odri (Дания)

Сплетая судьбу из случайных событий
Мое счастье в тебе?
Глава 21

  Начало

  21
  - Ой, Тамара, как же я рада тебя видеть! Когда ты мне позвонила, я и подумать не могла, что твое - «Я приеду так скоро, как смогу» - означает прямо сейчас, но я очень рада. Проходи, проходи, я как раз сварила свежий кофе. Мне, правда скоро уезжать на тренажеры - доктор велел не лениться и разрабатывать колено, словно оно станет новым и молодым.

  В тоне фройлен Инги слышалось удовлетворение:

  - Но скоро подъедет Микель, он будет очень рад поболтать с тобой. 

  - Простите, пожалуйста, - покраснела от неловкости Томка, - все шло наперекосяк со вчерашнего дня, - я тогда заеду в другой раз. 

  - Нет, нет, и не думай, все хорошо, если хочешь, я отменю тренажеры. 

  - Что вы, фройлен Инга, ни в коем случае, я не приму такой жертвы. Я просто проезжала мимо... 

  - И замечательно, что проезжала, мы, старики, мало кому интересны. 

  Фройлен Инга провела Томку на небольшую зеленую лужайку, где сидели, лежали, резвились несколько собак разных пород. Окрас собак красиво сочетался со свежей зеленью: различные оттенки бежевого, коричневого, черного и белые барашки кудрей молодых пудельков.  

  Рядом с лужайкой находился зарешеченный вольер, где находились еще несколько питомцев. 

  Попечительнице "отпускных", как она их называла, собак, Инге Берг, было далеко за 80, но она сохранила не только свежесть ума и блеск глаз, но и удивительное, редкое по человечности тепло к людям. 
  
  Кроме нечастых поводов, связанных с собакой, Томка заезжала к ней иногда просто поболтать. 

  У фройлейн Инги были проблемы с ногами, она с трудом водила машину и не могла ходить на длинные расстояния. 

  Поэтому она предпочитала, чтоб ее вывозили, а в остальное время «крутилась» с животными во дворе, но общение любила и гостям радовалась. 
  
  Фройлен Инга жила вместе с братом, Микелем, тот был значительно моложе сестры, но выглядели они примерно одинаково. 

  Микель был прекрасным ветеринаром, а Инга – медсестрой, теперь они оба, пенсионеры со стажем, разводили королевских пуделей и держали приют для собак, что давало неплохую прибавку к пенсии, а, главное, благостное состояние своей необходимости и важности пребывания на этом свете.  

  Когда Микель уезжал в другие районы и соседние страны на выставки или еще по каким-то делам их хлопотного бизнеса, Томка помогала бодрящейся старушке прибраться или купить продуктов. 
  
  - Я так рада, что такая красивая добрая девочка приходит ко мне, просто помочь или поболтать с одинокой старухой, - продолжала ворковать фройлейн Инга, присаживаясь на скамейку, здесь же, у края лужайки, ставя рядом со стулом свою палку: 
  
  - Сейчас вам, молодежи, так тяжело жить: машины, машины, машины... В библиотеке, и то теперь машины поставили: хочешь книгу сдать - иди к телевизору, он тебе все и расскажет.
Ни поговорить вживую, ни помечтать, ни погулять, взявшись за руки, глядя на луну... 
  
  Она обеспокоено посмотрела на Томку: 
  
  - Что-то ты сегодня молчалива, девочка, и синяки у тебя под глазами, что-нибудь не так?
  
  Томка хотела улыбнуться, но улыбка получилась кривой, как усмешка, провела рукой по волосам - волосы растрепаны: причесывайся, не причесывайся, когда волосы легкие и тонкие, бесполезно, надо их всегда укладывать с пенкой и феном. Но сегодня не было сил, да и для кого теперь быть уложенной-ухоженной? Джонни, вон, уже и на ужин не придет. 
  
  - Ты выглядишь усталой, Тамара, - продолжала настаивать фройлейн Инга. 
   
  Томка не была пока готова к разговору: она думала, не зная, как начать. Она рассказывала только приятные и веселые вещи про свою жизнь, каковой ее жизнь и была до вчерашнего дня, к тому же, рядом всегда был кто-то из близких, с кем можно было поделиться и разрешить возникшую проблему: Марио, Ирина или Джонни, а тут... 

  После ухода Джонни и Андрейки она сделала два звонка: один Ирине - и сама не знала зачем, так, на всякий случай, а второй – Марио: хотела договориться о встрече и предупредить, что сегодня она не появится в ресторане, а поедет сразу к ревизору. 

  Ни один из телефонов не ответил. 

  Ну, с Ириной все понятно, а Марио-то куда запропастился? 

  У ревизора она пробыла всего полчаса – кое-что спросила по платежам, ответила на вопросы по отчетности предыдущих месяцев, отдала папки с текущей отчетностью и договорилась о следующей встрече. 

  Почему он позвонила фройлен Инге, она не знала - сделала это чисто импульсивно, а та обрадовалась и сказала, что ждет. 

