Гербарий. Рассказ

  Каждый, кто годами смотрел на ее мрачно-скорбное лицо, невольно задавался вопросом: улыбается ли она когда-нибудь? 
  По мнению окружающих, поводов радоваться жизни у нее было достаточно: красавец-украинец – муж, нежное создание – дочь, новая огромная квартира, полученная путем сложного, но весьма удачного обмена, симпатичный дамский автомобиль и водительские права. Должность, наконец!
  Но она не улыбалась.
  Заколдованная, решили сослуживцы.
  И ведь не страшная. Легкая стрижка, глаза, рот, нос – все на месте. Пугало лишь отсутствие приязни на лице, всегда сжатые губы и взгляд исподлобья.
  Что в ней было хорошего - это фигура. Нежная грудь, тонкая талия, округлые бедра - сулили пусть редкие, но желанные радости. 
  Смог же украинец влюбиться! И не только влюбиться, но руку и сердце предложить, а это по нынешним временам почти подвиг.
  Квартира Валентине нравилась. На смену двум неказистым комнатам с блёклыми стенами, морщинистыми от трещин потолками и зеленым, положенным в год постройки дома, линолеумом, пришла огромная квартира с тремя комнатами, светлой лоджией с видом на озеро и даже небольшим «предбанником» в виде еще одной крошечной прихожей, сгодившейся для складирования уличной обуви.
  Чашка кофе для себя, серьезный омлет мужу – с помидорами и зеленью, как положено украинскому хлопцу, овсянку и бутерброды дочери – все готовилось привычно быстро, без лишних движений, споро металось на стол, накрытый свежей скатертью – так выглядит кухня в журналах для светских дам.
  Ей нравилось быть правильной. Душ по утрам, мини-зарядка, легкий взмах кисточкой для ресниц, нежная помада – каждодневный ритуал не должен нарушаться.
  Гардероб ее был в меру строг, без рюшек, разумеется, но и без налета творческого безумства, просто костюм деловой женщины. Она достала из шкафа-купе несколько жемчужно-серых и черных тряпочек, пригляделась и выбрала: серый сегодня будет в самый раз: скромно, элегантно и чуть-чуть надменно, так и должно быть, решила она. Добавила бусы из горного хрусталя – подарок мужа в первую годовщину свадьбы и, задержавшись у зеркала, полюбовалась собой. Порядок! 
  Ошибается тот, кто думает, что женщины одеваются для мужчин. Спроси их, во что была одета женщина? – и вряд ли половина из них ответит правильно. В глаза они смотрят, в глаза! И чем веселее и лукавее взгляд, тем пристальнее они вглядываются в них – а вдруг? Платье, шляпка, шарфик, даже туфли тут совершенно не при чем. 
  Женщины меняют наряды для женщин! Кто еще может так пристально и цепко изучить стиль, фасон, крой и даже цену твоего наряда? Конечно, они, подруги и врагини, ради которых только и стоит искать то неповторимое, что навсегда приклеит к тебе ярлык «Модный приговор!» или «синий чулок». 
Приятельницы похвалят, глубоко спрятав естественную зависть к дорогой тряпице, глазом не моргнут, а соврут, что идет. 
  Завистницы промолчат, но первыми отметят невыносимо красивую вещь. Знала Валентина об этом неизменном качестве женского коллектива, но отказать себе в провокации не могла: меняла наряды и меняла, раздражая менее успешных коллег.

