Неизвестная земля
Книга 1

(ред: публикуется без корректуры) 

    Начало

Глава 17.
Вечеринка.

    До зимы оставалось недолго и Влад, решив не дожидаться, пока выпадет снег, велел Богдану запрячь лошадь, чтобы отправиться на базар – запастись необходимыми вещами и провизией.   Когда они приехали туда, Богдан подумал, что они попали в ад.  Кругом было столько народу! И все спешили к длинным рядам лавок, где толпились сотни продавцов и покупателей. Влад велел остановиться около  березовой рощи – там уже находились десятки таких же телег с самыми разнообразными лошадями. Привязанные к дереву, они ели накошенную траву, тогда как на телегах сидели рабы, оставленные хозяевами присматривать за ними. Богдан направил их кобылу к ближайшей березе, привязал лошадь – та сразу взялась щипать жухлую траву.  
    - Если что, кинешь ей потом сена с телеги, - посоветовал ему Влад, - только не все, ладно. Еда на телеге в этой корзинке, там яйца, курица, хлеб, чай – в общем, все как полагается. Можешь  смело есть, разрешаю – на обратную дорогу я потом куплю. Главное, не отходи, и смотри, чтобы наша Звездочка не закусила вожжами, она это любит. Так, вроде все, - он смерил взглядом его, пробежался по лошади с телегой, снова вернул взор на него, прищурился. – Ну так что, мне перестраховаться и тебя к телеге приковать или все-таки не сбежишь?
    Богдан не ответил, почесал одной скованной рукой другую. Влад усмехнулся.
    - Значит, договорились? Ну смотри тогда, я пошел, от телеги не отходи, жди меня, я скоро вернусь.
    Он ушел, а Богдан подошел к кобыле – та подняла морду, доверчиво протянула ее к нему, ожидая, что ей предложат кусочек сахару. Богдан потрепал ее по холке и воротился на телегу.
Сначала он занимался тем, что рассматривал всех тех, кто  ехал на ярмарку, однако потом ему это наскучило и он переключился на невольников, находящихся неподалеку и тоже карауливших имущество своих хозяев.  Часть из них общалась между собой, о чем-то споря и шутя, кто-то щелкал семечки, кто-то тянул песню, некоторые дремали, разлегшись на телеге. Решил прилечь и Богдан. Положив под голову охапку сена,  он закрыл глаза, полежал так с пяток минут, а потом захотел встать и проверить, не жует ли там Звездочка вожжи, как услышал над собой грубый голос.

    - Эй, ты! Глухой, что ли?
    Богдан открыл глаза и увидел мужчину неприятной наружности с желтоватыми волосами и сигарой в зубах. Почему-то он сразу не понравился Богдану.
    - Как звать? – бесцеремонно спросил незнакомец.
    Богдан  нахмурился – станет он отвечать всякому хаму! Резкое движение рукой  и его огрели кнутом. Схватившись за щеку, Богдан впился глазами в обидчика, а тот рассмеялся.
    - Когда спрашивают, надо отвечать, скотина!
    Отвечать? Ну он сейчас ему и ответит! Спрыгнув с телеги, Богдан – плевать, что руки в оковах, не помешают! – ринулся на незнакомца, а вместо него налетел на другого.
    - Эй, эй, вы чего? – воскликнул сероглазый  молодец лет тридцати пяти, отталкивая его от ударившего желтоволосого.  Перевел взгляд с пышущего злобой Богдана на отвратительную рожу желтоволосого типа.  
    - Что здесь происходит? – спросил он у желтоволосого.
    - Эта скотина не пожелал представиться, - хмыкнул желтоволосый, - ну я его и съездил разок, а он на меня попер.  Не знаешь, чей это такой ершистый? Что-то я его здесь не видел, он новенький?
    - Это Влада Васильева, Богдан, если не ошибаюсь, - ответил молодец, вглядываясь в лицо Богдана. – Так, Богдан? Ты ведь Богдан?
    Богдан кивнул, все еще не сводя полного ненависти взгляда с рыжеволосого – тот ухмыльнулся:
    - То-то я гляжу, что кобыла с телегой знакомые… а этот гляди как смотрит! Волком!
