…Навязчивые, слишком громкие звуки музыки мешали сосредоточиться. 
Подрагивали крашеные синей масляной краской стены, колыхалась куцая скатерть на бесконечно длинном столе, мелодично тренькали стоящие слишком близко друг к другу дешевые стеклянные фужеры. Аня на мгновение зажмурилась, усилием воли стараясь отключить слух, настроить себя на нужную волну. Как же вспомнить ту единственную  мелодию? Ну же, скорее!
         Добродушно-пухлое лицо Мэтра уже совсем близко. Густые лохматые брови, огромный белоснежный колпак, талия, надежно перехваченная твердым от крахмала, длинным, словно саван, фартуком. Следом за Мэтром на почтительном расстоянии семенила его Почетная Свита. Аня опять зажмурилась. Лишь на краткое мгновение все вокруг застыло. Перестали дребезжать проклятые фужеры, а влажно-масляные стены зала раздвинулись, впустив плавные и торжественные звуки мазурки. С тихим шорохом закружились нарядные пары, в такт музыке зазвенели серебряные гусарские шпоры. А мелодия  уже стремительно рвалась вверх, наполняя душу искристым, словно дорогое  коллекционное шампанское, светом. И воздух внезапно стал  прозрачно-морозным, необыкновенно легким и радостным… Аня открыла глаза, облегченно вздохнула и быстро-быстро стала смешивать, солить, заливать, перчить, еще раз  перемешивать.
         «Ну-с, - Мэтр подплыл почти вплотную, критически заглянул в Анину миску, что-то быстро записал огрызком карандаша в крошечный замусоленный  по краям блокнотик, -  что тут у нас?»
         Аня смущенно кашлянула, старательно поправила картонный номерок на груди и стала объяснять, судорожно сжимая в руке ложку для салата. Мэтр поморщился и, глядя сверху вниз на маленькую щуплую фигурку в нелепо-огромном колпаке, внезапно предупредил густым оперным басом:
         «Если Вы, деточка, будете так шептать, то я не буду вас слушать, а уж пробовать, то, что вы тут соорудили, не буду и подавно…»
         Аня торопливо сглотнула, встала на цыпочки и пискнула прямо в большое, похожее на вареник ухо Мэтра: «У меня салат, который я назвала «Зимняя мазурка»… соус для салата… гм… я придумала сама… Сочетание мелко нарезанных зеленых маслин, свежего имбирного корня, припущенного в миндальном масле,… э… создает особое послевкусье…»
         Нахмурившись, Мэтр отобрал у Ани ложку, зачерпнул из миски, медленно поднес ложку ко рту и стал неторопливо жевать, периодически записывая что-то в свой заветный блокнотик.
         «А где оформление? Вы разве не знаете, как следует оформлять конкурсную работу,… - из-за белоснежного плеча Мэтра вдруг возник желчный лик кого-то из Почетной Свиты. Небрежным жестом пухлой руки Мэтр заставил замолчать назойливого комментатора и… зачерпнул из миски еще раз. По залу будто прокатилась легкая судорога. Десятки перепуганных глаз с благоговейным ужасом смотрели в рот Главному Эксперту и Почетному Председателю республиканской комиссии по поварскому искусству.
         «Зимняя мазурка» говоришь? Гм…- Мэтр слегка кивнул, что-то быстро записал в свой блокнотик, и медленно прошествовал к соседнему столику. Ближе к вечеру, когда закончили объявлять победителей и вручили все призы и премии - от Союза Рестораторов, от какого-то загадочного спонсора с непроизносимой восточной фамилией, от сети супермаркетов, к уставшей и расстроенной до слез Ане незаметно подошел фрачный официант. Осторожно тронул за локоть.
         «Вас просят пройти в соседний банкетный зал…- сказал и улетучился, словно сквозь землю провалился. В маленьком, уютном зальце собрался весь поварской бомонд, цвет отечественной школы кулинарии. На столе только минеральная вода, сыр и фрукты. И лица у всех сосредоточенные, серьезные, немного загадочные. Ни дать ни взять - Совет в Филях, или тайное заседание масонской ложи. Чувствуя, как невыносимым жаром пылают щеки, Аня робко вошла и осторожно прикрыла за собой дверь. А Мэтр, успевший сменить крахмальный фартук на отличный дорогой костюм  с галстуком, и ставший похожим на настоящего русского барина, вдруг приветливо улыбнулся и поманил ее пальцем. И все, сидевшие за столом,  дружно замолчали и с нескрываемым любопытством стали разглядывать невысокую хрупкую девушку в изрядно помятом колпаке.
