BestFemida

Глава 19.
Шпион.

Предыдущая глава

Они шли, с каждой минутой все дальше забираясь в джунгли, которые становились все непролазнее. При этом Андерсен и Леонид не переставали удивляться своему проводнику – ведь если им, здоровым мужчинам, было нелегко пробираться по зарослям, то каково же приходится одноногому Глебу? А он между тем шел так быстро, как только позволяли его костыли и совсем не выглядел уставшим. Странно, очень странно. Однако не менее странным выглядело его молчание: с тех пор, как они покинули территорию бунгало, он не проронил ни слова, даже не намекнул, куда они направляются и шел одному ему известной дорогой. Хотя какая тут дорога, тут не дорога и даже не тропинка, одни деревья, кусты да травы. Птиц и тех не видно и не слышно.
Неожиданно в зеленой массе, через которую они продирались, сверкнул просвет. Глеб нырнул в него, за ним в брешь густой листвы пролезли Андерсен и Леонид.
Глеб вывел их к пещере, которая словно вырастала из кустарников и трав, раскинувшихся впереди огромной зеленой завесой. Земля в этом месте словно разинула свою пасть, показав всем свою глотку, черной дырой зияющей среди растений, которые плотным кольцом росли вокруг неё. Зрелище было воистину удивительное, однако Глебу, по всей видимости, было не до забав природы. 
-Сюда, - кивнув в сторону чернеющего входа, буркнул он и первый вошел внутрь пещеры.
Переглянувшись друг с другом, Андерсен и Леонид последовали его примеру.
Вход в пещеру был низкий и узкий, так что друзьям пришлось нагнуться, однако когда они продвинулись на несколько метров вперед, пещера вдруг подалась в ширину и высоту. Теперь она была метра четыре по вертикали и метров шесть по горизонтали, в длину же она была не менее десяти метров. В пещере было прохладно, но сухо, а справа на земле стояла глиняная плошка с огарком свечи. Огонь от него освещал лишь треть пещеры, ее переднюю часть, противоположный же конец тонул во мраке. Но даже при столь худом освещении Леонид и Андерсен заметили, что там, в темноте, что-то было. И это что-то своими очертаниями и звуками, походившими на дыхание, напоминало лежащего ничком человека. Неожиданно неизвестный, скрывающийся в темноте, пошевелился, и друзья различили шорох соломы, а затем из темноты раздался глухой голос:
-Привел, все-таки…
Голос принадлежал Дику, причем судя по тону, его владелец был сердит и расстроен. Леонид и Андерсен беспокойно переглянулись, но совсем иначе повел себя Глеб. 
-Да, привел, - в своем обычном бесцеремонном тоне заявил он. 
-Не помню, чтобы я рассказывал тебе про это место, - задумчиво донеслось из темноты. 
-Сам выследил, давно уже, - сказал на это Глеб и усмехнулся. – Или, думаешь, мне было тяжело догадаться, где ты пропадаешь после охоты? Охота утомляет, а остатки добычи надо где-то прятать.
В темноте молчали. Глеб нарушил это молчание.
-И долго ты лежать собираешься? Тебя, вообще-то, здесь ждут.
-А я не помню, чтобы я кого-то приглашал, - холодно донеслось в ответ. – Уходи и их с собой уведи. Все уходите. Оставьте меня одного. 
Глеб расхохотался.
-Великолепную я смотрю, ты выбрал позицию! Думаешь, скроешься от всех и все проблемы исчезнут? А что, это ведь так удобно: вместо того, чтобы решать проблему, сбежать от нее, забиться куда подальше и страдать в одиночестве, обвиняя всех, включая себя, в своем несчастье! 
-Я не сбегаю от проблемы! – с явно обидой воскликнули из темноты. 
-Ну да, конечно! – насмешливо фыркнул Глеб. – А что ты тогда делаешь? Тоже мне, умник выискался! Ему какой-то идиот всякой чепухи намолол, а он вместо того, чтобы ответить ему как полагается, психанул и в какую-то дыру забился! Ты что же, думаешь, Сергей после этого о тебе лучше думать будет? А может, ты ждешь, что пока ты тут отлеживаешься, проблема сама собой рассосется? Да ничего этого не будет! Он как думал, что ты убийца, так и будет продолжать, а после твоего побега, будь уверен, только в этом укрепится, а что до всех остальных, то никому ты жизнь не облегчил, сюда забравшись! Только всполошил всех – видишь, эти вон, - небрежный кивок в сторону Леонида с Андерсеном, - тебя уже искать собрались, бедняжки встревожились, беспокоятся.