  День сегодня был обычный, рядовой день, но накануне она узнала, что из департамента образования придёт инспектор с проверкой работы школьного коллектива. Впрочем, в этом не было ничего особенного – в школе, как на вулкане, никогда не знаешь, где рванет.
  Ей, как завучу, надлежало принять чиновную даму, показать все школьные уголки, бесконечные документы, в которых с головой утонули учителя и завершить визит кофейным столом. А как же, Европа!
  В холле толпились дети, сновали учителя, уже оповещенные о незаурядности грядущих дней и визита высшего начальства. Едва кивнув коллегам, Валентина Степановна прошла в свой уютный кабинет на втором этаже, повесила плащ и включила компьютер. 
  Все бумаги присылать только по электронной почте! – таким было ее последнее распоряжение.
  - Почему? – недоумевали учителя. – Можно я принесу напечатанными? – спрашивал кто-то.
  - Нет, - отвечала завуч громким и резким голосом. Она всегда говорила очень громко, даже если стояла рядом с человеком и повышать голос не было особой необходимости.
  Надо бы сходить к директору, принято было с утра интересоваться положением дел в школе, планами на ближайшие дни, но не хотелось. Она с трудом заставляла себя спуститься в яркий, украшенный цветами кабинет директора, где в окружении книг, папок с делами и подаренных школе сувениров сидела полная, сияющая Ираида (так звали ее педагоги между собой) и смотрела одновременно на коллегу и на монитор компьютера, успевая поймать с экрана нужную информацию.
  - Садись! 
  Они давно были на «ты», оставаясь наедине, и лишь при коллективе соблюдали необходимую субординацию. 
  – Звонили из департамента образования, придут на днях. Примем начальство?
  - Разумеется. У меня все бумаги готовы. Не знаю, если к людям пойдет...
  - Пойдет и пойдет, нам скрывать нечего, - улыбнулась Ираида.
  Валентине ясно было, как божий день – Ираиду пора подвинуть. А что? Всё естественно. Ей скоро шестьдесят, язык знает неважно, да и выпить не дура. А у меня два высших (зря, что ли, я упиралась столько лет?), язык малого народа от зубов отлетает, компьютер в совершенстве, деловые качества налицо – чем не руководитель? Пора, пора!
  - Сергеева здесь? – послышалось за дверью. Секретарь что-то тихо ответила и человек удалился.
  - Когда они привыкнут! Год прошел, а они все Сергеева, да Сергеева! – разозлилась Валентина, но промолчала.
  Сентябрь прошлого учебного года начался с сюрприза: завуч сменила фамилию! Была Сергеева и вдруг стала Веремаа. Ну, что ж, хозяин-барин, конечно, с такой фамилией ей, видно, легче стало общаться с чиновниками от образования, но люди пожимали плечами и морщились – от своего отказалась!
  Музыкантша Лиля, яркая молодая особа и отличный хоровик-профессионал, искала Валентину не зря.
  - Валентина Степановна! Скоро День Победы. Мои дети подготовили большой концерт. Можем мы в зале выступить?
  - Лилия Павловна! В республике 8 мая отмечается День Европы, Вы это прекрасно знаете. Какие могут быть концерты 9 мая?
  Лиля замерла и, кажется, лишилась дара речи. 
  - Но мы русская школа! Наши дети должны знать о победе Советского Союза в Великой Отечественной войне!
  - Я повторяю – День Европы! Мы – муниципальная школа и не можем выдумывать свои правила.
  - Что же, и георгиевские ленты детям носить нельзя?
  - Ленты им могут дать только родители и не в школе, пожалуйста, – громче, чем следовало бы, произнесла Валентина.
  - Кричать только не надо на меня, - сдавленно произнесла Лиля.
  Школьный день покатился.
  Уроки один за другим, завтраки и обеды, побеги ребят на улицу, труды и математика, история и биология, драки на перемене, лейкопластырь у врача, пятиминутки в учительской, звонки и пробежки по кабинетам.
  Еще в школе бывают «окна». Но не всегда и не у всех. Смотря, как расписание завучем составлено. Свободный урок, когда можно расслабиться, выпить чашку кофе и набраться сил для очередного подвига – мечта любого учителя.
  Женщины в такие минуты любят обсуждать дела семейные, на какой-то миг отвлечься от чужих детей и вспомнить своих, родненьких.
  - Представляешь, моя не знает, что такое гербарий! – слышались голоса в учительской, – сколько же мы их собрали за школьные годы! А их теперь не заставляют сушить цветы и травки, клеить все это в альбом, а потом воображать, что это и есть живая природа.
  В учительской разговаривали двое, и Валентина задержалась на пороге.
  Другой голос весело произнес:
  - Гербарий – это как наша Валентина! Вроде живая, но засушенная, не цветет, не пахнет. И главное, не улыбается никогда!.. Гербарий!
  Обе звонко рассмеялись.
  - Ты не передумала?
  - Девятого мая? Нет, конечно. У меня платье красное. Туфли найду.
  - Совсем недавно блузку купила, очень кстати будет! 
  О чем они? Блузки, платья... Бабы!
  Осторожно, чтобы ее не заметили, она прикрыла дверь и пошла по коридору. На глазах закипели слезы. Гадины! Какие же они гадины! Но нет! Плакать не станем, - приказала она себе. Не дождутся. Кто там был? Один голос узнала, а вот другой... Не важно, главное, что вот они все где у меня! – подумала Валентина и непроизвольно сжала кулак.
  Навстречу ей попался техник с дрелью в руках, немолодой крепкий мужик, безудержный оптимист, с всегдашней улыбкой, несмотря на недавнюю потерю хорошо оплачиваемой работы в морском порту. Он уважительно поздоровался с Валентиной, но не получив ответа, прошел мимо и улыбка постепенно сползла с его лица.
  - Вот же стерва! – подумал он о попавшейся в коридоре начальнице, но уже через пять минут забыл о ней.  
  Позвонила дочка. Валентина приложила висящий на шнурке мобильный телефон к уху:
  - Да... хорошо... как дела? Уроки сделала? А математику? Что? Давай, не ленись. Поешь там, не грызи сушки, суп разогрей, я скоро буду дома. Ну, все, пока. Я люблю тебя.
  Она любила учиться, и все новое старалась применить в жизни. Ей нравилось выступать на собраниях и педсоветах, делать паузы во время выступлений, добиваясь полной тишины в зале, нравилось произносить не всякому пониманию доступные слова: школа Монтессори, генетическая психология, философия обучения, фаза лабильности, сенситивные периоды, парадигма образования и усовершенствование чувств.
  Школа Марии Монтессори была ее коньком, ей даже удалось попасть в группу учителей от города и посетить одну из таких школ в Болгарии. Теперь в школе она считалась главным экспертом по этой теме.
  «Я люблю тебя» - тоже было взято ею из лекции ученой дамы из Питера, которая уверяла, что американцы говорят эту фразу всегда и везде, чем привязывают к себе детей, вселяя в них уверенность в постоянстве родительских чувств.
  Все телефонные разговоры с родными Валентина с тех пор заканчивала одинаково: - я люблю тебя. Звучало сухо и слишком демонстративно, но только со стороны. Ей самой нравилось быть любящей матерью.