         «Вот, Алеша, - сказал Мэтр, обращаясь к кому-то справа от себя, - ты жаловался, что не можешь найти толкового помощника. Поверь мне, старику, в этой пигалице что-то есть…»
         …«Марго, у тебя нет ни-и-каких шансов! – весело пообещал старший официант Валера новенькой барменше, которая, стоя за роскошной мраморной стойкой, с томной медлительностью протирала хрустальные бокалы.
         «А это мы еще посмотрим! - капризно тряхнув кудряшками, заявила сдобно-румяная, как свежая изюмная булочка, девица.
         «Наш Шеф, то есть Алексей Николаевич, женщин держит на расстоянии вытянутой руки, поверь мне! Я с ним не первый год работаю»
         «Больной, что ли? – искренне огорчилась Марго. – А может, ориентация у него... Сейчас это модно, - и барменша подозрительно покосилась на стайку молодых официантов, которые с удовольствием развесили уши, предвкушая пикантную сплетню. Валера презрительно фыркнул.
         «Маргарита, все, что ты здесь видишь, наш Шеф заработал собственным горбом. Для него этот ресторан - и долгожданный ребенок, и любимая женщина, и семья. Думаешь, это так просто победить на международном конкурсе поварского искусства где-нибудь в Париже или Лондоне? За нашим Алексеем Николаевичем производители кухонной мебели и посуды табунами ходят. Считают за честь, когда он прикрепляет ярлычок с названием их фирмы на свой белоснежный поварской пиджак! А все эти гурманы-меценаты…»
         Маргарита сделала большие глаза: - Никогда не поверю, что у такого молодого и привлекательного мужчины, как наш Шеф нет любимой женщины или, на худой конец, тайной страсти!»
         «Увы, - развел руками Валера, - была, правда одна история лет пять назад.
Алексей Николаевич тогда работал шеф-поваром в одном банальном кабаке. И угораздило его познакомиться на какой-то вечеринке с настоящей фотомоделью. Потрясающая была девчонка - фигурка, ножки, глазки - все при ней! Влюбился наш Алексей Николаевич, что называется по уши. Живые цветы в зимнюю стужу охапками таскал, на такси возил. По тем временам это было крайне обременительно для его кошелька. А на Новый Год организовал для любимой женщины сюрприз…» 
         «Накормил своей фирменной кулебякой? – ехидно прищурилась барменша.
         «Марго, ты абсолютно не романтическая личность, – незлобно огрызнулся Валера. - Наш Шеф придумал для любимой новый десерт! И подал он этот десерт так, как может преподнести свое произведение только настоящий Мастер…»
         Молодые официанты, которые усердно протирали длинный банкетный стол, побросали салфетки и обступили Валеру, который, польщенный таким вниманием, не упустил шанса продемонстрировать свою эрудицию:
         «…Был в свое время очень популярный английский фильм «Мост Ватерлоо». В фильме оркестр в ресторане играет «Вальс свечей». Перед каждым музыкантом на пюпитре горит свеча. Заканчивая свою партию, музыканты один за другим гасят свои свечи, и уходят со сцены... Наш Шеф договорился с ребятами из ансамбля, даже что-то им заплатил, и в новогоднюю ночь они устроили настоящий спектакль. Зрелище получилось очень эффектным и необыкновенно трогательным. Когда на сцене остался последний музыкант, кажется, это был скрипач, внесли  десерт и на каждом столике зажгли по тонкой витой свече. Гости были в восторге!»
         «А наша красотка, естественно, упала в объятья влюбленного повара, - опять попыталась съехидничать Марго.
         «Увы, она заявила, что ее папенька банкир, не позволит своей  единственной и любимой дочке-красавице соединить жизнь с работником общепита. Потом эта девица и вовсе куда-то исчезла. Поговаривали, что укатила покорять Париж. А наш Шеф, то есть Алексей Николаевич, после этого случая женщин просто перестал замечать!»