    Богдан дернулся, но молодец удержал, заволновался:
    - Эй-эй,  ты чего? Богдан! Потише! Успокойся, не хватало еще вам тут драку устроить!
    - А ты не мешайся, - рыкнул Богдан, продолжая напирать и выискивать взглядом врага.
    - Обиделся за удар? – понял молодец. – Ну с кем не бывает, ну  ударили, так что ж теперь, каждого, кто ударит, убивать, что ли?  Все, успокойся, давай, а то мне тоже идти надо. И ты, Саймон, тоже хорош – нашел чем заняться, чужого раба лупить! Все, давай, иди отсюда от греха. Давай, давай!
    Довольно ухмыляясь, Саймон, к полному возмущению Богдана, спокойно удалился. После его ухода заторопился к себе и его спаситель.
    - Ну что, мне тоже пора идти, Богдан Ну не сердись ты  на этого пня, ну дурак, ну что с него возьмешь! Все, давай. Передавай привет Владу. А, кстати, вот и он сам шагает.
    Оставив Богдана, молодец резво направился к появившемуся в роще Владу, они о чем-то постояли, поболтали, до Богдана донесся смех, а потом разошлись.
     - Ну, что тут у тебя? – весело поинтересовался подошедший хозяин. – Берестов сказал, ты тут кому-то чуть косточки не пересчитал? Кто ударил-то?
    Богдан не ответил – какая теперь разница? Но про себя решил – встретит где-нибудь этого поддонка – обязательно припомнит ему этот удар. И поганую ухмылку.
    - Ладно, -  дружески похлопал его по плечу Влад, -  бросай хмурится. Все равно на всех зла не наберешься. Лучше пошли, поможешь погрузить мне покупки. Давай, давай, а то нам еще домой успеть надо!
     За десять минут управившись с погрузкой, Богдан  отвязал лошадь и они поспешили домой и ближе к вечеру впереди замаячил знакомый высокий забор. Подъехав к крыльцу, Богдан остановил кобылу, начал распрягать ее, а сам все смотрел  на толпу бегущих к ним женщин, среди которых была и Роза.

    Спустя несколько дней рабы в бараке узнали потрясающую новость – в воскресенье хозяин устраивает вечеринку  на большом дворе, где все смогут принять участие и натанцеваться вволю. Единственное условие – примерное поведение последних в течение оставшихся трех дней и клятва, что никаких фокусов на вечернике не будет. Девушки на это условие завизжали и заверили, что ничего такого не будет, ну а мужское население, в частности рабы, дали твердое слово, что беспорядков на вечеринке не случится.
    В день торжества во дворе, как обычно, собрались рабы и принялись бурно обсуждать предстоящую вечеринку. Богдан, которого уже тошнило от замусоленной темы, пошарил глазами по округе в поисках Розы - и не нашел. Очевидно, ей тоже наскучило слушать о вечеринке от невольниц, и она ушла к себе. Богдан вздохнул и отошел в сторону от своих товарищей-сокамерников, расположившись  на обрубке бревна около барка. А спор между тем все разгорался, разгорался, и в конце концов затух. Подрав глотки и помахав как следует руками, спорщики разошлись. Правда, не все. Игорь, всем известный забияка и хвастун, для которого спор был единственным развлечением, посчитал, что тот кончился слишком скоро и Игорь поспешил найти какого-нибудь собеседника, чтобы продолжить болтовню. Однако желающих, как выяснилось, не оказалось. Время было послеобеденное и большинство рабов хотело отдохнуть, в том числе и от разговоров, поэтому Игорь, походив от одного к другому, вынужден был признать, что веселье не состоится. Но не таков был Игорь. Самый молодой из невольников, он немедленно начал искать выход из ситуации, потому что не мог терпеть молчания и бездействия. Его душа всегда жаждала приключений.
    И вот, обозрев весь двор, Игорь наткнулся на Богдана.
Тот сидел в сторонке, прислонившись к стене.  Не долго думая, Игорь направился к Богдану: в его мозгу уже созрел прекрасный план, как развлечься. Подойдя к нему, он толкнул его в бок.