  ...Инспекторша пришла в полдень, когда половина уроков благополучно закончилась. Вылизанная, ухоженная школа произвела на нее хорошее впечатление – цветы, промытые окна, яркие газеты с фотографиями на стенах – нормальный и естественный детский мир. Учителя здоровались и, не задерживаясь, исчезали в классах. Гостья любезно улыбалась годами отрепетированной улыбкой. 
  - Валентина Степановна, может быть, покажем урок по выбору уважаемой госпоже Мянник? – предложила Ираида и добавила: - Мне нужно пойти в восьмой класс, я вас оставлю ненадолго?
  - Да, конечно, мы со звонком поднимемся наверх, - сдержанно ответила Валентина и обратилась к инспекторше:
  - Какой урок Вы хотели бы видеть?
  - Это все равно, зайдем наугад.
  Двое великовозрастных курильщиков, которым удалось курнуть в туалете, успели прошмыгнуть в класс впереди учителя. Какой-то малец потерял спортивные тапки и теперь рылся за батареей, куда их затолкали добрые одноклассники. Покатила новомодную тележку с батареей флаконов бытовой химии уборщица. Голоса ребят стихли, начался урок.
  Длинный коридор был украшен множеством однотипных портретов деятелей эстонской культуры в стильных рамах, что не могло не радовать глаз проверяющих чиновников.
  Открылась дверь, и в пространство коридора был выставлен веселый парень с бумажным самолетиком в руках.
  - Постой там и подумай, Веня! – раздалось ему вслед.
  Дверь не закрыли, и когда в просвете обозначились фигуры завуча и инспектора, негодник был стремительно втащен обратно. И этого права нет больше у учителя! Пусть мешает другим, творит, что ему угодно, а ты терпи, даже если следовало бы его просто отшлепать для его же блага!
  «Эх, Мария Семеновна! Позорище! Вызову!» - подумала Валентина, но задерживаться у дверей класса не стала.
  Из глубины коридора, оттуда, где находились классы музыки и рисования, раздались фортепианные аккорды. Урок музыки всегда начинался с распевки. «Пе-ре-бе-га-ли-бе-ре-га, пе-ре-бе-га-ли-бе-ре-га!» - дружно пели дети. 
  Урок музыки, возможно, любимейший урок в школе, если его ведет талантливый педагог. Сколько новых имен, каких только мелодий не услышишь за обычный школьный час! Лилия Павловна была именно таким учителем. Влюбленная в свой музыкальный инструмент, она владела еще искусством организовать ребят, создать из несобранной массы голосов стройный и слаженный хор, подбодрить ребят перед выступлением и держать в кончиках пальцев все их невеликие, но такие искренние голоса во время исполнения.
  «Прощай, любимый город,
  уходим завтра в море, 
  и ранней порой мелькнет за кормой 
  знакомый платок голубой...» - выводили детские голоса.
  Глаза Валентины округлились, она взглянула на спутницу и поняла, что дверь в кабинет будет открыта. А оттуда уже неслось громко и слаженно – «Выходила на берег Катюша, на высокий берег на крутой».
  Дети стояли полукругом у доски, руки учителя летали, усиливая или понижая мелодичные волны, образуя нужные паузы и четкие ритмы, они пели вместе песни военных лет. Дети уже видели вошедших гостей, а Лиля в ярко-красном костюме, в туфлях на высоких каблуках в тон одежде, продолжала вести ребят за собой, наполняя их юные души причастностью к великому подвигу и родному народу. 
  «Вставай, страна огромная,
  Вставай на смертный бой!
  С фашистской силой темною,
  С проклятою ордой!»
  У кого-то на груди, у кого на воротничке были приколоты георгиевские ленты, 
  - Минуточку! – оборвала хор Валентина и лицо ее пошло пятнами. – Что это?
  - Попурри, - розовые щеки дирижера сияли.
  - Можно ваш план урока, Лилия Павловна?
  Ребята смешались, не понимая почему такую прекрасную песню оборвала вошедшая завуч. Полистав журнал, Валентина грозно спросила: - Разве в плане урока звучат эти песни?
  - Сегодня праздник, День Победы, и мы исполняем песни военных лет.
  Сбить Лилю было непросто, киргизская закалка ей очень пригодилась в жизни. 
  Детство и годы учебы в музыкальном училище небольшого киргизского городка многому ее научили. Отстаивать свои принципы, например. Ценить родные традиции и уважать чужие.
  Торжественный облик учителя и георгиевские ленты на груди у детей привели инспекторшу в состояние близкое к ступору и Валентина поспешила увести ее к себе в кабинет.
  Там обе отдышались. Валентина, попыталась сгладить полученные впечатления и предложила кофе чиновнице. Но та отказалась и резко спросила:
  - Сколько лет она работает?
  - Семь, - не переспрашивая, догадалась завуч.
  - Гражданство?
  - Российское.
  - Уволить!