         …Это случилось в Кракове. Конечно, именно в Кракове он впервые в своей жизни выиграл конкурс по всем номинациям. Вот тогда он понял, что все у него получилось только благодаря «этой пигалице» - маленькой, тихой как мышка девочке в нелепом, нахлобученном на самые глаза поварском колпаке. После конкурса Алексей спрятался в баре, пытаясь в одиночестве переварить внезапно свалившуюся на него славу. И тут на него буквально рухнул толстый расстроенный до слез и абсолютно пьяный швед, который был главным соперником Алексея на конкурсе.
         «Listen, Alex*, - заплетающимся языком бормотал швед, глядя на Алексея бессмысленными глазами фаршированного карпа, - отдай мне своего ассистента… За любые деньги... I’ll give you smart money…**” 
         Алексея неожиданно бросило в пот. К своему стыду он не мог вспомнить, какого цвета глаза у этого самого ассистента... А волосы? За те несколько лет, что они работали вместе, он так привык к ее вечно порезанным пальцам, к нелепой манере нахлобучивать колпак, к ее смущенной и по-детски беззащитной улыбке. Толковый ассистент на конкурсе - как грамотная медицинская сестра при оперирующем хирурге. Они с Аней научились понимать друг друга с полуслова, в особых случаях могли общаться жестами. В нужную минуту эта девочка всегда оказывалась рядом – спина к спине у мачты! Ее спокойная уверенность невероятным образом передавалась Алексею. Это было крайне важно, потому что из-за свойственной ему дурацкой мнительности, он мог в любой момент впасть в панику. Однажды, находясь в особо взвинченном состоянии, Алексей заметил в ухе у Ани крошечный наушник. Девушка смутилась под его свирепым взглядом и неожиданно предложила: - Хотите послушать? Мне это очень помогает! - и не дождавшись ответа, быстро сунула маленькую черную каплю наушника ему в ухо.
         «Что это? – удивился Алексей, ожидавший услышать банальную попсу.
«Это «Дон Карлос», ария короля Филиппа. Только послушайте, как трогательно плачет скрипка…»
         Скрипка… Алексей внезапно почувствовал болезненный укол в сердце.
         «Анечка, ты так любишь музыку, так почему же выбрала профессию повара?»
         Девушка печально улыбнулась: - В нашей семье есть еще двоюродная сестренка – круглая сирота. Очень, очень талантливая девочка, которая сейчас заканчивает консерваторию. А учить в Вузе сразу двоих маме просто не под силу...»
         Алексей смутился. Так вот почему уже который год «эта пигалица» ходит в одних и тех же стареньких джинсах. Вот почему с радостью берется за любую сверхурочную работу, и в выходные, и в праздники, лишь бы иметь дополнительные заработки. 
         «Слушай, скоро Рождество,  предложи своей сестре небольшую «халтурку». Только договорись заранее с ребятами из ансамбля. Скажешь, я разрешил…»
         …Катя расхохоталась Ане в лицо: - Ты с ума сошла? Мне - и по кабакам петь?! Вдруг кто-то из консерваторских узнает – засмеют. Да и репертуар у меня не подходящий, не умею я шепелявить про «шоколадных зайцев» - слов не знаю!»
         «Успокойся, Катенька,  – улыбнулась Аня. – У моего Шефа не «кабак», а очень дорогой ресторан с ночным клубом. У нас отличный профессиональный оркестр. На Рождественский банкет к нам просто так не попадешь. Говорят, сам Губернатор будет. Ты же мечтаешь встретить своего Принца...»
         «А это идея, – оживилась Катя, - Только, стоп! Деньги мне на новое платье найдешь, сестрица? – и хитро прищурившись, добавила: - Слушай, а ты что, опять на Рождество собралась работать?»
         Аня смутилась и густо покраснела. 