    - Богдан! Эй, Богдан!
    Богдан  хмуро посмотрел на парня. Игорь улыбнулся.
    - Вот ты с Розой живешь, так мож скажешь нам, отчего она все в одном платье ходит?  А то нас, знашь ли, интерес берет: во всех девках разные, а в ее – все онно. Нет в ней другого, что ль?  - и, плутовато прищурив глаз, добавил: - А может, эт она для тебя рядиться не хочет? А?
    Бык не обращает внимание на муху, севшую ему на нос. Так и Богдан не счел нужным отвечать на слова этого юнца. Он собрался закрыть глаза, чем еще больше распалил молодого невольника.  
    - А тебе хорошо с ей  ночью?  Чего никогда не расскажешь, какая она по ночам?
    Сработало!
    - Заткнись и ступай прочь, - глухо велел Богдан.  
    - Нет, ты скажи, - смеясь, донимал Игорь, вертясь вокруг него как юла.
    Теперь уж не только Богдан был слушателем Игоря – весь двор, бросив свои дела, следил за ними – всем было интересно, чем все это кончится. Заметив это, невольник возвысил голос:
    - Ну, чего молчишь? Расскажи – вишь, как все ждут! Ну давай, Богдан! Скажи, какая она, Роза, в постели? Ладная или не очень? Вот я, к примеру, думаю, што коли ее в сене прижать…
    Но никто так никогда и не узнал, что думал Игорь, потому что в следующую минуту Богдана шарахнул его по лицу. Молодой наглец повалился в песок, откуда уже с яростью волчонка ринулся на него. Богдан не устоял на ногах –  упал,  и они покатились по земле, молотя друг друга куда попало.

    Дерущихся тут же окружили остальные рабы.
    - О, молодцом!
    - Вмажь ему, Богдан!
    - Наподдай ему хорош!
    - Ну  ишо, ишо!.. Каво шь ты мажешь?!
    Игорь обладал колким язычком, который  завязал не одну драку в свое время. Но у него был и недостаток – при всем своем мастерстве разозлить кого-то и заставить его  ввязаться в драку, Игорь совершенно не умел сражаться. И сейчас молодой, неопытный, он значительно уступал Богдану по силе и возрасту, поэтому, хотя у того и были скованы руки, это ничуть не мешало ему грамотно вести бой и не мудрено, что через пару минут он начал одолевать его. Игорь же, хоть и чувствовал, что явно проигрывает, упорно продолжал биться и подтрунивать над своим соперником, чем все больше и больше злил Богдана.
     - Богдан, Игорь! Будет вам!.. вот сцепились-то… да шо ж вы стоите-то? разымите их! – это закричал подбежавший Самсон, но никто и не шелохнулся - всем хотелось посмотреть на бой.
    Тогда Самсон бросился к дому, подбежал к окну и заорал Дроздову. Тот мгновенно среагировал, сбегал за Олегом, Владом и тремя помощниками, которые в мгновенье ока оказались во дворе и растащили драчунов.
    - Это еще что за представление? – спросил Влад, глядя на провинившихся рабов.  – Устроили тут гладиаторские бои! Заняться было не чем, так? что здесь произошло?
    Ему ответили общим молчанием.
    - Молчим, значит. Трусим.  Так по какой причине вы сцепились? – обратился Влад к Богдану и Игорю, которых держали за руки помощники.
    Оба молчали. У Богдана с носа тела кровь, была рассечена губа и посажено несколько синяков и шишек на лбу. Тем же набором блистал  и Игорь.
    - Молчим, да?
    - Игорь сморозил шо-то  про Розу, вот Богдан и напал на него, - сказал Самсон.
    - Ах, вот в чем дело! Да, молодцы, нечего сказать. Кровопусканием решили заняться. Что ж, придется вас наказать. Причем – всех.
    В толпе невольников раздался ропот.
