В.М.Таевский
гвардии капитан в отставке

СКВОЗЬ ШКВАЛ БОЕВ
(записки фронтовика)

Предыдущая

Глава 4. ПОСЛЕДНЯЯ КРЕПОСТЬ

Для того, чтобы точнее понять значимость боев за укрепленный район, преграждавший путь к освобождению не только Моравской Остравы, но всей Чехословакии в целом, следует привести высказывания по этому поводу маршала Советского Союза К.С. Москленко.

В своих «Воспоминаниях командарма» он пишет: «… в годы войны с фашистской Германией всего лишь на трех участках пришлось прорывать мощную долговременную оборону. Одним из них был Карельский перешеек, другим – граница Восточной Пруссии, третьим – Моравско-Остравский район, на пороге которого и стояла ранней весной 1945 года наша 38-я армия. И далее: «Подходы к Моравской Остраве с востока прикрывались тремя долговременными оборонительными полосами. …Здесь были построены железобетонные доты различных типов: пулеметно-артиллерийские с 6-8 амбразурами и пулеметные – с 6, 2 и 1 амбразурами. Почти у всех было также и по 2-3 пулеметных колпака.

Каждая полоса состояла из 3-4 линий укреплений. На переднем крае в 500-800 м один от другого располагались 6-8 амбразурные капониры, а в промежутках между ними, через каждые 150-250 м – 2-х амбразурные пулеметные. Огонь из них можно было вести также на фланги и в тыл, причем огневая система была построена так, что подавление или уничтожение 2-3 рядом расположенных дотов лишь ослабляло ее, но в целом не нарушало» (Москаленко К.С., 1973, стр. 557).

Гитлеровское командование возлагало большие надежды на прочность этого оборонительного района. При этом оно исходило из того, что немцам никак нельзя было потерять Моравско-Остравский промышленный комплекс. Еще на фронте, ведя бои за овладение оборонительными сооружениями, прикрывающими Моравскую Остраву, мы знали высказывание по этому поводу самого фюрера гитлеровцев. В общих чертах оно сводилось к следующему: «С потерей Моравской Остравы неизменно потеряем Чехословакию, а это значит, что мы проиграли войну».

Более полно и точно это выражено в высказываниях командира одной из гитлеровских дивизий генерал-лейтенанта Беккера, приведенного маршалом К.С.Москаленко (стр. 555). При обращении к солдатам 473 пехотного полка этой дивизии Беккер сказал: «…от Моравско-Остравской земли зависит теперь 80% военного производства. Если вы отдадите Моравскую Остраву – вы отдадите Германию».

Вот какое значение придавалось со стороны гитлеровского командования защите Моравско-Оставского укрепленного района. Не меньшее значение по его взятию придавалось и нашим командованием. Поэтому не случайно к проведению наступательных операций тщательно готовились во всех подразделениях нашей армии.

                       БОИ ЗА МОРАВСКУЮ ОСТРАВУ

Бои за Моравскую Остраву были тяжелыми и кровопролитными. Одна лишь наша 316 штурмовая рота в течение апреля шесть раз пополнялась новым составом. Рота неоднократного занимала исходные рубежи для наступления и предпринимала не менее десятка атак на различные сильно укрепленные объекты обороны противника. Все эти атаки нет смысла описывать, тем более, что они носили подчас прозаический характер и венчались лишь медленным «прогрызанием» вражеской обороны. Но один из боев – заключительный, за овладение опорным пунктом немцев – заводом электрооборудования, стоит описания.

Вот уже сутки мы бились за овладение этим заводом, но ощутимого результата не добились, несмотря на то, что нас непосредственно поддерживала батарея 76-мм пушек и две 152-мм самоходных установок (САУ), выведенных на прямую наводку.

Приданные нам пушки и САУ не могли пробить толстенные стены заводских корпусов. Снаряды в лобовой стене корпуса, откуда противник из узких амбразур вел интенсивный огонь, оставляли лишь неглубокие вмятины. Тогда мы решили применить хитрый маневр – незаметно ночью подобраться к стене завода и взрывчаткой, которая была нам выделена для подобных целей, подорвать ее с тем, чтобы проделать хотя бы небольшую брешь в ней.

Для этой цели отобрали группу смельчаков – саперов и сопровождающих их автоматчиков. Старшим группы назначили меня, видимо, зная, что еще в мирное время, будучи по специальности геологом, имел права на буро-взрывные работы. В кромешной тьме мы стали выдвигаться к намеченному для взрыва объекту. Все делалось чрезвычайно осторожно, осмотрительно и тихо. Приближаясь к цели, мы были чрезвычайно удивлены, что противник в спешке отступления не успел не только заминировать свое предполье, но и раскинуть хотя бы проволочное заграждение в виде спирали Бруно.

Мы беспрепятственно достигли лобовой стены здания, хотя противник время от времени и простреливал из пулеметов трассирующими пулями пространство, находящееся между обеими линиями обороны. Но когда мы достигли стены здания, нам эти прострелы уже не могли причинить вреда, так как мы попали уже в так называемое «мертвое пространство», не достигаемое обстрелом. Выкопав под стеной здания солидную яму, заложили в нее взрывчатку, забутовали и протянули от патрона запала бикфордов шнур. Согласно договоренности с командиром роты мы расползлись вдоль стены на безопасное расстояние и вырыли себе щели. Только забрезжил рассвет, по сигналу с КП роты был зажжен шнур, тянувшийся от нас к взрывчатке. Через несколько секунд раздался оглушительный взрыв. В результате взрыва в нижней части стены образовалась большая брешь.