-Это правда, ваше высочество, - подал голос Леонид, - мы беспокоимся за вас. Пожалуйста, прошу вас, выйдете отсюда… 
-Да, Дик, - поддержал слугу Андерсен, - не нужно тут сидеть… выходи, Дик…
-Вот видишь, - насмешливо фыркнул Глеб, - тебя аж оба сразу упрашивают. Ну так что, ты так и будешь продолжать здесь валяться, или все-таки проявишь благоразумие и выйдешь, чтобы разобраться, что тут происходит? 
Последнюю фразу он произнес с обычным раздражением и без намека на какую-либо дружелюбие – в ней было скорее грубость и бесцеремонность, так что Андерсен с Леонидом даже испугались: а стоило ли Глебу так обращаться к Дику? Все-таки, у него сейчас горе, он переживает, а тут – такая грубость. Но к их удивлению, Дик не только не обиделся, но даже не расстроился из-за резкого замечания Глеба. Вместо этого он встал, а через мгновенье вышел из темноты и молча пройдя мимо изумленных друзей, нагнулся и зашел в низкий выход пещеры. 

Всю дорогу до бунгало Дик беседовал с Глебом, а Леонид и Андерсен брели чуть позади и уже ничему не удивлялись.
-Хорошая пещера, - одобрительно заметил Глеб, - просторная и спрятана великолепно. 
-Знаю, - улыбнулся Дик. – Именно поэтому я ее и выбрал. 
И уже серьезнее добавил:
-Интересно, а зверь, который на Сергея напал, он тоже в пещерах прячется или просто так где-нибудь ночует?
-Черт его знает. А ты как думаешь?
-Думаю, что он должен где-то прятаться, потому что просто так в джунглях спать – опасно. Могут подкрасться и убить, к тому же, Сергей говорил, что он, как и я, весь покрыт шерстью, а в шерсти, да еще черной, в такую жару очень тяжело, шерсть ведь сама по себе греет, а черная - она еще хуже солнце к себе притягивает. 
-Верно рассуждаешь.
-Значит, он где-то прячется? Но где?
-Хороший вопрос. 
-Я охотился в этих краях, - задумчиво продолжал Дик, - но ни разу не видел ни одного места, где можно было бы спрятаться так же хорошо, как в моей пещере. Наткнулся на пару мелких нор, но в них и крысе-то не забраться, а зверь, если верить Сергею, был огромный и ростом не меньше собаки. 
-Значит, не видел. А следы его? Он же должен был оставить какие-нибудь следы после себя. Ты ничего не замечал? 
-Замечал, - кивнул Дик. – Возле сараев я нашел несколько следов на песке – они все были из джунглей и в джунгли уводили, я хотел проследить, куда они тянутся, надеясь, что они приведут меня к самому зверю, но следы привели меня к реке.
-И разумеется, ты их там потерял, - усмехнулся Глеб. 
-Да, - кивнул Дик, - но меня вот что удивило: когда волк нападает, он пользуется зубами, он кусается, даже я кусаюсь, а смерть Федора и Павла, а так же нападения на тебя и Сергея свидетельствуют о том, что зверь не пользовался зубами. Он наносил удары лапами, если не сказать точнее – ножами. Тела тех надсмотрщиков, я помню их, они же будто бритвой изрезаны. Волки так не поступают. И еще - волк ведь зверь выносливый, про него не зря говорят, что волка ноги кормят. Я могу спокойно преодолеть расстояние в десяток километров, не устав при этом ни грамма. А зверь, который напал на Сергея, с трудом дотянул до реки – я понял это из следов, которые он оставил. Он быстро бежал только первые несколько метров, а потом замедлил бег и остановился. Причем остановился он не раз и не два, он сделал это четырежды, и каждый раз не просто стоял, а усаживался на землю.
-Что тебе совсем не свойственно, если уж мы хотим использовать эти следы и способ умерщвления как улики против тебя? – усмехнулся Глеб.
-Я этого не совершал, - ледяно произнес Дик. – Я знаю, где я был и чем занимался во время нападений на Сергея, а эти следы в самом деле лишь подтверждают мою правоту и невиновность.
-Попробуешь по приходу убедить в этом Сергея?
