IrinaKa. Глаза цвета неба. Рассказ

    У нее были серые глаза. Но когда приходило яркое весеннее солнце, радужка становилась какого-то безумно голубого цвета. По утрам, потягиваясь, она выходила на балкон в одной серой комбинации курить и махала рукой мужчине из дома напротив. Тот не курил, а делал зарядку с гантелями. Всегда в зеленой майке-борцовке и черных шортах. Он махал ей в ответ. При желании, они могли говорить, но у них не было такого желания. Они довольствовались своей утренней молчаливой дружбой.
   Так вот, когда она выходила по утрам, ее глаза вспыхивали холодным огнем спиртовки. Свидетелей тому было мало. Изредка у нее оставался ночевать однокурсник, бросивший университет на третьем курсе и ударившийся в коммерцию. Он не забывал старосту группы, водил по дорогим ресторанам и кинотеатрам.

    
   Труды его не пропали даром. Однажды, после вечеринки в рок-клубе, он был приглашен на кофе. После этой ночи, он не исчез, не пропал. Приезжал, как только отпускали дела. А дел у него было по горло.
   Изредка к ней заглядывала подруга. Пожалуй, что, единственная среди многочисленных знакомых. Они засиживались на полу единственной комнаты ее квартиры далеко за полночь, попивая пиво и ведя обычные для лучших подруг разговоры.
   Если бывший однокурсник, зная ее немного, просто восхитился ее глазами, то подруга при первом знакомстве сдержанно заметила: «Такие глаза бывают или у сумасшедших, или у ангелов. И ты явно не ангел». Прямота миниатюрной девушки ей понравилась.
   С приходом дождей и листопадов, небо в ее глазах становилось свинцово-серым. Нет, депрессии не было. Она продолжала жить бурной, веселой жизнью.

   В эту осень однокурсник сделал ей предложение. Она согласилась. Но праздник решили устроить ближе к весне. У него впереди маячил выгодный контракт. У нее «горела» куча материалов для женских журналов. Надеясь закончить каждый свою работу к сроку, они не торопясь готовились к свадьбе. Знакомились с родственниками, знакомили родственников между собой, решали важные мелкие вопросы.
   Восьмого февраля она встретила его дома с необычным каким-то сказочным небом в глазах. Он присматривался и не решался спросить, в чем дело. Она же вся светилась, заражая его непонятным чувством радости, тепла. Будоража сознание, заставляя дрожать приятной дрожью.
   За окном шел снег. А на него смотрело бездонное июльское небо. И он понял. Подхватил ее на руки, закружил по квартире, покрывая ее лицо и руки осторожными поцелуями, и шептал: «мамашка ты моя». Потом, спохватившись, бережно усадил в кресло, укутал пледом и заявил, что она больше не курит, не ездит на работу и имеет полное право капризничать напропалую. Они недолго поспорили, кто у них родится – сын или дочь, потом пришли к выводу, что родится ребенок.
   Через месяц, при большом стечении гостей, они зарегистрировали свои отношения. И ее глаза по-прежнему были ярко-ярко синие. Принимая поздравления, новоиспеченная семья не переставала улыбаться. Искренне. Они, наверное, любили друг друга.
   К новому году их стало трое. У сына были такие же, как у папы смоляные волосы и мамины поразительно голубые глаза. Они ни на минуту не переставали быть счастливыми. Они организовали свою Вселенную на троих, в которой царили нежность и поддержка…
   В один из своих редких выходных он отпустил няню и сам возился с малышом. А она была на занятиях, получая второе высшее.

   Он забеспокоился, когда она не позвонила в назначенное время -  сообщить, что выезжает. Набрав номер ее мобильного, услышал, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Потом позвонили из милиции…
   Нижнюю губу она закусила до крови. Уже подсохшая красно-коричневая кривая дорожка прочертила подбородок. Соломенные волосы трепал морозный ветер. Розовый берет валялся далеко в стороне.  Посиневшие пальцы, скрючившись, застыли в попытке за что-нибудь зацепиться. Темно-серое кашемировое пальто было расстегнуто и задрано почти до груди. Левая нога была неудобно подогнута под правую.
   Он стоял над ней в окружении людей в форме и белых халатах. Его пытались отвести, тормошили, что-то спрашивали. Кто-то накрыл тело безупречно-белой простыней, будто хотел спрятать грязь, ужас свершившегося под чистым стерильным полотном. Но он продолжал видеть каким-то внутренним зрением ее глаза. Ледяные, безразличные, широко распахнутые навстречу небу. И в них зияла жуткая бесконечная пустота…
    …
    Потом пришла весна. Но она отразилась лишь в одной паре голубых глаз. Маминых глаз.

Предыдущие публикации этого автора:

IrinaKa: Может, я просто эгоистка, жадная на сострадание?

IrinaKa: Мужчина с "рюкзаком из прошлого"

IrinaKa: Судьба или не судьба