  Автоматически она полистала документы, сложенные ровной стопкой на краю стола, заглянула в отчет и поднялась. 
  Прозвенел звонок. Валентина с гостьей вышли из кабинета. Навстречу им бежали ученики, торопясь в столовую и спокойно в том же направлении двигались учителя. Все были в красном. Кто в пунцовом платье, кто в кумачовом пиджаке, у кого-то просто рубиновый шарф на груди или карминно-алые туфли.
  Валентина остолбенела. Она поняла – заговор. Решили отметить праздник, если уж такой день сделали рабочим. Нарядились!
  Подхватив сумку, инспекторша заспешила прочь. При выходе из школы на глаза ей попали еще две молоденькие учительницы в костюмах того цвета, который в русском языке означает – «красивый».

  ...Фотограф долго строил ребят – «Девочки, сели в первый ряд! Мальчики, не надо трогать девочек, мальчики, встаньте у них за спиной! Теперь стоим и смотрим на меня. На меня, я сказал! Куда ты смотришь, ты, ты, мальчик во втором ряду!»
  Наконец, детей отпустили с миром, и пришла очередь учителей.
  Важно, неспеша, стараясь укрыться за спинами коллег, начали рассаживаться.
  Валентина заняла положенное администрации место в первом ряду и задумалась, поглядывая в окно, пока согласно субординации размещали остальных.
  «Как она сказала тогда? – Не кричите на меня... А я и не кричу. Привычка у меня такая..».
  Мать Валентины была почти глухая, так и не научившаяся читать по губам. Приходилось кричать. Матери она стеснялась с детства. Дома еще ничего, можно было пережить, а вот на людях... Старалась с ней не выходить туда, где много людей, чтобы не смущать их своими криками.
  Новый год в школах, как и встарь, начинается в сентябре, и сейчас, когда май расцвел всеми оттенками зеленой краски, он закончился, следовало бы радоваться, но было почему-то грустно.
  - Дорогие учителя! Что у вас впереди? – с забытым пионерским задором выкрикнул фотограф.
  - Лето! – дружно хором ответили педагоги.
  - Так улыбайтесь! Улыбайтесь! Думайте о хорошем...
  Валентина вспомнила, что поход на ковер к начальству закончился для нее благополучно и весьма неожиданно: был предложен новый проект под европейские деньги. Учебный год и в самом деле завершен, впереди - море, солнце и отдых на Кипре, путевки лежали в кармане. Да, музыкантша Лилия Павловна уволилась неделю назад... 
  Валентина растянула в улыбке рот, застыла на секунду, и навсегда осталась на школьной фотографии молодой улыбающейся женщиной с эффектной ассиметричной стрижкой и крепко стиснутыми руками на круглых коленях.

Татьяна Вольнова (Таллин)

2010-04-21

Предыдущий рассказ:
Татьяна Вольнова (Таллин). "...И я судьбу благословил". Рассказ