odri (Дания)

Сплетая судьбу из случайных событий
Незваное дитя. 6 глава
Все события в этой истории - выдуманные, все совпадения случайны

   VI
   Начало | Предыдущая, 5 глава

  Звонки от менеджеров можно было объяснить их нетерпением и желанием выяснить свое будущее, а вот смс… 

  3а прошедшие в бизнесе годы, у нее на памяти было два случая вымогательства. Один - еще в отцово время в фирме, а второй - 8 лет назад, когда они только купили фирму. 
  В ”их” случае им было достаточно обратиться в полицию: телефоны были поставлены на прослушивание, преступника скоро "засекли" и задержали.  

  В случае с отцом - Стелла и до сих пор не могла вспоминать эту драму спокойно и гнала от себя воспоминания. Тот случай стоил ей любви всей ее жизни. После этого она стала другой Стелой - стальной, как он себя называла. 

  Эрик растопил ее сталь нежностью и умением любить. Она поддалась и забыла об осторожности, совершив вновь ту же ошибку: она снова влюбилась в мужчину, с которым жила…

  Стелла, как всегда, по заведенному у них порядку, поехала встречать Эрика в аэропорт. Он вышел точно по времени прибытия парижского рейса, в руках у него были коробки, цветные пакеты и бледная роза на длинном стебельке - Стелла обожала именно такие - бледные, цвета топленого молока. 

  Лишь взглянув на него, Стелла поняла, что случилось нечто - Эрик был возбужден и разговорчив, как прежде, он обрадовался ей: бросив вещи, расставил руки, сжал ее в объятьях, целовал как-то особенно долго и проникновенно 

  "Прощается", - почему-то пронеслось у Стеллы в голове. 

  Она вдыхала запах самолета, впитавшийся в шерсть его пальто, и думала:

  "Если он меня бросит, я умру. Я не смогу без него жить". 

  Эрик выпустил ее из рук, она смотрела на него, не отрываясь - и поймала то, что для нее было так важно: она поймала в его глазах раздражение, даже злость, словно он устал от их отношений, как от давно надоевшей игры. Всего на одну секунду спала маска, и она поймала ее, эту секунду. В следующую - Эрик был уже таким, как всегда: спокойным и жизнерадостным. 

  Они шли к парковке, где Стелла оставила свое маленькое "Рено", она расспрашивала Эрика о поездке. Он рассказывал совершенно удивительные вещи: 

  - Ты знаешь, наши главные менеджеры на местах оказались редкими людьми: они трудоустроили подчиненных, уволив их из-за сокращения объемов рекламы и не выплатив им компенсаций, так как те приступили на следующий же день к работе на тех же рабочих местах. 

  Он взглянул на нее, но, не дождавшись реакции, продолжал:

  - Это какое-то чудесное везение, не поверил бы сам, если б не с нами произошло: Курт в венском филиале сказал, что действовал без всякой надежды. Он забросил в интернет сообщение о срочном поиске работы для персонала пару месяцев назад. Он пытался сохранить команду, которая так сработалась и с ним, и друг с другом. То же сделал и Ксавье, в Париже, по примеру своего венского приятеля-коллеги.
  Эрик сделал эффектную паузу, но Стелла уже смотрела на него во все глаза, затаив дыхание. Довольный произведенным впечатлением Эрик закончил: 

  - И что ты думаешь? Накануне моего приезда они получили единственное предложение, но какое? Какой-то Хенрик Кроль предложил выкупить наш филиал в Вене, а второй - в Париже. Теперь нам надо поехать вместе и встретиться с ним. Так как подписание документов, деньги, ну, ты сама понимаешь... 
  - Что с тобой, Стелла? Ты плохо себя чувствуешь? Стелла, Стелла!

  Она упала без чувств…

  Эрик хлопал ее по щекам, подтащил к машине, до которой они уже почти дошли, одной рукой с трудом вытащил ключи у Стеллы из кармана пальто, открыл дверь, посадил Стеллу на сиденье, полез в багажник, достал фляжку с водой. Набрав полный рот воды, он со всей силы брызнул на бледное лицо жены - она вздрогнула и открыла глаза: 
  - Ты чего брызгаешься? - прозвучало едва слышно.

  Эрик наклонился, заботливо поддерживая ее за голову:

  - Ты упала в обморок, помнишь? После моих слов о Хенрике Кроле. Я понимаю, ты так переживала за наши филиалы, что твое сознание просто не вынесло такого неправдоподобия. Но это факт. Успокойся, детка, сейчас приедем домой. Я поведу машину. 