Оборотень улыбнулся и Глеб – тоже. 
Впереди показался дом. Дик прибавил шагу и вскоре все очутились в гостиной. Там их дожидались Бузинов Дэнниел и Бекетов Константин. Сергея не было видно. 
-Не вижу объекта для убеждения, – усмехнулся оборотень, оглядываясь по сторонам, и обращаясь, по-видимому, по-прежнему к одному Глебу. 
 -Мы его к себе отнесли, - ответил Константин. 
-Отнесли? Когда я убегал, с ним все было в порядке. Что с ним случилось?
-Ничего особенного, - фыркнул Глеб у самого его уха.- Просто у твоего Сергея после моего ухода сильно разболелись зубы.
Дик взглянул на Глеба. Андерсен готов был поспорить, что они вновь поняли друг друга, Дик понял, что надсмотрщик проучил Сергея после его ухода, правда, за что – для него осталось загадкой, потому как выяснить не хватило времени: Константин и Дэнниел уже давно ждали объяснений. Вернее, только Константин: известие о том, что он оборотень, пустомелю и простака Дэнниела, потрясло не больше, как если бы ему сообщили, что дважды два ровняется четырем. А вот для Константина подобное открытие явилось настоящим сюрпризом, и теперь в его глазах шмыгали озорные огоньки. 
-Так значит, ты у нас еще и оборотень, - с улыбкой произнес он, разглядывая Дика, как будто в первый раз увидел его. Не удивительно, подумалось Андерсену, ведь он действительно впервые узнал его вторую сущность, истинную сущность, только сейчас, и это был уже совсем иной Дик. – И судя по всему, знают это твой Леонид, наш чудак Глеб и Андерсен, а остальным, включая меня, ты это не пожелал сообщить. Забавно. Очень, особенно, если учесть, что произошло здесь некоторое время назад.
Андерсену подумалось, что Дик застесняется, смутиться – и снова он ошибся.
-Я сожалею, что так вышло с Сергеем, - спокойно ответил оборотень. - Я не хотел нападать на него и не сделал бы этого, если бы он сам не довел меня… а что, собственно, произошло? 
-А разве ты не знаешь? – удивился Константин.
-Нет, я же говорил вам… вернее, пытался объяснить это Сергею: когда я принимаю волчье обличье, я не только не ведаю, что творю, но, даже придя в себя, не помню, что именно я делал в это время. Поэтому я и прошу вас рассказать, что здесь случилось. Лично я помню лишь как вошел, сел… потом, кажется, были какие-то шарики… в меня кидались… 
-Сергей кидался в тебя, - подтвердил Андерсен. – Он взял папку с твоего стола, начал вынимать оттуда листки, комкать их и кидаться в тебя. Правда, я пытался его образумить, просил его перестать, а он не послушал… а потом…
-Потом я превратился в волка? – отрывисто спросил Дик.
-Ну… - усмехнулся Константин. – Не совсем. Ты весь покрылся шерстью, у тебя на руках и ногах когти появились, но до хвоста и волчьей рожи не дошло. Правда, Сергею легче от этого не стало. Ты и в таком виде сорвался со стула, схватил бедолагу за глотку, оторвал от пола…
-Я. От пола. - Веско повторил Дик и усмехнулся. 
-Вот-вот, - ухмыльнулся Константин. – А ты его как пушинку поднял, а потом взял да как швырнешь его через всю гостиную – он аж на лестницу приземлился. 
-На лестницу? – Дик смерил взглядом расстояние от окна до лестницы и мысленно произвел расчет, итог которого снова заставил его задуматься. – А потом? 
-А потом ты сам за ним последовал, - улыбнулся Андерсен. – Только не на лестницу, а на перила. Ты на них, как гриф приземлился, развернулся и на Сергея пошел.
-По перилам? – уточнил Дик. 
-По ним самым, - кивнул Андерсен. – Причем так спокойно, будто век ходил. 
-У Сергея от твоей акробатики, - с усмешкой ввернул Константин, - аж глаза на лоб полезли. Да и у нас, кстати, тоже. Только ты не долго нас этим радовал, Сергей тебя испугался и хотел деру дать, а ты это как заметил, возьми и прыгни на него, только на лестнице с тобой на спине, ему, видно, не удержаться было, вот вы вниз и покатились. Сергей у лестницы грохнулся, а тебя к дверям отнесло, откуда ты потом на него снова набросится хотел, но тут как раз твой Леонид и выскочил. Он тебя обхватил и вместе с тобой на пол и повалился, а дальше ты знаешь.
