишь семестр, и опять найти себе работу – секретарем в офисе.

Новая работа дала возможность поддержать Галину материально, но оградить ее от пьяных выпадов отца мне не удавалось. Я была как между двух огней: с одной стороны слезы и мольбы сестры о помощи, с другой – мой неприступный муж, не допускающий мысли привести Галину к нему в дом. Стена непонимания за несколько месяцев превратилась в крепость, за которой мы с мужем уже друг друга не видели и не слышали. И когда однажды я все-таки попыталась поселить у нас Галинку, он выгнал ее и жестоко избил меня. В то время я была на пятом месяце беременности, и у меня случился выкидыш. А за ним вскоре последовал и развод. Так я вернулась в отцовский дом, и нас опять стало двое против неугомонного пьяницы.

Галина успокоилась, как бы чувствуя во мне опору и защиту. Да и отец слегка присмирел, зная мой твердый характер и опасаясь милиции. Так мы прожили еще год, пока я вторично не вышла замуж. Мой новый избранник – Алексей стал моей настоящей любовью. Мне повезло с его характером – он понимал меня с полуслова и ни в чем не отказывал. И повезло с тем, что у него на руках была виза на въезд в Америку – мы начали думать об отъезде. Однако мое сердце тяготила мысль о Галке – как ее оставить с отцом? Но нашу проблему решила мать Алексея, чрезвычайно добрая и отзывчивая женщина. Оставаясь одна, она с удовольствием предложила приютить Галину до тех пор, пока мы не заберем ее к себе. Отцу же было только в радость избавиться от лишней обузы. На том и порешили.

На деле вывезти сестру оказалось гораздо сложнее. Мне удалось это только спустя 5 лет, когда ей уже исполнилось 18. А до этого я работала и училась и высылала в достатке деньги на житье обеим – Галине и матери Алексея, чтобы они ни в чем не имели нужды. Кроме того, я посылала дополнительную сумму, чтобы сестра занималась английским. Моя же жизнь протекала размеренно: дни бежали, расписанные не по часам – по минутам. Днем я работала няней, вечером была студенткой в колледже. Но за 5 лет мне удалось выучиться на медсестру.

На личную жизнь жаловаться не приходилось – Алексей оказался заботливым и понимающим. И хотя он мечтал о ребенке, а у меня никак не получалось забеременеть (возможно, из-за случившегося выкидыша), он никогда меня не упрекал, а напротив, даже старался утешить. Правда, мы и не занимались серьезно этим вопросом, в том смысле, что не обследовались у доктора, поскольку в то время для меня важнее была учеба. Окончание учебы совпало с радостной новостью – приездом Галины. Объятия наши были долгими и крепкими, не обошлось без слёз. Я была счастлива, что деньги, посланные сестре на изучение английского языка, не были потрачены впустую. Ее знаний вполне хватало, чтобы попасть на второй-третий уровень колледжа.

За лето я научила ее водить машину и помогла получить права. А уже в сентябре, к началу занятий, уговорила мужа купить Галине подержанный «Форд». Галина приступила к учебе, а я начала работу в госпитале.
Поскольку у медсестры скользящий график, меня часто не бывало дома в разное время суток.

Со временем я стала замечать двусмысленные взгляды Галины и Алексея друг на друга. Я хотела отогнать плохие мысли, но каждый знает, что, однажды закравшись, самое маленькое недоверие быстро перерастает в громадное подозрение, которое начинает, как червь, точить тебя изнутри. А также правду говорят, что у лжи короткие ноги. Вот и я однажды, договорившись со сменной медсестрой, вернулась домой на 2 часа раньше обычного и застала их обоих в постели.

Двойное предательство полоснуло ножом по сердцу. Говорят, что бывают в жизни минуты, когда от боли слезы сгорают внутри, даже не успев выплеснуться наружу. Это произошло со мной. Не подумайте, что я закатила скандал или забилась в истерике. Глыбу боли и оскорбленного достоинства удалось удержать внутри себя. С высоко поднятой головой я собрала чемодан Алексея и выставила его за порог со словами: «За остальным придешь позже». Своей сестре я тоже указала на дверь: «А тебе, вероятно, придется собирать свои вещи самой. Мне кажется, ты должна последовать за ним. Раз уж он тобою попользовался, то пусть за тебя и отвечает».

Но Галина ответила мне: «Это был мой выбор. Я настояла на этом. Но тебе то что? Ты же все равно не можешь иметь детей и сделать его счастливым. Ты же бесплодная!»

Я заметила, что от этих слов даже Алексея передернуло. Он хотел что-то сказать в оправдание, но я вытолкала ее и захлопнула перед ним дверь.