    - Вас – за то, что стояли и не стали разнимать этих петухов, - сказал Влад толпе. – Все без исключения всю неделю будите сидеть свободное время коротать у себя по камерам, и никакой вам рыбалки, ясно? Кроме Самсона, разумеется, - хоть один умный нашелся, позвал.  А для вас я другое наказание придумал, - сказал Влад Богдану и Игорю.
    - Высечете, - пробурчал Игорь.
    - Нет,  - улыбнулся Влад. – Вы друг друга и так здорово поколотили, будет с вас и этого. За свою драку вы оба будете лишены права посетить вечеринку.
    - Э! – испугался парень. – Вы это шо… так не шутите… мы ж это, так… понарошку! Не надо!
    - Надо Игорек, надо, - с улыбкой сказал Влад и распорядился: - Все свободны, а этих двоих отвести по своим камерам.
    - Эт не честно!  – возмущался всю дорогу Игорь. –  Дрозд, ну хоть ты-то ему скажи! Ведь это шо  ж выходит, значит, а? Усе как стемнеет, плясать будут, а мы в темной онны сиди?
    - Не надо было драку затевать, - с улыбкой сказал ему Дроздов, вводя в камеру и надевая ему цепи на руки.
    - Дак мы ж это… того… мы так только… Дрозд! Ну  скажи иму, пусть другое наказание выдумает!
    Но Дроздов уже шагал прочь из барака.
    - Вошёл… и вгораздило ж нас так проштрафится…

    Спустя пару часов после неприятного инцидента, во двор были принесены стулья для четырех помощников, Влада, Олега и скамейки для девушек. Рабам – мужчинам ничего такого не полагалось, и они должны были сидеть на обычных ольховых бревнах. Стулья и скамейки поставили вдоль забора, а так же перпендикулярно к нему, чтобы получить огромную букву «П», внутри которой были разведены несколько костров и постепенно народ начал собираться. Первыми пришли рабы. Точнее, их привели помощники, которые сразу расселись по своим стульям, а рабы на бревна. Потом пришел Олег и Влад. Влад сел на специально уготовленное ему кресло, а Олег – на стул рядом. Последними пришли женщины. Вот тут-то все и ахнули. Женщины, особенно молоденькие девушки, вырядились в свои лучшие наряды, в которые до сего момента не одевались, сберегая, при этом они сумели по-особенному завить и причесать свои волосы, надеть серьги и прочие украшения.
Все мужчины зааплодировали. После этого четверо мужчин из невольников заиграли на приготовленных инструментах и танцы начались.
    Богдан и Игорь не могли не слышать веселой музыки и смеха. Сидя каждый в своей камере, оба думали о том, как было здорово оказаться там, вместе со всеми, веселыми, счастливыми, и как теперь они сидят тут…
И Роза. Веселиться, наверное, вместе со всеми. И Богдан, хоть и рад был за любимую, но все же не смог сдержать разочарованный вздох. Он так надеялся потанцевать с ней, повеселиться вместе со всеми, а тут…
    - Здравствуй, - Роза появилась, как всегда неожиданно.
Все такая же веселая, красивая, в своем привычном платьице, босоногая, она улыбнулась ему и, открыв дверь, вошла в камеру.
    -Роза! – Богдан вскочил, мягко и счастливо улыбнулся.  
    - Скучаешь? – она улыбнулась.
    Он кивнул, не сводя с нее восхищенных, полных любви, глаз.
Она снова улыбнулась и, подойдя к нему, уселась рядом. Он тоже сел, любуясь ею, а потом, услышав, как запела радостно за стеной балалайка, спросил:
    - А почему ты не со всеми? Почему не веселишься?
    - Без тебя?
    Просияв, Богдан поцеловал ее.

    Танцевали все. Решительно все. Сначала   стесняясь и краснея, а потом со смехом и улыбкой на лице. Причем как мужчины выбирали себе женщину, так и женщина мужчину, что было очень забавно. И танцевали не только рабы, но и помощники, а так же Влад. Но больше частью, конечно, помощники и невольники. Они выбирали себе красавиц помоложе и пускались в пляс под музыку и хлопанье в ладоши остальных. И только Олег сидел и смотрел, не обращая внимания ни на одну из девушек, как, впрочем, и они на него; ни одна из собравшихся здесь девушек не пожелала бы стать приглашенной на танец таким мрачным, грозным и грубым чудовищем. Но чудовище сидело смирно, и танцы продолжались.  