         ...Время, самим Богом предназначенное для маленькой волшебной сказки. Время чудес, время добрых бородатых волхвов с их неожиданными подарками. Время для счастья и любви. Время, когда сбываются самые сокровенные мечты и тайные желания – вот что такое Рождество!
         …Небольшая эстрада была по периметру заставлена роскошными корзинами с живыми цветами. Элегантный конферансье в черном фраке сделал многозначительную паузу и громко объявил:
         «А сейчас – наш сюрприз! Встречайте!»
         Аня осторожно положила на разделочный стол тонкий острый нож, вытерла фартуком мокрые руки и незаметно подошла к приоткрытой двери в зал. Какая все-таки Катюша красавица. Как изумительно идет ей новое ярко-алое платье. Какой у сестренки сильный, красивый голос. И песню она выбрала просто потрясающую, из репертуара самой Мадонны – “Don’t cry for me Argentina***”  из мьюзикла Эндрю Уэббера – «Эвита». Эва Перрон – жена всесильного диктатора, великая грешница и великая святая, на которую молилась вся страна… Аня видела нежный профиль Кати, - видела, как, чуть подавшись вперед, сестра словно обращалась с эстрады к кому-то, кто находился в зале. Аня старательно вытянула шею, невольно разыскивая глазами того единственного, которому и была адресована песня. И она его увидела! Прислонившись спиной к мраморной колонне, сложив руки на груди, на Катю не отрываясь, смотрел Алеша, то есть Алексей Николаевич, Шеф… Аня зажмурилась, чувствуя, как в сердце стремительно образуется звенящая пустота. Наконец песня кончилась. С последним печальным аккордом зал взорвался восторженными аплодисментами. После короткой паузы оркестр вновь заиграл теперь уже медленный вальс.
«Валера, а ты говорил, что наш Шеф женщин не замечает, – это был голос новенькой барменши. – Глянь, как он с этой певичкой танцует!»
         Медленный вальс - в роскошном, наполненном разноцветными огнями, зале. На блестящем зеркале паркета - женщина в алом, словно пылающий факел - ее платье. Рядом с ней - ее партнер, ее верный рыцарь, ее раб…  Обнаженные руки женщины, ее ласковая и загадочная улыбка, чувственные, почти эротические движения двух тел. Эти двое, они не танцевали, они любили друг друга в танце…
         «Эй, на кухне! Кто-то сможет нарезать копченую осетрину? – насмешливый голос вывел Аню из транса.
         «Сейчас, сейчас одну секунду…»
         Господи, почему так предательски дрожат руки? 
В первые несколько мгновений она не поняла, что произошло. Только неожиданно занемела левая рука, только замелькали странные черные круги перед глазами. На отчаянный крик официанта первой на кухню прибежала Марго. К чести пухленькой барменши, она не растерялась: 
         «Чистое полотенце мне из подсобки! Быстро! Где Валера? Срочно доложи Шефу, у нас беда! Да что ты стоишь как истукан? Шевелись!»
         …Когда Алексей влетел на кухню, он увидел белоснежное вафельное полотенце, быстро набухающее яркой алой кровью, и очень бледное лицо Ани. Ее огромные в пол лица глаза, были доверху наполнены невыносимой болью и слезами.
         Я свинья, я бесчувственный болван! Как мне пришло в голову заставлять тебя работать в Рождественскую ночь? Как мне вообще пришло в голову…
         «Ее нужно срочно - в больницу. Так кровь не остановить», - тихо сказала Маргарита и быстро отвела глаза.
         Алексей торопливо сгреб Аню в охапку, и тут в проеме кухонной двери, словно отблеск приближающегося пожара, появилась Катюша.
         «Алеша, ну куда же ты пропал? – новоиспеченная примадонна лучезарно улыбнулась и медленно обвела глазами присутствующих.
         «Извини, я сейчас очень занят…»
         С Аней на руках, Алексей попытался выйти из кухни. Но Катя не шелохнулась, продолжая загораживать дверной проем.
         «Алеша, ты же сейчас испачкаешь вечерний костюм! Неужели больше некому отвезти ее в больницу? Ведь праздник только начался…»
         Казалось, Алексей не расслышал ее слов, потому что он повернулся к стоявшему рядом молодому усатому официанту и громко попросил: - Валера, возьми у меня в кармане ключи от машины и подгони ее к выходу» И уже, обращаясь непосредственно к Катеньке, с наигранным удивлением спросил: - Слушай, и как же это твой папа банкир отпустил единственную дочку в Святой вечер петь по кабакам?»
         Снайперский выстрел попал точно в цель, но Катенька, как профессиональный боксер, умела держать удар. Ни один мускул не дрогнул на ее розовом холеном личике. Только слегка скривились пухлые чувственные губки.
         «Ну и возись со своей кухаркой! Теперь я наконец-то знаю, из-за кого моя сестричка сохла все эти годы! – И, развернувшись на каблуках, Катюша пошла, нет, почти побежала в зал, где шумная и нарядная толпа встретила ее появление громкими аплодисментами.
         …Дежурный хирург в городской травматологии, как большинство его коллег, оказался философствующим циником и балагуром. 
         «Ай, ай, ай! Еще чуть-чуть - и вы бы, миленькая, отрубили себе пальчик! Слушайте, а может, вы дома крокодилов разводите, или в Рождественский вечер репетировали «Танец с саблями»? Ничего, только не волнуйтесь, мы сейчас все заштопаем, как новенькая будете…»
         И, обращаясь непосредственно к Алексею, сказал уже почти серьезно: - Я вам, молодой человек, настоятельно рекомендую отобрать у жены ножи и вообще все колющие и режущие предметы! Обратите внимание, она же совсем не умеет ими пользоваться - у нее все пальцы изрезаны…»
         «Я обещаю, доктор, что сегодняшнего дня я не просто отберу у жены все ножи, но и запрещу переступать порог кухни. Теперь в нашей семье еду буду готовить только я!…»
         «А это ответ, достойный настоящего мужчины! – одобрительно крякнул хирург, – Любимую женщину нужно беречь! А если эта женщина к тому же такая красавица, как ваша, то нужно ее любить и беречь вдвойне.
Счастливого Рождества, дети мои!!!»

* Послушай, Алекс (англ)
** Я дам  компенсацию, отступное (англ.)
*** Не плачь по мне, Аргентина (англ)

Галина КОРОТКОВА

НАПИСАТЬ АВТОРУ: korotkova@ukr.net

Опубликовано в женском журнале WWWoman - http://www.newwoman.ru  19  ДЕКАБРЯ 2005 года

---

НОВЫЙ ГОД И РОЖДЕСТВО

---

РАЗДЕЛ "СОВРЕМЕННАЯ ПРОЗА"

---

ДАЛЕЕ

---

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ ЖЕНСКОГО ЖУРНАЛА WWWoman