IrinaKa: Судьба или не судьба. Рассказ

    Она шла по школьному коридору. В красных колготах, с косичками, туго затянутыми белыми бантами в колечки над ушами. Из класса выбежала подружка Олька и опрометью бросилась к ней, схватив за руку, жарко зашептала:
- Ирка, у нас новенький. Какой-то родственник биологички. Красивый.
    Ирка вскинула почти белые брови и, переложив портфель в другую руку ответила:
- Ну и что?
- Как?! - подружка оторопела. - После уроков пацаны его бить будут!
- Пусть бьют. Тебе-то что?
- Ничего. Просто.
    Олька, кажется, обиделась и вернулась в класс, опережая Ирку на три шага.
    Они учились в третьем классе. Ирка и Олька дружили с самого начала. Все вместе, все поровну, гуляли за ручку, шептались на переменах. Единственное, что их разделяло – это направление дорог домой. Сразу возле школьных ворот им приходилось идти в разные стороны. Иногда они хитрили, выбирая какой-нибудь извилистый маршрут, который позволял им чуть дольше быть вместе.
    В классе, как всегда, стоял гам. Ребята уже познакомились с новеньким. Тогда в том возрасте она не понимала, как это: красивый или нет. Все делилось «на нравится - не нравится». Новенький ей понравился. Веснушки на носу, глаза непонятного цвета, поэтому хотелось их рассматривать. И спина прямая. Как у нее. Понравился. Да.
    После школы пацаны действительно хотели его бить. Не получилось. Никто не поинтересовался у Красавчика, как его прозвали, после первого дня на новом месте, не занимается ли он каким-либо видом единоборств. А он на тот момент занимался самбо. Это потом он успешно изучал и карате, и руссбой, и еще кучу всяких возможностей без оружия обезвредить врагов. Побил он. А через неделю вместо стайки одноклассников, которые по очереди носили Иркин портфель, рядом с ней шел Красавчик с ее портфелем.
Еще через неделю он побил старшеклассника. Ну, не побил, конечно. Просто дал сдачи. И все. Его стали не то что недолюбливать, но задиры обходили его стороной. А Ирка даже завидовала ему. И он иногда показывал ей приемы, чтобы и она могла по носу щелкнуть кого-нибудь.
    Их называли тили-тили-тесто-жених-и-невеста. Но негромко, чтоб не получить портфелем по голове от нее, и чем-то посерьезнее, ногой, например, от него.
Ходили в гости друг к другу. Мамы кормили и следили за их уроками, и улыбались на их дружбу. Он был очень хозяйственный парнишка. Сам разводил каких-то диковинных кур с хохолками и лохматыми ногами. Потом появились клетки с нутриями, такими смешными, которые как маленькие человечки умывались и кушали. Естественно, что был у него и аквариум с самыми разными рыбками самых разных цветов и размеров. И ей казалось, что он знает все-превсе на свете. Когда они были в гостях у нее, играли зачастую в подвижные игры. В футбол, например. Ох, и ругалась же мама, когда вылетело стекло из серванта…
    В шестом классе они неожиданно стали врагами. Сами не поняли, почему это произошло. Но отношения были ужасными. Вечные перебранки, драк, конечно, не было. Он только один раз разбил выключатель от лампочки прямо перед ее лицом. Девочек не бил. Оба были отличниками. Оба были лидерами. И ее предпочитали, потому что мальчики все еще помнили свои расквашенные носы. Шла борьба, выше, дальше, сильнее, умнее. Девятый класс она окончила на «отлично», он на «хорошо». Она пошла на 11 класс, он – в горный техникум. Местность-то была шахтерская. Вроде на тот момент было перспективно.

    Они не виделись больше года. Однажды уже в 11-м, она прекрасно написала сочинение по «серебряному веку». Обсуждали с учительницей, когда в класс заглянул Сашка и спросил Ирину. Учительница улыбнулась и заговорщески подмигнула, а Ирка покраснела и начала оправдываться.
    Вышла. И удивительно, не почувствовала неприязни, которая, как она думала, останется на всю жизнь. Они гуляли по парку. Болтали, смеялись. И было так удивительно легко и просто. Она держала его под руку. Он говорил о каких-то проблемах, которые в 17 лет кажутся невероятно глобальными. На прощание они пообещали писать друг другу. Обязательно поддерживать связь. И она с грустью махала ему в окно автобуса.

    Они не виделись четыре года. Она училась в одном городе, он далеко в другом, но письма регулярно приходили. И были такими еще по-детски наивными, но уже по-взрослому внимательными. А потом связь оборвалась. Она бросила университет, он – институт. Потерялись. И кажется, прошло еще четыре года, когда она в отчаянии рассылала письма на все возможные адреса, с просьбой отозваться того, кто обладает хоть какой-то информацией о нем.
    И однажды, вернувшись с прогулки по магазинам, она увидела - в почтовом ящике что-то белело. Неловко перекладывая свертки в руках, кое-как отомкнула замок. На конверте был незнакомый почерк. Обратный адрес – только г.Астрахань. Последнее место «дислокации» Красавчика. Сердце застучало в висках. Была бы возможность, она бы лифт толкала, пока ехала на свой девятый этаж. Свалила покупки в прихожей, не разуваясь прошла в комнату, села на диван и дрожащими руками порвала конверт. Писала его девушка. Он рассказывал Ирке о ней, когда только начал встречаться. Теперь они жили вместе. И девушка требовала отстать от Саши, прекратить всякое общение с ним. Он не нуждается больше в вашей дружбе. И такая ревность выплескивалась, такая злость. А Ирка сидела, плакала, целовала ее письмо, и шептала: «Значит живой, здоровый, счастлив наверняка с такой хранительницей очага». И хотелось прыгать от радости. И она прыгала и смеялась как ненормальная. И была счастлива, что все хорошо у ее друга. Что жизнь, блин, налаживается! И уже спокойно собиралась в горы на выходные. Молча улыбалась все время. Она была счастлива, если он счастлив.