    Вечеринка удалась на славу. Счастливы были абсолютно все, и всё потому, что на этой вечеринке каждый смог почувствовать себя человеком. Не рабом, который вкалывает с утра до ночи, пропадая то на поле с косой, то за плугом или в лесах за вырубкой деревьев и последующей колкой дров, а человеком, способным еще и станцевать, пошутить, спеть и сыграть на гармошке, скрипке, флейте, ложках или на другом каком инструменте.  То было как бы напоминание, заслуженная награда, желанная больше всего именно сейчас, осенью, после тягостного лета, потому что именно на это время года приходятся основные  сельскохозяйственные работы.
Влад, устав танцевать, уселся в сторонке  - рядом с Дроздовым, который задумчиво смотрел на огонь. Ткнул локтем.
    - Чего задумались?
    Дроздов улыбнулся, но почему-то вздохнул и бросил взгляд куда-то  в сторону. Влад проследил за ним – и тотчас отыскал объект.
    В самом углу двора в тени, загороженная всеми, сидела Маша. Она смотрела вперед, в центр, и каждый раз, когда кто-то из мужчин вставал – для очередного танца – ее глазки оживали, загораясь, но тут же тухли. Потому мужчина шел не к ней, и потому что он был не тот. И хотя она пыталась выглядеть веселой, пыталась найти удовольствие, наблюдая за веселыми плясками ее подруг, она все же выглядела грустной и задумчивой. Но вот танец подходил к концу – и взор ее вспыхивал вновь – и снова тух: вставал новый мужчина, и снова направлялся - не к ней и не тот, кого она ждала и любила.
    Дроздов вдохнул – и тут она взглянула на него. Нет, она не смела попросить его об этом даже взглядом, она лишь приветливо улыбнулась ему. Она была рада даже его взгляду, но… легкая печаль все же тенью легла на ее хорошенькое личико. Внезапно одна из невольниц, от нечего делать, глянула на нее – и Маша, испугавшись, тотчас отвела взор. Дроздов вздохнул, а Влад улыбнулся.
    - Что? – Дроздов изобразил удивление.
    - Ты не пригласишь ее?
    Дроздов промолчал.
    - Ну же, - улыбнулся Влад, - не будь трусом.  Ведь она так хочет этого! Да и ты, - он лукаво поглядел на друга, - я гляжу, сам не прочь.
    Дроздов улыбнулся, но не так весело как обычно. Обозрел сидящих вдали помощников – те, смеясь и показывая пальцем на очередную пару, дружно ее обсуждали, - обозрел ряды невольников и невольниц. И  вздохнул.
    - Да-а, - улыбаясь, протянул Влад. – А я-то считал, что стеснительность и трусость одной только Маше присуща. Ошибся, оказывается.
     Щеки Дроздова порозовели, он смущенно улыбнулся, Влад продолжал:
    - Рассказать кому – не поверят. Великий Дроздов струхнул перед народом…
    - Это я-то струхнул? А сам-то? да не будь меня, твоя разлюбезная Аннушка до сих пор сидела бы в девках, а ты бы только облизывался. Что, не так?
    Теперь пришел черед Влада закраснеть. Но спас его, как ни странно, сам Дроздов, сказав:
    - Кстати, а чего это ты ее на вечеринку не позвал?
    - Да у нее там Славик – воспитывает вот…
    - А мы, значит, в кустах отсиживаемся? И после этого меня тут кто-то трусостью попрекает?
    Дроздов рассмеялся и, покачав головой, снова устремил свой взгляд на Машу. Та была по-прежнему печальна, но ее печаль, кроме него, никто не замечал: все веселились. Улыбка сползла с его лица, Дроздов вздохнул еще глубже и еще печальнее.
    - Слушай, а ты Розу видишь?
    - Розу? – Дроздов вырвался из плена грусти, быстро огляделся. – Нет. А что?
    - Похоже, она и не приходила. Не знаешь, почему?