  "Хенрик, Хенрик, Хенрик!" - колотилось в мозгу, казалось, давно забытое имя.

  Едва они доехали, и пока Стелла на дрожащих ногах медленно плелась из гаража, Эрик сразу убежал в дом, зажав все пакеты и чемодан в охапке больших ладоней. 

  Oн снова говорил с Пией, и, увидев, вошедшую Стеллу, отнял трубку от уха, зажав микрофон рукой: 

  - Ложись полежи. Я узнаю, как у них дела и сделаю кофе. 

  И он вышел, направившись в сторону гаражной двери, откуда они оба только что явились, чтобы Стелла не слышала разговора. 

  Вернувшись в дом, глядя виновато на Стеллу, Эрик пожал плечами и пошел на кухню варить кофе. 

  "Он забыл, что я давно не пью кофе", - вяло подумала Стелла, но эта мысль ее почему-то не обижала и не раздражала.

  Она думала, словно двумя уровнями сознания: один уровень продолжал настраивать на неравную борьбу за спасение семейной жизни, а со второго уровня ее хлестало только одно единственное имя: 

  ”Хенрик, Хенрик, Хенрик”!

  Откуда? Он? Или однофамилец с тем же именем?

  Она молча поплелась за Эриком на кухню, села за стол, так же молча наблюдая за его ловкими движениями. Эрик достал одну из их любимых медных джэзв, которые они заказывали в Марокко, в маленькой частной мастерской. Налил родниковой воды из пластиковой фляжки - он считал, что кофе имеет лучшее послевкусие, если его сварить из родниковой воды. Достал кофе, насыпал ровно две столовые ложки, без верха, поставил на огонь, включил таймер, но сам не отошел от плиты. 

  ”Хенрик! Хенрик! Хенрик!”

  Ей показалось, что за окном какой-то шум, она обернулась в сторону окна - но там было темно, только стоящие вдоль дорожки фонари освещали небольшой круг травы вокруг себя. Стелле показалось, что в сторону от дорожки метнулась тень. Но, подойдя поближе, она увидела, что это сильный ветер раскачивает и гнет книзу ветки ивы, отбрасывающие такие странные тени на гостевой домик - движущиеся человеческие силуэты, большой и маленький.

  Ее ноздри защекотал горьковатый запах кофе: 

  - Детка, я знаю, ты не пьешь кофе, но мне что-то так захотелось взбодриться слегка. Что-то с нами происходит в последнее время, ты не находишь? Мы как-то сильно изменились. 

  Стелла удивленно вскинула брови: 
  - Эрик! Ты смеешься надо мной или действительно не понимаешь, как глупо звучит то, что ты сейчас говоришь?

  Она тут же пожалела о своей резкости, но было поздно: 

  - Ну, конечно, где нам, безродным, с незаконнорожденными детьми тягаться с такой аристократкой!
  Ее недоумение звучало совершенно искренне: 
  - Ты что? Ты о чем? 

  Но Эрик, похоже, решил что-то важное для себя, и отступать не собирался: 

  - Детка, ты когда разговаривала последний раз со своим отцом?

  Стелла замялась. Вопрос застал ее врасплох: она была не готова к разговору об отце, она ждала, когда ей сообщат, что с ней разводятся. Она ждала, когда Эрик перестанет играть и признается ей.

  А он вдруг спросил об отце. 

  У Стеллы были смешанные чувства к отцу. Она долго просто ненавидела его за Хенрика, за свою разрушенную жизнь, за то, что он сделал с Хенриком, хотя руководствовался благими намерениями. Это он толкнул Стеллу на знакомство с Эриком: 

  - Стелла! Забудь своего охламона, я тебя прошу. - Пытался он в который раз увещевать свою дочь. 

  - Ты не представляешь, о чем ты меня просишь! Хенрик спас твою репутацию, взяв вину на себя, а ты, вместо благодарности, заявил на него в полицию...

  Отец резко стукнул по столу кулаком: 

  - Не смей мне говорить таких вещей. Я взял его в фирму по твоей просьбе, хотя понимал, что сын знакомых твоей матери не может быть нормальным. Все ее дружки такие же как она - безумные фантазеры-бездельники, думающие о революции и о том, как бы отнять деньги у всех, кто их зарабатывает и отдать их таким как она, которые только рассуждают, покуривая и попивая на то пособие, которое они получают из наших, между прочим, с тобой налогов. 
  И я оказался прав!