-Да, дальше я помню: я очнулся на полу, меня кто-то держит, во рту - кровь… погодите, если во рту была кровь, значит, я все-таки успел навредить Сергею?
-А то почему ж он тогда так орал? – ухмыльнулся Константин. – Ты его когда за глотку схватил, от плеча до брюха когтями проехался, а потом когда прыгнул на него с перил, в плечо вцепился. 
-Но вы не беспокойтесь, - тут же добавил Леонид, - раны не глубокие получились, ему даже швы накладывать не придется.
-Это хорошо, - кивнул Дик, но тут же грозно сдвинул брови. – Как ты здесь оказался? Ты же должен быть во дворце. 
-Не тревожьтесь, - поспешил успокоить его Леонид, - во дворце я уже не нужен, там все улажено, а оказался я здесь потому, что последние ваши письма, в которых вы говорили о повторении ваших ночных кошмаров, очень встревожили меня. Я понял, что с вами творится что-то неладное и решил, что будет лучше, если я как можно скорее приеду к вам. Что я и сделал. И как видите, явился как раз вовремя.
Андерсен не мог понять, удовлетворило оборотня такое объяснение или нет, поскольку его лицо по-прежнему осталось непроницаемо-серьезным, а устремленный в стену взгляд – задумчиво-суровым. Он молчал. Леонид не выдержал первым.
-И что теперь? – осмелился потревожить он господина вопросом. 
-Не знаю, - был ответ; Дик повернулся к ним лицом. – Если с моим нападением на Сергея мне все более-менее ясно: здесь виноват скорее он, чем я, он спровоцировал меня, поэтому я и напал, то, как быть с моими кошмарами и странным зверем – я не представляю. Я не знаю, почему мне приснились эти сны, может быть, Сергей прав - они привиделись мне потому, что я и был тем зверем, напавшим на надсмотрщиков, ведь не редкость, когда убийц после совершения преступления мучают потом кошмары. Но даже если предположить, что это действительно так, что это я напал тогда на надсмотрщиков, не ясным остается другой вопрос: кто напал на Сергея? 
-Но это был не ты? – спросил Константин.
-Разумеется, нет.
-А кто тогда? – поинтересовался Леонид. – У вас есть какие-нибудь предположения? 
-Следы на песке принадлежали волку, однако я сильно сомневаюсь, что напавший на Сергея был волком. Это был не волк, волк не нанес бы ему таких ран, к тому же, волки не водятся в Африке – по крайней мере, привычные нам волки.
-А может, это был другой оборотень? – предположил Константин. 
-Исключено, - возразил Дик, – кроме меня, у отца нет больше детей. 
-Законных, - уточнил Константин, - а на стороне? Ну, мало ли там какие-нибудь сводные сестрички или братишки от какой-нибудь подруги молодости, или наложницы…
-Нет.
-Ну, а про тебя и спрашивать, наверное, нечего…
-Нет.
-А твой отец? Он сам, случайно, не является, оборотнем?
-Нет, король не оборотень.
-Ты уверен? А вдруг он просто удачно скрывает это? Может, тебе тогда стоит поговорить с ним?
-Представляю, - нервно усмехнулся Дик, - какой веселенький получится разговор. «Скажите пожалуйста, ваше величество, у вас в полнолуние, случайно, зубки не прорезаются? Шерстью не обрастаете? А то знаете, у нас тут такая проблема нарисовалась: в округе появился неизвестный зверь, похожий на волка, он пару раз напал на Сергея, а все улики указывают на меня». 
-Ну, - с улыбкой протянул Константин, - веселого действительно мало… но с другой стороны, - серьезно прибавил он, - Дик, попытка-то не пытка. Так что я думаю, что тебе надо попробовать…
-Я ничего не буду пробовать, - отрезал Дик. 
-Но ты же его сын и он должен понять тебя, твои…
-То, что я его сын, ничего не означает, - сухо произнес Дик. – Он не станет меня слушать. В лучшем случае, узнав о том, что здесь происходит, он прикажет мне немедленно ехать домой, а в худшем… в худшем он придет в ярость, узнав, что люди, которые когда-то причинили зло его сыну, не только живут с ним бок о бок, но еще и вместо того, чтобы исправиться, обвиняют его черт знает в чем только потому, что вдруг выяснили, что он оборотень. 
