Неизвестная земля
Книга 1

(ред: публикуется без корректуры) 

Начало
Глава 9.
Два упрямца.

    Сначала он пребывал в таком подавленном состоянии, что ему не хотелось ни общаться, ни идти куда-либо (разве что уйти насовсем), и его спутник, как ни странно, прекрасно понял это и тактично не стал доставать его объяснением местного порядка и дергать на экскурсию по двору.  Вместо этого Самсон молчаливо сидел рядом, и только заметив, что он желает пройтись, встал сам.
    - Пройтись хошь? – приветливо вопросил он своим тягучим, как мед, голосом. - Правильно, пошли, я тебе все здесь сейчас покажу, расскажу, какие здесь порядки. А ты слухай и запоминай.
    - Постой, - прервал его Богдан.
    Всё-таки ему очень хотелось выяснить один момент.
    - Скажи мне, только честно: меня не разыгрывают? Меня что, действительно решили сделать рабом?
    - А ты сам-то как думашь? – улыбнулся его собеседник.
    - Как? – вскричал он. – Да никак! Я не могу быть рабом, потому что я всеми уважаемый человек, я бизнесмен, я не могу…
    - Так все говорят, - улыбнулся Самсон, - а поживут тут месяц-другой, так глядишь – всё в их получается.
    Бред. Чушь собачья. Так не может быть. Так не бывает. Он – раб, будет жить теперь в каком-то бараке, махать лопатой…. Может, он с ума сошел? Или ему всё это снится? А может, он в другое измерение угодил? Богдан огляделся и с мрачным ужасом подумал – не иначе.  А где ещё, по-вашему, он может встретить барак с камерами и цепями, этот вот дом с верандой, хлевом, курятником, и мужиками и бабами, одетых в костюмы века эдак шестнадцатого. И ещё какие-то правила. Да он не удивиться, если они окажутся из этого же безумного разряда!
  - Правило первое: не пытаться сбегать. Пока, правда, тебе эт вряд ли вдастся, все ж таки на цепи, но как тебе начнут доверять, их снимут, и у тебя свободное время заимеется, сможешь пойти куда-нить – на речку там, по полю пройтись ну иль ишо куда. Так даже не смей применять  его для  побега. Все одно ништо не выйдет, тебя схватят, приволокут взад, а вот наказание за это дело суровое: мало, што цепи оденут и развлеченья урежут, так ишо ж и высечь могут.
    - Пусть только попробуют, - грозно молвил он, а Самсон улыбнулся.
    - Гоношишься? Эт хорошо, конешно, тряпкой тож быть негоже, но лучше всё ж таки тебе свои перышки-то пригладить, а то гляди, будешь так выступать, Олег тебя обломает.
    - Олег – это тот заросший медведь? – уточнил он.
    - Верно, он самый, главный надсмотрщик. Олег Болотов. И правило второе напрямую к ему дело имеет: никогда не пытайся дать сдачи ни хозяину, ни помощникам, даже когда они тебя грязью обольют иль плеткой по плечам пройдутся.
    - А Олег ваш, как я понимаю, это очень любит?
    - Ну не то, шобы любит, но лишний раз проучить  плетью не полениться. Эт Роков там, к примеру, если што не так сотворишь или брякнешь, бранью рассыпается, а эт чуть што не так, сразу за хлыст хватается.
    - И ты  мне, значит, предлагаешь, когда он в следующий раз задумает меня проучить, мило ему улыбнуться на это и после ещё и спасибо сказать? – фыркнул Богдан.
    - А ты не станешь, - улыбнулся Самсон.
    - Нет, я его сам учить возьмусь, только вот не обещаю, что цел после моей науки останется.
    Невольник засмеялся.