    Дроздов пожал плечами:
    - Нет.
    - Тогда надо сходить, позвать ее. Ты со мной?

    Дроздов встал, следом – Влад, и последний заметил, как вспыхнул взор одной из невольниц на другом конце двора…
Дроздов постоял, вздохнул и зашагал к пристройке,  полагая, что Роза находится там. Влад пошел за ним, но перед выходом из двора снова покосился назад – серые глаза потухли, и печальный взор опять обращен в центр двора…
     Они шли к пристройке, но, проходя мимо барака, они услышали веселый голос Игоря, доносившейся из-за неплотно прикрытой двери.
    - Ой, а я ведь все вижу! я всем расскажу, так и знайте!.. ну, еще, еще, давайте уж, чего стесняться?.. Эй, вы чего? так не честно! Откройтесь!.. Откройтесь, слышите!.. думаете, если отгородились, так я и не знаю, чем вы там занимаетесь?!..  
    С улыбкой переглянувшись, Дроздов и Влад зашли в барак и прямиком направились к камере Богдана, чья дверь была прикрыта.  Мало того, крошечное окошко в двери было затянуто широким пестрым платком – чтобы сосед по камере напротив, встав на цыпочки, не смог видеть, что происходит в камере.  
    - Ну наконец-то! – обрадовано воскликнул Игорь едва слышным шепотом. – А то они совсем обнаглели! Вы только гляньте!
     Влад тут же «глянул» - отворил дверь камеры и - замер.
Богдан и Роза, сидя вдвоем на соломе, целовались. Роза первая заметила их.
     - Что? – в ее  глазах горел озорной огонек.
    Мужчины улыбнулись при виде счастливой пары, а потом Влад сказал:
    - Вообще-то он наказан.
     - Тобой – может быть, но я его не наказывала, и обделять своим вниманием не собираюсь. К тому же, как видишь, твое наказание соблюдается полностью – он сидит тут, а не танцует вместе со всеми.
    - И ты тоже, - с улыбкой заметил Влад. – Кстати, а ты-то, почему здесь?
    - Да?- подержал приятеля Дроздов. – Мы тебя ждали, ждали, а тебя все нет.
    - Напрасно ждали.
    - То есть? – удивленно вскинул брови Дроздов.
    - Я не приду.
    - Вообще? – подал голос Влад.
    - Да, а что в этом такого?
    - Нет, ничего, просто там весело, и там можно потанцевать.
    - Мне весело и здесь, а что до танцев, то танцевать мне там не с кем.  А музыку мне слышно и отсюда.
    Влад улыбнулся – вот упертая! По глазам одним черным, веселым, да по улыбкам – ее и Богдана, понял, что играет она с ним. Знает, что без нее они с Дроздовым не уйдут, потому что без нее… ну как можно без нее? Но Влад не сдавался.
    - Танцевать не с кем? – улыбнулся он. – Но там ведь полно народу.
     - Народу полно, а подходящих нет, даже здесь, в бараке, мужчин-то нормальных нет, один разве только…
    Нет, ну какова чертовка! Влад с Дроздовым улыбнулись снова.
    - Значит, не пойдешь? – подытожил Влад.
    - Нет.
    - А если я Богдана отпущу?
    Она лукаво улыбнулась, на минутку задумалась, а потом ответила:
    - Я подумаю.
    А глаза так и искрятся от смеха. И у Богдана, что обнимает ее. Влад усмехнулся, переглянулся с Дроздовым и, выдержав паузу, сказал:
    - Без него ты не пойдешь, а если он пойдет, то мое наказание аннулируется. С другой стороны, оставить тебя здесь с ним  значит испортить весь праздник нам, зато доставить несказанное удовольствие вам обоим: все на танцах, барак пуста, а что, спрашивается, нужно влюбленным, кроме как уединение?
    Роза и Богдан  улыбнулись. Влад усмехнулся и почесал затылок, переглянулся с улыбающимся Дроздовым…
    - Ладно, черт с вами, можешь забрать его с собой, - с улыбкой заявил он, доставая ключ из кармана и бросая ей на колени.