  Инга была немкой с польскими корнями, занесенной судьбой в Данию, она была так умна и стара, что ее наблюдения становились все чаще почти ясновидением. А ясновидения Томке сейчас совсем не хотелось, поэтому Томка не была уверена, что захочет рассказать Инге о том, что случилось.

  - Как Шира? 

  - Спасибо, хорошо. Вы извините, я не могу пока записать ее к вам на пансион, так как у Джонни что-то с отпуском... 

  Она замолчала, горло сдавило слезами. 
  
  Фройлейн Инга внимательно на нее посмотрела, но ничего не сказала, словно давала ей время, рассказывая о своих новостях: 
  
  - Я получила новые фото с письмом от Иды, из Уганды. Ты, наверное, не знаешь эту историю о нашей соседке, вышедшей замуж за африканца? Он не смог здесь прижиться, все время мерз и мучился депрессией...

  - Как? - непроизвольно и благодарно удивилась Томка - это было очень кстати, послушать о чужой семье, чужих проблемах.

  - Да, представь себе. Ида решилась уехать с ним, на его родину, в Уганду, это было... - она задумалась, - да, что-то, около 15-ти лет назад. Ты можешь себе представить?
  
  Она не дождалась Томкиного ответа и продолжала: 
   
  - Это было такое сильное решение, мы ее все отговаривали. Но она оказалась умницей, смогла получить контракт от концерна «Нордик» на представительство. Сначала двухлетний, с испытательным сроком, а потом ей его продлили. И теперь у меня пятеро черненьких внучат - я так называю их деток, потому, что они называют меня «грэнни». 

  И попросила Томку:

  - Сходи в комнату, пожалуйста, посмотри там, на столе конверт лежит. 

  Томка зашла в дом, попав сразу от входа в комнату, где было почти темно от зашторенных окон, приглядевшись, она рассмотрела на столе большой конверт, несколько листов бумаги с напечатанным текстом и несколько разбросанных тут же фотографий. Она сгребла все это со стола одним движением, и, прижав к себе, вынесла в сад. 
  
  - Ох, какая ты молодец, все взяла, заодно мне и переведешь. Ида совсем забыла датский, пишет на английском. А я не помню уже многие слова, так что ты появилась очень кстати, спасибо тебе, моя дорогая. 
  
  Говоря все это, фройлен Инга просто лучилась радостью от встречи с Томкой: 

  - Ну, смотри, - она поправила очки, взяла в руки одно из фото и начала показывать пальцем: это - старший, Зигмунд, эта – средняя, Амалия, двойняшки - Торо и Таро. А на руках у Иды их последний - Микель, в честь моего Микеля, - ну, разве они не прелестны?
  
  - Да, конечно, даже очень, - подтвердила Томка, с интересом рассматривая яркие фотографии: на фоне желтого песка стояла оранжевая бесформенная «юрта», то ли из войлока, то ли из брезента, на снимке не разберешь. Впереди у «юрты» был большой проем - вход, как поняла Томка. А вокруг входа по обеим сторонам стояли черные улыбающиеся детишки разного возраста, а в центре, как явление из темного жилища - редкой красоты и молочной белизны женщина с черненьким малышом на руках. 

  Волос ее не было видно - они были спрятаны под яркий тюрбан, от этого ее красота только выиграла, так как тюрбан подчеркивал прелестный овал лица Иды. На ней было бесформенное национальное африканское одеяние - что-то наподобие юбки, а сверху - длинная рубаха, на ногах - растоптанные сандалии. Женщина улыбалась и выглядела довольной. 

  - Я не могу себе представить, какой красоты должен быть мужчина, чтобы его полюбила такая.., - она подыскивала слово, - такая... богиня.

  Фройлен Инга засмеялась, польщено, словно Ида принадлежала ей, и Томка похвалила ее, Инги, творение: 

  - Ее муж, Абсалон, намного проигрывает Иде во внешности, но... 

  Фройлен Инга загадочно подняла голову к небу, прижала к груди несоразмерно крупные для хрупкого тела, руки, с четкими выпуклыми венами под старческой кожей, большими, почти мужскими ладонями, и сказала: 

  - Не внешность главное, моя девочка... Ида работала в организации «Врачи без границ», где-то там и повстречала она Абсалона, на ликвидации какой-то эпидемии, не помню, какой. Она его буквально спасла с того света, и он предан ей, как... могут быть преданы только собаки. 

  Инга считала, что собаки - самые умные существа на свете, и самые порядочные, а Томка вспомнила Марио. 

  - И что же, она вышла за него замуж? 

  - Да, - горячо подтвердила Инга, - а что тебя удивляет? Я не понимаю. 

  Она развела руками.

  Но Томка вздохнула: 

  - Бедная Ида, ну, почему бы ей не вернуться сюда, с детьми? Какой там контракт? Разве работающие по контракту будут жить в таких условиях?