    - Делай как хошь, только не плачься после, шо я тебя не отвращал.
    - Ты вашего ублюдка лучше предупреди, - грозно посоветовал Богдан. – Ну, есть там еще правила? Что тут еще нельзя делать? Может, дышать? Или смотреть косо?
    - Нет, всё проще. Правило третье – нельзя воровать, а четверушка  - в дом не хаживай.  Нам  эт запрещено, девки могут, а мы – нет,  на крылец подыматься и то дозволено лишь в особых случаях.  За самовольство здесь сурово карают, так што смотри, не вздумай туды соваться, иначе и  глазом моргнуть не вспеешь, как тебе всю спину разрисуют. Хотя, - лукаво прищурившись, прибавил Самсон, - после недавнего чая, тебе, наверное, самому туды соваться не тянет…
    В глазах Богдана моментально сверкнули огненные молнии, а невольник рассмеялся.
    - Побалакали и будет.
    Против ожидания, Самсон оказался неплохим собеседником – дружелюбный, прямолинейный, явно любящий почесать язык, он пришелся Богдану по душе, единственное, и даже его «шоканье» и «этканье» было что-то доброе, душевное и приятное. Хотя, признаться, от иного искажения слов – вроде «вспеешь» или «осечесся» его коробило. Самсон провел его по всему двору – как большому, так и малому, показал, где находится хлев, где – курятник, где стоят кони, где – телеги  и сани,  сарай с инструментами и многое другое, а напоследок провёл по саду, где они и повстречались с Игорем. Молодой парень, сосед по камере напротив, тут же засыпал новенького дурацкими шутками и пристал с расспросами.
    - Плюнь на него, - посоветовал Богдану, очевидно, уже привыкший к выходкам молодого повесы, Самсон. – Он отродясь такой настырный да пакостный… а ты шо это  опять призадумался?
    Богдан посмотрел на него, а потом, помолчав, выложил:
    - Я тут посчитал: нас, рабов,  тут пятнадцать человек, а этих надсмотрщиков всего пятеро, да этот Влад. По трое на каждого и мы свободны.
    Самсон усмехнулся. Ему даже обидно стало.
    - Что? Разве нет?  
    - Ты не понимаешь, - улыбнулся Самсон. – Не все оттуда, как ты. Мы все здешние, здесь появились на свет, здесь и выросли. Орест, Федор, – эти прямо у Влада родились, остальных купили на базаре –  они ишо клопами тода были, или как меня, уже в возрасте,  но и те здешние. А раз здешние, то они не видали лучшей жисти, а коли не видали, то их и пряником не заманишь из неволи.
    - Не заманишь? – возмутился он. - Скажи ещё, что им здесь нравится! Может, они и не видели, но они же не идиоты! Что может быть хуже, чем быть рабом? Или ты скажешь, что они этого не понимают, что они рабы?
    - Вишь ли, есть и похуже хозяева, чем Влад. И они это знают и потому довольны, шо оказались тута. Здесь же што? Кормят досыта,  жены есть, даже развлечения, и обращаются тут с тобой по совести,   а ежели плеткой когда накажут – то это ж в крайнем случае, за провинку. Шо  ж ишо надо?
    - Свобода нужна, вот что! Вот ты скажи, разве тебе приятно работать тут, сознавая, что ты здесь – никто, раб? Что ты должен пахать тут на них на всех с утра до ночи?
    - А шо, мне здеся нравится. Все ж в этой жисти должны трудиться, Богдан, и  эта работа – наше зерно в общем мешке. Кто-то – наш хозяин, Влад с помощниками,  считает, скоко еды на нас  надобно, скоко засеять, шобы эту саму еду получить с излишками. Илишки они продают, а на деньги покупают там што требуется – для себя и нас. Одним девкам, вон, скоко добра с базара привозят – это ж ужас!  Одними юбками да бусами можно весь сарай до крыши вкласть, ну и нас, понятное дело, они тож не обделяют. Все по совести. Просто пашем, сеем, косим мы, а считает, продает – Влад с его помощниками. Да ты  не тужи прежде времени-то, глядишь, тебе тута и полюбится. Это ж с виду в нас тут худо, а на деле - кормят справно, одёжа сносная, и работой не грузят, даж время на свои нужды остается, а захошь – и женщиной обзавестить можно. Женат ты?
    - Нет, - Богдан нахмурился.