После их ухода в комнате наступила гробовая тишина, какой никогда не было в моей жизни. Я слышала удары своего сердца, а тиканье часов казалось раскатами грома. Внутри колоколом звенела боль, а вулкан обиды клокотал во мне. Я вошла в ванную и, плотно закрыв за собою дверь, извергла огнедышащую лаву дикого, безумного крика на каменные стены душевой. И если бы кто-нибудь услышал меня тогда, то решил бы, что я сошла с ума.

Время шло, и я почти ничего о них не знала, за исключением редких мелких сведений от наших общих знакомых. Мы оформили с Алексеем развод, и он расписался с Галиной. У них родилась девочка, которую они назвали Ладой, в честь нашей с Галей мамы.

Меня же время не радовало. Чем больше я жила в одиночестве, тем больше во мне копилось отчаяние и ненависть по отношению к предавшим меня. Но больше всего я ненавидела себя за свою доброту и доверчивость. Фраза «Бесплодная!», брошенная моей сестрой на прощание, поселилась в моем сердце и не давала ему покоя. Я понимала, что это слово обрубило наши отношения навсегда. Да она, впрочем, и не пыталась связаться со мной и попросить прощения. Видимо, на каком-то этапе наша душевная связь прервалась. А может, ее никогда и не было, а были лишь финансовые отношения – у нее ко мне. Ведь я всё делала из любви, а стоило ли это того? Разум говорит «нет», а сердце твердит, что иначе быть не могло. Что важнее – разум или сердце? Стоит ли сеять добро, чтобы получить зло? Эти вопросы занимали все мое свободное время. Но сколько бы я ни размышляла, ответа не было. Сама жизнь подсказала ответ.

Однажды зазвонил телефон, и мне сообщили, что машина, в которой были Алексей и Галина, попала под колеса грузового трака на фривее. Алексей скончался на месте от внутренних ран, а Галину в тяжелом состоянии увезли в госпиталь. Хорошо, что их дочки не оказалось с ними (они оставили ее дома с няней). Лил дождь, дорога была мокрая, и Алексей, вероятно, не справился с управлением.

Первым моим побуждением было броситься в больницу. Но одевшись и сев в машину, я поняла, что не желаю ее видеть даже в таком состоянии. Я вернулась домой, но потом узнала, что сестра полностью парализована и восстановлению не подлежит. И только тогда я решилась на визит к ней. То, что мне довелось увидеть, было чрезвычайно грустным зрелищем. Ее тело, утратившее все жизненные функции, было подобно растению, жизнь которого поддерживали только искусственным путем. В медицине есть специальное название такого состояния – «биологическая кукла». Да, она была похожа на восковую куклу без каких-либо признаков жизни. Врач, узнав, что я - ее единственная родственница, предложил моему вниманию бумаги о прекращении поддержки ее организма. Но я отказалась их подписать, сказав, что на всё воля Божья, не моя. И пока она считается живой, даже относительно, у меня нет права лишать ее жизни.

И только после того, как я узнала, что фактически Галины уже нет, у меня появилась мысль увидеть ее дочь. Признаюсь, это была большая душевная борьба. «За» и «против» разделял только один шаг, но именно он каждый раз тормозил мое желание, и я каждый раз находила предлог, чтобы не поехать к девочке. Но в конце концов «за» победило, и мои ноги направились в сторону детского приюта.

Я стояла в коридоре напротив большого окна, за стеклом которого простиралась светлая комната. Несколько детишек копошились в центре зала, выстраивая городок из кубиков, остальные играли возле стеллажей с игрушками. И только одна девочка сидела в углу за столиком и рисовала цветными карандашами в альбоме. «Вот она, - сказала воспитательница, указав на маленькую рисовальщицу. – Лада у нас самый тихий ребенок. Сейчас я ее позову».

В то время девочке было уже около трех лет, но она была такая худенькая и хрупкая, что едва тянула на годика два. И как только ей сообщили, что к ней пришли, она радостно выскочила из-за стола, отбросив альбом, и побежала к двери. Лицо ее сияло в предчувствии встречи, и она громко крикнула: «Мама, мама приехала!»

Увидев меня, девочка резко остановилась и вопросительно посмотрела на воспитательницу. Я увидела, что реснички ребенка затрепетали, как испуганные бабочки, и глаза наполнились прозрачными слезами. «Это не мама!» - дрожащим голосом, полным отчаяния, произнесла она и тихо заплакала, размазывая слезинки по щекам крохотными кулачками.

Сама не зная почему, в этот момент я вспомнила о Галине. Может, потому, что их глаза так похожи. Глаза Лады были точь-в-точь такими, как у моей сестры в день смерти нашей матери. В них была такая печаль и отчаянный призыв: «Не оставляй меня одну! Будь со мною!»

Я без тени сомнения протянула к ребенку руки и произнесла, как много лет тому назад: «Не бойся! Я с тобой».

2009-03-25 00:00

Другие рассказы Альбины Садовской вы можете прочитать на этой странице в Интернете

Рубрика "Творчество: рассказы, стихи"