  Фройлен Инга с удивлением посмотрела на нее: 

  - Тамара, это же ее выбор, ты понимаешь? Это она сама так решила, жить со всеми, одной общиной, они все живут на ее средства, так там нет ни работы, ни помощи безработным от государства. 

  - А в чем заключается ее работа?

  - Вот в этом и заключается - заботиться о них. 

  - Не поняла. 

  - Что ж ты не поняла? По контракту ей выделяются медикаменты, какие-то деньги, как жалованье, но не это главное, Тамара. Главное, Ида - счастлива. Ида - единственный врач на много километров в округе, ее муж - учитель в местной школе. 

  - Там даже и школа есть?

  Она не могла спрятать скепсис в вопросе. 

  - Нет, Тамара, ты меня удивляешь. Это - обычная африканская страна, со своим укладом и культурой. Иде там нравится, она - очень уважаемый человек, и это, то, что ты видишь - это их хижина, где они живут не всегда, а так, у них - дом в столице. 

  Томка облегченно вздохнула, успокоившись за неизвестную ей Иду. 

  Хотя у нее и осталось ощущение недосказанности от африканской идиллии.

  Томка почувствовала также, что вызвала недовольство фройлен Инге своими вопросами, и уже жалела, что приехала. 

  Тут они услышали шум мотора и обернулись - у ограды припарковывался старенький небольшой автобус - это приехал Микель. 

  Он обрадовался Томке, обнял ее:

  - Как приятно тебя видеть.

  Фройлен Инга потянулась к брату, они обнялись. Оба хрупкие и маленькие, они казались Томке сказочными троллями из сказки, а Микель еще и шляпу-колпачок всегда носил, словно подчеркивал свое сходство с загадочными существами. 

  Пока они обменивались общими фразами, к ограде подъехала еще одна машина с яркой надписью: «Сервис коммуны». Из машины с трудом вылезла тучная немолодая женщина. Она подошла к калитке и крикнула: 

  - Добрый день всем! Фройлен Инга, простите, я опоздала. 

  Старушка и Микель помахали рукой в сторону калитки, Томка вежливо поклонилась.

  Фройлен Инга с трудом поднялась со стула, взяла свою палку и сказала: 
  
  - Ну, вот, Микель, развлекай нашу гостью, поехала я упражняться. 

  Она легко засмеялась и снова помахала рукой: 

  - Мете, я не предлагаю тебе кофе с кексами, так как знаю, что ты на диете. 

  - Да, да, - громко и басом захохотала толстуха, и добавила: 

  - Вам бы для меня надо калиточку-то пошире сделать, а то, что это - только кролик сюда и пролезет, а настоящей красавице, как я, - она гордо похлопала себя по необъятной груди - и не пройти.

  Очень довольная своей шуткой она продолжала еще смеяться, ожидая, пока фройлен Инга доковыляет до машины. 

  Томка было бросилась помогать, но Микель удержал ее движением руки: 

  - Не надо, не унижай ее своей помощью. Инге очень важна ее самостоятельность. Она только притворяется, а на самом деле очень страдает от своей болезни и гордится, что еще может передвигаться, хотя и с трудом. Но я верю, что после тренажеров ей станет легче, так как там еще и парафин ей накладывают на колени. Он прогревает и... 

  Дальше Томка прослушала небольшую лекцию о пользе парафиновых компрессов для лечения коленей, с улыбкой глядя на Мету, которая, устав ждать, подхватила Ингу на руки в калитке и осторожно, как маленького дитя, усадила в машину, заботливо пристегнув ремнем безопасности. Мете обошла машину с другой стороны и начала осторожно протискивать себя в кресло. 
  Минут через пять машина отъехала.  


  Начал накрапывать мелкий дождик. Микель открыл двери вольера, подзывая свистом собак. Те, одна за другой, резво потрусили на его зов. Микель налил им воды в поилку, открыл ящик, стоящий на полке там же, в вольере, достал из него несколько пластиковых костей, мячики, какие-то плетеные пояски и бросил собакам:

- Пусть поиграют.

  Подошел к столу, взял пульт, лежащий в центре столешницы, нажал на кнопку - и над вольером поплыл пластиковый навес, закрывая собак от дождя. 

  Томка собрала фотографии со стола: 

  - Микель, я отнесу фотографии в дом да поеду, хорошо?

  - Нет, нет, ты должна со мной посидеть. Я тебя не видел почти год, когда ты еще заедешь? Джонни я иногда вижу, когда он заезжает за бумагами. 
  Он предложил нам помогать с отчетностью. Мы очень довольны - экономится несколько тысяч крон только на оплате ревизоров.

  - Я не знала, что вы теперь клиенты Джонни. 

  - Да? Ну, вот, теперь знаешь. Ты не голодна? 

  - Нет, спасибо. 

  - Вот, и я тоже, так что от фрокоста* мы воздержимся, а кофейку с кексами попьем. 

  Томка посмотрела на часы и нерешительно согласилась.

  Возможно необходимые пояснения:

  *Фрокост-frokost (дат.) - бутербродный «перекус» вместо обеда.

  Продолжение