Не успел развеяться дым от взрыва заряда, как мы стремительным броском ворвались в образовавшийся проход. Завязалась схватка ближнего боя в здании завода. Нам на помощь спешили остальные боевые товарищи роты. Хотя мы и получили в их лице солидную поддержку, но гитлеровцев пришлось буквально «выковыривать» огнем из каждого цеха, комнаты, закутка и иных помещений завода.

Мне с первым взводом удалось проникнуть в подземное помещение завода, приспособленное под бомбоубежище. Ворвавшись туда, мы навязали гитлеровцам рукопашную схватку. В результате большинство солдат противника было перебито, а остальная часть сдалась в плен. Среди пленных был опознан генерал одной из дивизий, оборонявшей завод. Его в числе других пленных мы сдали нашему командованию.

К концу дня завод был в наших руках, но впереди еще маячили корпуса других заводов, которые нам предстояло также атаковать и взять в свои руки. Однако ночью нашу роту срочно отозвали с завода и мы приняли участие в форсировании реки Одра. Эту водную преграду рота преодолела по фермам железнодорожного моста, взорванного гитлеровцами при своем отступлении. Мы смяли гитлеровцев на окраине Моравской Остравы и 30 апреля вошли маршем в город, шагая по его мостовым.

Разгоряченные боем, неумытые, усталые мы бодро шли среди вышедших навстречу жителей окраины города, занявших обе стороны улицы. Они выбегали к нам с букетами цветов, крепко нас обнимали и целовали. У нас поневоле навертывались слезы на глазах от непомерной радости и чувств, которые мне трудно передать. Эту встречу наших воинов в Моравской Остраве проникновенно описывает маршал Советского Союза К.С.Москаленко:

«…В городе еще шел жестокий бой. Гремела артиллерия, наши танки и автоматчики громили врага. Не утихали ожесточенные бои в воздухе. Но ни град пуль, ни взрывы снарядов и бомб не смогли удержать жителей, выбежавших из домов и подвалов навстречу нашим бойцам. Они несли им ранние цветы и сохранившиеся от прошлого урожая фрукты, спешили утолить жажду разгоряченных боем воинов…».

«… Когда же город был полностью освобожден, все его население вышло на улицы. Повсюду царило ликование. Каждый житель стремился пожать руки советским воинам, выразить свою благодарность, сказать теплое и ласковое слово».

«Весь город с искренней скорбью хоронил воинов, погибших при его освобождении. И этого тоже никогда не забыть. Теперь можно лишь пожалеть, что тогда не было художников, кинооператоров, которые запечатлели бы навек эти волнующие картины. Но они неизгладимо сохранились в сердцах участников событий тех дней». (К.С.Москаленко, 1973, стр. 590).

Эти правдивые слова, так образно и художественно выраженные нашим командармом, глубоко западают в сердца особенно тех, кто принимал непосредственное участие в боях за взятие последней крепости гитлеровцев – Моравско-Остравского укрепрайона. Нам, фронтовикам, есть что вспомнить из тех волнующих, незабываемых боевых дней, и те радостные встречи, которые происходили с мирными чехословацкими жителями освобождаемых нами населенных пунктов.

После преодоления Моравско-Остравского укрепленного района и падения Моравской Остравы как города, мы на себе уже почувствовали близость скорой победы над гитлеровской Германией. Эта победа нами осязалась и ранее еще в ходе битвы за Моравскую-Остраву. В связи с этим уместно привести один курьезный эпизод тех дней.

Еще в ходе боев за завод электрооборудования утром 29 апреля командиру роты Спиваченко М.А. и мне предписывалось срочно явиться на КП дивизии. Прибыв туда, мы убедились, что вызвали не только нас, но и командиров, замполитов и агитаторов других подразделений дивизии. Здесь на коротком совещании нам было объявлено, что враг вывесил на всех домах, зданиях, заводах и учреждениях белые флаги, следовательно, он капитулировал и война окончена. В связи с этим нам предписывалось привести личный состав подразделений в надлежащий вид, а именно, побриться, почиститься и пришить чистые подворотнички.

Этому известию мы очень и очень обрадовались, ликованию не было предела. Но нас с командиром роты, так же и некоторых других товарищей, смущала одна существенная деталь: как понимать капитуляцию, если гитлеровцы, например, на наших направлениях белых флагов не вывешивали, упорно сопротивляются, и мы ведем с ними тяжелые бои за отдельные объекты, теряя своих людей?

Вскоре это досадное недоразумение с вывешиванием белых флагов было выяснено. Оказалось, что гитлеровцы, обороняющие город, пошли на подлую хитрость. Они и не собирались сдаваться, а стремились лишь оттянуть время для подтягивания резервных сил. Частично эта хитрость, по-видимому, им удалась, так как сопротивление намного усилилось. Но это уже существенного значения не имело, все равно враг здесь был разбит, но лишь несколькими часами позже, чем планировалось.

Продолжение