    - Гляжу, не по вкусу тебе слова-то пришлись.
    - Если я сюда попал, то и обратно смогу у…
    - А я  толкую - не смогешь. Туточки многие пытались найти выход эт, а конец каков? Да един у всех: к хозяевам взад возвращались – по своей воле али силком, потому как нету отсюда хода. Так шо смирись. С прошлой жизнью кончено.
    - Где молоток взять?
    - А зачем он тебе надобен?  Оковы разбить?  Не дам… глянь, тебя зовут.
    Богдан поднял голову и увидел, как Влад делает ему знак подойти. Он сделал вид, что ничего не видел.
    - Зря ты так, - покачал головой Самсон. – Лучше иди. Сё равно ж заставят.
    Богдан не послушал, и двое помощников-надсмотрщиков Влада направились к нему. Он огляделся в поисках хоть какого-нибудь оружия – ничего. Даже камушка или палки – и того нет. И проклятый Самсон наверняка с места не стронется. Он медленно закипал от ярости, и как только помощники оказались на уровне вытянутой руки, сделал то, что первое пришло ему в голову - схватил горсть песка с земли и, швырнув его в лицо одному из них, ринулся вперед. Увидев такое, Самсон попытался ему помешать,  заломив руки, но Богдан двинул его локтем в живот, сбил с ног и бросился на помощников. Завязалась короткая борьба, исход её оказался не в его пользу. Богдана связали и поставили на ноги. Весь в песке, с взъерошенными волосами, он хмуро посмотрел на своих мучителей – те улыбнулись.
    - Ну что ж ты так, а? – весело подмигнул ему Дроздов, отряхивая пыль и песок с его головы и плеч.
    Богдан  раздраженно фыркнул и рванулся – но двое держали крепко. Зато Дроздов улыбнулся и кивнул тем двоим. Его отцепили от Самсона и повели к телеге, выгнанной из сарая. Около нее все тот же знакомый Самсон держал под уздцы кобылу.
    - Смотри и учись, - велел Богдану Дроздов, кивая на невольника, после чего подал знак Самсону и тот взялся запрягать лошадь. Как только он с этим справился, его попросили выпрячь животное, развязав ему руки и толкнув в сторону лошади.
    - Повтори, - весело приказал Дроздов, имея в виду повторить все, что только что проделал Самсон.
    Но Богдан вовсе не собирался слушать его команду. Хотя на руках и ногах у него по-прежнему красовались цепи, он был свободен от Самсона. Сделав вид, что он всё понял, он подошел к лошади, но потом, вместо того, чтобы запрячь её,  оттолкнул ближайшего помощника, схватил кобылу  за гриву, запрыгнул на её спину – но из-за цепей на ногах, не смог нормально сесть, повалился вдоль и дёрнул поводьями.
    - Пошла!
    Громкие крики  вперемешку с бранью позади оповестили, что побег удался, впереди замелькали лица –  невольницы, высыпавшие поглазеть на обучение нового раба, при виде  такого самоуправства, завизжали и забегали  по двору, скрывая от себя заветные ворота.
    - С дороги! – заорал на них, махая руками, Богдан.
    Едва не сбив по пути какую-то девушку, он несся к воротам, молясь только об одном – чтобы ему не соскользнуть с коня, потому что он с трудом уже удерживался на этом животном. Почти вися на нём коромыслом – ноги с одной стороны, голова с руками – с другой, до боли вывернув шею и глядя в мелькающие фигуры, он пытался разглядеть заветный проем в заборе. Вот ещё метре, ещё… ещё немного и он окажется на свободе, вот уже совсем близко заветная зеленая травка за воротами, ещё миг – и какой-то помощник выпрыгнул прямо перед мордой кобылы, загородив проход. От неожиданности та взвилась на дыбы, Богдан поехал вниз и уже теряя из виду своё поле, он почувствовал, как не одна пара рук  грубо тащит его вниз. Все ещё не веря в неудачу, он отчаянно забрыкался, из-за чего окончательно утратил власть над кобылой. Падая вниз, подмял под себя одного из помощников, вцепился руками в другого, чтобы свалить и его. Разгорелась схватка. Стиснув зубы, он боролся изо всех сил, а итог один – всего в пыли, с кровью из носа, его подняли на ноги.