    - Да? А я? – завопил Игорь, который не упустил из всего сказанного ни слова. – Богдану амнистия, а я что, один тут торчи? Все веселиться, а мне тут, значит, да? Нечестно! И меня тогда тоже освободите!
    Четверка с улыбкой переглянулась, и Влад сказал с наигранным вздохом сожаления:
    - Извини, но твоей Полины, что заступилась бы за тебя, я не вижу.
    Веселого огонька в его глазах Игорь не увидел, и смеха в голосе не услышал, поэтому, приняв все за чистую монету, заорал как полоумный, чуть не со слезами требуя его выпустить. Выслушав его минуты три, Дроздов освободил его. И Игорь, поняв, что его снова провели, разразился было бранью в их адрес, но боясь, что танцы кончаться, и что хозяин может передумать, он, прежде чем Дроздов до конца открыл дверь, понесся ко двору под общий добродушный смех. А Богдан, посмотрев ему в след, обнял Розу, улыбнулся ей, и оба зашагали  собравшимся.

    Вечеринка подходила к концу, но пляс все равно продолжался. В центре круга кружились невольники - Орест с Дарьей.  Богдан и Роза сели около ограды. Их появление осталось незамеченным - все смотрели на прекрасную пару.  Тут  музыка смолкла, и встал Олег. Он не танцевал еще.  Хищным взглядом главный помощник окинул сидящих девушек и остановился на Розе. Быстрыми шагами он подошел к ней,  протянул руку.  У Богдана все рвалось внутри. Сжав кулаки, он, сам того не замечая, встал и, загородив собой Розу, приготовился дать Олегу в морду. В хищную, насмешливую морду, которая жгла его красавицу похотливым взглядом. И желание врезать усилилось еще больше, когда Богдан взглянул на Розу – в ее взгляде, который она устремила на Олега, он прочел нескрываемое презрение к стоящему напротив помощнику. Но не это насторожило его. Богдан увидел так же и то, что не заметил ни чей другой глаз – отвращение, замешанное на глубинном страхе; страх, который он увидал в ней, и благодаря которому он так разозлился. Богдан видел – Розе противно даже присутствие рядом с ней этого типа…
    Мгновение стоял Олег перед Розой под стихшую музыку, но, так и не дождавшись ничего, повернулся и посмотрел на Богдана – тот смотрел на него в упор: «Только тронь…». Скрипнул от злости зубами, Олег снова посмотрел на Розу – та легонько подалась назад, под защиту Богдана. И Олег, презрительно фыркнув, отошел прочь. Облегченно вздохнув, Роза  перевела свой взор на Богдана. Много чего прочел Богдан в ее быстром как молния взгляде, но вида не подал, а только крепко сжал ее руки, усадил рядом с собою. И оба радостно улыбнулись друг другу. Снова заиграла музыка, кто-то затанцевал… Олег был забыт.
     - А теперь твоя очередь!  - обратился вдруг Влад к Богдану. – Становись в круг.
    - Пойдем? – тихо спросил Богдан у Розы, и улыбка была ему ответом.
    Они встали, заиграла музыка.
    Они танцевали так, что нельзя было помыслить, что кто-то иной станцует лучше. Да, много было до них пар, но Богдан и Роза – они здесь были единым целым. Оба были босы, они улыбались друг другу, глаза их горели счастьем и любовью.
Легкий, изящный, быстрый танец, полный любви и счастья. Каждое движение отточено, доведено до совершенства,  и все вместе – с музыкой, с отблесками костров, с желтым мягким песком, на котором они кружились, с ними самими – танец превращался в завораживающую сказку. Невольники и господа наблюдали за ними, не отрывая восхищенных взоров. Это было поистине  прекрасно.  Но вот музыка смолкла, раздались громы аплодисментов, одобряющие возгласы и свисты, и Богдан повел свою партнершу на место.   По дороге он смотрел по сторонам  - на веселые, одобряющие, добродушные лица невольников и помощников, которые улыбались им. И вдруг среди всей этой массы он  встретился взглядом с Олегом.
И Богдан сразу понял – он нажил врага.

Продолжение