  - Нет! Нет! - она кричала, а сама зажала руками уши, чтобы не слышать отца.

  Отец был суровый и неласковый человек, но со своим кодексом чести и заботы о тех, за кого он отвечал. 

  Он всегда доверял тем, с кем работает. Команда - это был залог его успеха. Он никогда не жадничал, если человек заслуживал награды, поэтому в фирме было много акционеров-сотрудников - акции вручались как награда по итогом каждого года, всем разное количество, в зависимости от внесенного вклада. Его боялись, но ему верили безгранично. Он мог уволить за малейшую провинность, опоздание на работу, но и хвалил прилюдно не стесняясь, тут же повышая или снимая с должности. 

  Это было горе для персонала, когда он продал свою фирму дочери. Многие ушли после этого из фирмы. В нее не верили. 

  А она? Она им верила? После темной истории с Хенриком она не доверяла никому. Единственный человек, которому она поверила, наконец, - это был Эрик. Ее Эрик, прозрачный до донышка, которого она, казалась, знала не просто в ожидаемых поступках, но даже в предполагаемых мыслях, и, вот... 

  Она не понимала отцовской щедрости, первое же, что она сделала - прекратила выдачу акций сотрудникам. Они, как владельцы, не обязаны делиться ни с кем. Люди работают за зарплату, этого довольно. 

  Стелла уже восемь лет как была владельцем на пару с Эриком - они выкупили фирму у Стеллиного отца, неожиданно женившегося на молодой тайке и уехавшего с нею жить в Патайю. 
  Отец хотел сначала подарить фирму дочери, оставив себе в правлении право решающего голоса. Но она наотрез отказалась - она не выносила никакого контроля над собой, особенно со стороны отца.  
  Хотя она и помягчела к нему с годами, видя, как отец ценит и уважает Эрика, понимая, как она счастлива с Эриком, и насколько был прав ее отец, сказав ей однажды:  

  - Хенрик - прекрасное имя, не можешь расстаться с иллюзией - найди себе снова Хенрика, но поумнее.

  В вопросе владения фирмой Стеллa была тверда - они покупают фирму у ее отца, плюс все его акции, а он, кроме этих денег, позволяющих ему безбедно жить до конца своих дней, еще будет получать фиксированный процент от дохода по итогам года. 
  Стеллин отец был очень доволен дочерью. Он был еще крепок и бодр, и его страсть к восточным красоткам была неистребима. И только последняя, Райяна, кажется, успокоила его надолго. Во всяком случае, он назад не собирался. Построил в Патайе огромный дом, забрал всю большую семью Райяны к себе.
  Она родила ему одного за другим троих сыновей и двух дочек: 

  - Стелла, я заново родился с этой женщиной, - признавался ее 68-летний папочка. - Только в 60 лет я узнал - что это такое, когда тебя любит женщина. Это - волшебно!

  В ее мысли об отце проник голос Эрика, она встряхнула головой, пытаясь отогнать навязчивые призывы в ее сознании: 

  ”Хенрик, Хенрик, Хенрик!”...

  Эрик выжидательно смотрел на нее:
  - Поговорим?

  Она напряглась. Помешала ложечкой почти остывший кофе. 
  Посторонним взглядом посмотрела на ложечку с монограммой ГФ. Неужели эти мелочи, эти ложечки, чашечки, все дорогие безделушки, мебель, за которой они охотились по аукционам или привозили из своих путешествий, неужели она могла придавать всей этой внешней стороне их жизни такое значение? Или она так изменилась за прошедшие недели? 

  Эрик ждал ответа.

  - Эрик, может, не сегодня? Это ведь разговор не 5-ти минут. Правда? 

  "Хенрик"…

  - Правда, и даже не 10-ти. Мне хотелось бы, как минимум, узнать...

  - О, нет, Эрик… Чего ты хочешь? Если ты хочешь меня оставить, и мой обман о невозможности иметь ребенка для тебя ненепереносим, ты просто оставь меня, как я давно тебе предлагала... 

  "Хенрик "…
  Она запнулась... 

  ”Хенрик”. 
  Она верила и не верила, что это - он. Но говорить об этом, тем более, с Эриком...

Продолжение