    - Ну что, далеко убежал? – злобно  бросил прямо ему в лицо главный помощник Олег. – Еще одна такая выходка, и я тебе всю шкуру спорю.  Подвести его обратно  к телеге!
    Его подвели.
    - Ну, вперед, Богдан, - ослепительно улыбаясь, едва ли не с лаской, промолвил Дроздов.
    Но Богдан и с места не сдвинулся. Теперь приказал уже Влад – он опять ни с  места. Влад повторил свой приказ, а  он по-прежнему не шевелился.
    - Погоди, - вмешался Олег, – сейчас он у меня живо запрыгает.
    Первый удар бича он вынес спокойно, причем не сколько потому, что не почувствовал боли – боль-то как раз была, а потому, что не сразу до него дошло, что его – ударили. Его – бичом?  Он удивился, зато когда его огрели вторично, удивленье улетучилось, сменившись гневом. Особенно, когда он услышал:
   - Ты все ещё не надумал двинуться с места?
    Надумал, конечно – как только этот паршивец Олег замахнулся бичом в третий раз,  он напал на него и нанес пару шикарных ударов в челюсть. Сделать ещё несколько подобных подарков ему помешали остальные помощники, в миг скрутившие ему руки.
    - Что ж ты буянишь, а? – весело подмигнул ему Влад. - Давай ещё раз, только без фокусов.
    Мечтать не вредно. На этот раз Богдан попытался сбежать просто так,  но помощники успели закрыть ворота и он заносился по двору, всякий раз ускользая от рук  своих преследователей и все пытаясь по пути найти хоть какое-нибудь оружие для самозащиты: вилы, нож, серп – что угодно. У сарая, у хлева, в хлеве, в курятнике – он только распугал всех кур и невольниц, наделал себе ссадин и шишек, и совсем измотанный, закончил тем, что угодил в сеть, которая свалилась на него в каком-то сарае. Там его и схватили.  
    - Упрямый дьявол! – прорычал Олег, подходя к нему и ударяя по лицу наотмашь. – Ну сейчас ты у меня получишь, тварь!
    И он занес хлыст для удара, но подошедший Влад не допустил этого.
-Не трогай его, - приказал он. – Завтра утром свяжем его с Харитоном, вот тогда и увидим, будет ли он плясать как сейчас. Отведи его в камеру и дай ему поесть. И, - с усмешкой добавил он, осмотрев Богдана с головы до ног, - смажь ему раны, а то видишь, бедняжка сам себя изувечил.

    Богдан был один, но не заметил, как протекло время, занявшись освобождением от оков. Но, как и в прошлые разы, у него ничего не вышло, а вечером в барак стали приводить других рабов.
    - А ты здорово постарался! – сказал Игорь. – Едва всё нам не разнес. Сильный ты. Влад это оценил: хочет в личные слуги записать.  Повезло же!..
    Ага, как утопленнику.  Он продолжал молча сидеть на своем тюфяке, пытаясь определить, до крови ли рассекли ему спину бичом, а вскоре скрипнула дверь барака, и вошел Олег. Барак наполнилась пьянящим запахом горячих макарон с печеночной подливкой. У Богдана слюнки потекли, и он невольно встал. Олег, не спеша, обошел все камеры и наложил каждому рабу в миску корец макарон и полкорца подливки, а к ним еще кусок хлеба. Обойдя всех,  подошел к двери Богдановой камеры.
    - А тебе  за твое поведение не полагается,- с притворным сочувствием сказал он и вместо ожидаемых макарон с подливкой в миску наложил одних макарон.
     Богдан от обиды и негодования не нашелся даже что сказать. Постояв, он взялся за макароны, а когда съел их, вернулся к себе на тюфяк и хотел  заняться своими оковами, как услышал чудесное пение. То пела Роза. Она вышла из своей пристройки и решила прогуляться перед сном. Вечер выдался чудесный и она, любуясь опустевшим двором, распевая песню, дошла до барака, как вдруг её грубо схватили за локоть. Олег! Ей одной секунды стоило понять, что у него на уме.
    - Нет! – быстро сказала она и вырвала руку. – Ступай прочь!
    Лицо главного надсмотрщика исказилось в противной ухмылке.
    - Ну что же ты так грубо-то, а, красотка? Сразу гонишь… может быть, сначала всё-таки выслушаешь?
    - Не желаю ничего слушать! – она гневно сверкнув очами.  – Ступай спать, а меня оставь!
    - Роза…
    - Не желаю ничего слушать! – она повернулась, чтобы убежать, но Олег схватил ее за локоть и дернул к себе.
    - Но тебе придется выслушать! – дохнул он ей в ухо алкоголем. – Пойдем-ка, поговорим! - и он потащил её в темноту.
    Явно не с тем, чтобы поговорить! Роза упиралась и кидала испуганные взгляды по сторонам– как назло, никого рядом нет, двор пуст. Что же делать? Звать на помощь, кричать? Неожиданно на глаза ей попались маленькие грабли для рыхления грядок. Лежали прямо на бочке. Роза схватила их свободной рукой и что есть сил саданула острыми зубьями по руке похитителя. Олег вскрикнул и выпустил её запястье, а она, воспользовавшись этим, шмыгнула в барак.   Олег ворвался в барак сразу после неё и злорадно ухмыльнулся.
    - Что, попалась? Деваться некуда, куколка!
    Он был прав. Отступать дальше некуда, в бараке нет другого выхода. Но ей и не хотелось бежать от него на глазах рабов. Оставалось одно – защищаться словами, в надежде, что надсмотрщик постыдится нападать на нее при невольниках. И Роза, остановившись около камера Богдана, круто повернулась к своему преследователю.
    - На этот раз, красотка, тебе придется пойти со мной, - ухмыльнулся Олег.
    В этот момент Богдан, заинтересованный тем, что песня сменилась шумом, а теперь разговором, встал и подошел к окошку, чтобы лучше видеть происходящее, но Олег не обратил на это внимание. Зато обратила Роза.
    -Да я скорее с ним останусь, чем пойду с тобой! – заявила она, указав на него.
    - Может, ты и спать с ним согласишься? – язвительно бросил Олег.
    - Да скорее с ним, чем с тобой! – выпалила она.
    -Ах так? -  Олег открыл дверь камеры Богдана. – Прошу!
    Роза замешкалась.  Олег ухмыльнулся.
    - В последний раз спрашиваю: пойдешь со мной?
    Вместо ответа гордая красавица смело шагнула в камеру Богдана.
     - Сама выбрала себе ложе, - и  Олег закрыл за ней дверь.
    Щёлкнул замок.
    - Приятных снов, - злорадно пожелал он и, расхохотавшись, вышел из барака.

