odri: Своя постель. Тенерифе. Глоток тепла в февральской стуже. Глава 12, последняя.

Своя постель
Глоток тепла в февральской стуже
Тенерифе 06-13 февраля 2011
Часть 12, последняя

Это был последний Вечер Обжорства, в режиме «Все включено», и мы решили его провести в ресторане "Paradis" – все-таки я нашла этот кусочек рая, пусть, и на один вечер.

Итальянский повар Луиджи - он один готовил еду
для туристов с 8 утра до... последнего едока.

В ресторане полным ходом шла ежевечерняя неделя итальянской кухни - ресторан работал только на ужины.
Ежевечерне в этом Раю уплетались тонны пасты:

и пиццы:

Последний праздник обжорства.

А еще - лазанья и тушеные в соусах овощи. Ежевечерне, тысячи проглоченных мидий заполняли бедные, и так перегруженные пищей, желудки отдыхающих.

Мидии - здоровая и легкая пища - так они готовятся.

За время, проведенное в трапезах, нас приручил к себе один очень колоритный официант по имени Лучано, своим внешним видом, как две капли воды, похожим на знаменитого оперного тезку. Муж сразу окрестил его Паваротти, что безумно нравилось Лучано.

В этот вечер Лучано работал в Парадизе, и, увидев нас, подвел к столику рядом с газовым фонарем-обогревателем - "Парадиз" представлял собой накрытый пластиковым тентом кусок территории отеля, где был устроен летний ресторан.

- Не уходите, - предупредил нас Лучано, - после еды будут песни.

Надо сказать, что народ в отеле охотно устраивал разные застолья, в режиме «Все включено», приурочивая, похоже, ко времени отдыха все свои возможные дни рождения, юбилеи и прочие события, отмечающиеся здесь всенародно.

Так было и в этот раз - добрая часть столиков была сдвинута вместе, за ними шумел и смеялся народ, произносились тосты и звенели бокалы.

Лучано встал рядом и… запел, он пел итальянские песни, прерывая поднятой рукой аплодисменты, начинающиеся после каждого его исполнения, используя это, как паузу перед следующей песней.

Его голос был так хорош, а песни - так нежны и мелодичны, что трудящиеся на почве переедания, замирали с ложками и вилками в руках, не донося их до рта, загипнотизированные "волшебной силой искусства".

Репертуар Лучано был обширен, а вокальные возможности, похоже, догоняли талант его знаменитого оперного соплеменника.

Когда наш Лучано держал верхнюю ноту «О, солее мио!», я досчитала до десяти, а потом просто затаила дыхание и сжала кулаки, что, возможно, сделали и все остальные слушатели, так как в гробовой тишине тянулся только один звук - его держал голос нашего Паваротти… еще секунду… еще.. еще.. секунд 10 или 20.

Стоит ли говорить, что после услышанного, наш Лучано сорвал бурную овацию – он не дал «петуха» ни разу за те полчаса, что пел а cappella - то есть, без аккомпанемента.

Мы отбивали ладони, на глазах у многих были слезы.

Это был душевный прощальный аккорд великолепно сыгранной жизнью комической оперы, которую я назвала «Глоток тепла в февральской стуже».

От автора:

Всем спасибо, кто не потерял терпения в ожидании каждой следующей части, не бросил меня на этом долгом пути к завершению очередной истории.

Прошу прощения у всех, на чьи комменты я не ответила.

«И что же за всем этим следует?», - спросите вы?

А за этим следует то, что пишут в нотах музыкальных произведений:

«Сначала, до слова конец»:

Конец

odri (Евросоюз)

Читать с самого начала

Предыдущие публикации этого автора