    Спустя год он написал, что будет в ее городе.
    Она весь день просидела перед подъездом. Рассматривая входящих и выходящих, но не увидела никого даже отдаленно напоминающего одноклассника. Тяжело вздохнув, она поднималась домой по лестнице, потому что лифт отключили. Было уже довольно поздно. Посторонилась, пропуская спускающуюся навстречу пару. И оглянулась на них сверху вниз. И он оглянулся. И узнали друг друга. И бросились в объятья. И оба чуть не плакали. Такими родными, близкими они казались друг другу. Его спутница скромно стояла в стороне. Ирка опомнилась, протянула руку и назвала по имени, которым было подписано письмо. Сашка засмеялся и сказал, что эта девушка помогла найти дорогу к ее дому. Они вместе ехали на автобусе. И девушка любезно согласилась проводить его.
    Они присели в ресторане на свежем воздухе в центральном парке. И Сашка так искренне восхищался ею, так яростно не хотел отводить свой взгляд. И все время держал ее за руку, как будто боялся, что опять куда-нибудь пропадет, растает в воздухе. И она чувствовала, что вот-вот оторвется от земли. Так хорошо было купаться в его словах, смотреть в глаза загадочного цвета и слушать, и хохотать во все горло, как в детстве.
Куда-то поехали дальше, другие рестораны, другой интерьер, но тот же, его голос, тот же, ее смех. Ух, и напились же они тогда. Он остался ночевать у нее.
    Это был первый и последний раз, когда они проснулись рядом. Она в смятении смотрела на него спящего. На его такие родные веснушки, на каштановые волосы. И ей страшно захотелось плакать. Выть так, чтобы стекла вылетали из рам. В то утро она написала стихотворение, заканчивающееся строками: «… я потеряла друга, мечтая быть женой».
    Ее тепло друга превращалось во что-то иное, что-то что жгло изнутри, злило и успокаивало одновременно. Переворачивало мир с ног на голову. И она не хотела мириться с этим чувством. Она не хотела расставаться с другом. Потому что другого такого нет и не будет никогда. Но, когда он уезжал, они пообещали, что если до 30 лет не найдут себе пару, то обязательно поженятся и станут коротать старость вместе…
    Совсем скоро он ушел в армию. Туда. Воздушно-десантные войска.  А через год, когда он должен был прийти в отпуск и увидеться с ней, она запретила. Потому что она была влюблена. Потому что поверила в любовь другого. И прожила с ним три года, а потом разошлась.
    А Сашка пошел служить по контракту. Там. Потом тоже женился. У него родилась кроха-доченька. Он переехал на юг, к морю. Перевез семью. Построил большой дом. И они стали созваниваться. Ирка очень хотела познакомиться с его женой, покачать его дочь, обнять его маму и посплетничать с ней на кухне. Но все не получалось. Все что-то останавливало. Что-то мешало. Что-то ставило препятствия…
    Однажды в конце своего отпуска она вырвалась к маме в деревню. Валялась на диване, наслаждаясь полным бездействием и покоем. Телефон не работал в связи с отсутствием сигнала сети. Читала лекции и художественную литературу, лопала сливы, яблоки и мамины чудесные пирожки с творогом.
    Она вздрогнула, когда телефон пискнул, сообщив о принятом смс. Незнакомый номер. «В 21:00 буду в Городе. Есть возможность увидеться? Потом поеду в нашу деревню». И Сашкина фамилия.
    И дрожали руки, пока писала ответ, боясь потерять сеть. «Я сейчас в Деревне. Рано утром буду выезжать в Город. Есть возможность приехать на полустанок в 7:00? Уеду в 7:40».
    Когда она подъезжала, он позвонил, и сказал, что уже ждет.
    Она даже не осознала произошедшего, оглушенная его восхищением и пристальным взглядом, пока не села в автобус и не помахала ему в окно. И не взглянула на розу, лежащую у нее на коленях. А потом побежали слезы. И она ничего не могла с этим поделать. На вокзале она успела сбросить с его флешки  на свой ноутбук фотографии, когда он защищал диплом. И не могла их посмотреть, потому что перед глазами стояла пелена из кадров прошлой жизни. Его приемы рукопашного боя и куры-бентамки, рыбки и рассуждения о жизни в парке на скамейке, цветы, которые он дарил, огромное вишневое пятно на обоях от неудачно открытого игристого вина. Их «поход» по гостям своих учителей на десятилетний юбилей своего выпуска. Их соловьи и запах черемухи, их мечты и планы, их детство и юность. Их жизнь, которую они прожили вместе. Их единственное общее утро много-много лет назад. И Ирка, теперь уже Ирина Александровна, понимала, что не позволит никогда повторения той ночи. Потому что ее радость – его радость. Его семья. И не позволит себе даже тенью мелькнуть. Потому что у него все должно быть прочным, начиная от тех ящиков для овощей на уроках труда, до дома, который построил своими руками.
    А ей пусть будут эти полустанки длинною в 40 минут. И она будет счастлива.