    Едва он ушел, Роза повернулась лицом к Богдану и в первый раз засомневалась в правильности своего выбора. Ей и раньше приходилось сидеть в камерах с другими рабами, и те ничего ей не делали. Напротив, они весело смеялись и болтали. Но это с  рабами, которые давно жили у Влада, и которых она знала, и которые знали её. А этот… Роза мало что знала о Богдане. Он был не здешний и он силен – Роза видела, как он едва не разнес в щепки постройки сегодня днем.  Вдобавок он сильно зол оттого, что его заставили пройти через такое унижение, да ещё и огрели бичом. Мало того – его в наказание за неповиновение лишили вкусной еды. Да, он определенно зол сейчас.  Роза была напугана. Кто знает, что на уме у этого Богдана? Она слышала, что некоторые рабы находят единственную радость в том, что насилуют тех девушек, которых заводят к ним в камеры. А что, если Богдан из таких? А если и нет, то не факт, что он не решится сорвать свою злость на ней.  Роза стояла у самой двери, не решаясь сделать ни шагу с места. Она знала, что руками Богдан до неё не достанет – цепи помешают, и не сходила с места. Но все равно боялась его, и  не могла от страха сказать ни слова.
Богдан смотрел в свою очередь на нее и любовался ею. Она и впрямь очень красива. Дьявольски красива. Не удивительно, что  Олег положил на нее глаз. Богдан, вспомнив о рассказе Самсона и сообразив, что Олег в очередной раз остался с носом, улыбнулся. Роза, увидев улыбку Богдана, подумала о самом страшном и вцепилась рукой в золотой крест у пояса, словно ища у него защиты - она ожидала нападения. А  Богдан всё сидел на тюфяке, рассматривая неожиданную посетительницу.  Лёгкое платьице, которое он уже видел на ней не раз – чёрно-красно-белое, золотой крестик, заткнутый за поясок. Красивый такой крестик, очень даже. Интересно, почему он заткнут за пояс? Наверное, нет достойной цепочки, чтобы носить его на шее… элегантные  сережки, медальон на тесёмочке на шее… босоногая…
    - Садитесь, - сказал вдруг Богдан, вспомнив о правилах хорошего тона. Всё-таки нехорошо, что гостья стоит, а он едва ли не лежит.
    Но Роза не спешила воспользоваться его предложением.
    - Нет, спасибо, я и постою, - ответила она необычайно кротким и тихим для нее голоском.
    - Всю ночь?
    - А вы разве против?
    - Нет, - ответил Богдан и дружелюбно улыбнулся. – Может быть, мы познакомимся тогда? Меня звать Богдан, а вас?
    Самые страшные опасения Розы не оправдались и она, облегченно вздохнув, улыбнулась:
    - Роза.

Продолжение