-Ты… ты хочешь сказать, - забормотал потрясенный Константин, - что твой отец ничего о нас не знает? Ни обо мне, ни о Сергее, ни о Дэне? 
-Разумеется, нет. 
-Но как же Глеб, которого возили в вашу больницу, и наши документы…
-Все это я распорядился держать под строжайшей тайной. Еще объяснения требуются? 
Умел он пресекать дальнейшие расспросы. Вот умел, нечего сказать. Андерсен промолчал, а Константин растерянно пробормотал:
-Да нет, все понятно. Значит, вопрос о помощи от твоего отца отпадает…
-Как и всякие вопросы к нему лично, - кивнул Дик. – Но я уверен, - твердо заявил он, - что в этом нет необходимости. Отец не является оборотнем. Нет, надо искать в другом месте. 
-Например, у твоего деда, - промолвил Константин и Дик тут же впился в него взором.
-Ну, - пояснил тот, - ведь не обязательно оборотень должен родиться именно от твоего отца или тебя, так? Ведь есть и другие предки – они ведь, наверное, были оборотнями, да? 
-Так говорят, а вы считаете…
-Я считаю, что если твой дед был оборотнем, то, может, у него сохранились какие-нибудь отпрыски, кроме твоего отца? Нет, - поймав взгляд Дика, поспешил объяснить он, - не обязательно законные и оборотни, а, например, внебрачный сын, которого он сам посчитал мертвым… родился, допустим, у какой-нибудь девы, с которой он всего-то ночь провел, то, что ребенок был его – дева могла и не знать, решила, что не от него, ведь он был нормальный, как твой отец, вырастила, а тот вырос потом, женился и – бац! – тут-то и появился еще один оборотень. И заметь, никому неизвестный, ведь дед-то твой, как я понимаю, уже умер? А других свидетелей может и не быть – жена сводного брата твоего отца запросто могла скончаться, родив такое чудовище – ну как в случае с твоей матерью, она ведь умерла, да? Ну и здесь так. Все свидетели умерли, остался оборотень и сводный брат твоего отца, который мог науськать своего сыночка на нас, чтобы подумали на тебя – ну так, чисто из мести, поскольку прав-то у него на престол нет никаких, а так могли быть, наверное…
Чушь какая-то. Андерсен поискал глазами Глеба – интересно, что он думает по этому поводу? Но Глеб, еще недавно с таким интересом общавшийся с оборотнем, куда-то делся. Наверное, ушел к себе, но зато Андерсен заметил Леонида, не меньше заинтересовавшего его: он смотрел на своего молодого господина, тогда как тот глядел в окно каким-то странным, задумчивым взглядом.
-Ваше высочество, - негромко произнес слуга, неужели вы поверили в это? Неужели вы верите, что может быть какой-то сводный брат у вашего отца, что может быть еще один оборотень…
Но Дик не ответил ему. 

Прошло еще два дня. Странный зверь не объявлялся, нападений не было. Друзья полагали, что это потому, что никто из них не выходил теперь из бунгало без оружия и по одиночке, ну а Сергей, разумеется, стоял на том, что никакой их выход с оружием тут ни при чем, а все дело в Дике, что это он и есть тот самый зверь, совершавший нападения, и что он вообще не понимает, почему они до сих пор не убили Дика. Что касается самого Дика, то он старался игнорировать его речи, а сам напряженно думал, просматривал любой возможный вариант, пытаясь разгадать загадку появления странного зверя, который, без сомнения, был оборотнем. Дик даже предпринял несколько попыток отыскать этого оборотня, но потерпел неудачу. Поиски ничего не дали.
-Ничего не понимаю: я обшарил территорию в радиусе десяти километров, изучил каждый уголок, но не нашел и намека на присутствие оборотня. Но такое невозможно! Если оборотень объявился здесь, то должен же он где-то жить. А здесь – ничего. Следы только в одном направлении, причем за речкой они теряются, и ни ниже, ни выше по течению их нет. 
-А может, он в речке ночует? – пошутил Константин. – А что, мы же про него ничего не знаем: вдруг наш второй оборотень помимо всего прочего, еще и двоякодышащем существом является? Живет себе в воде, а поесть выбирается на сушу.
-Да? – усомнился Андерсен. - Что-то я сомневаюсь, что тот оборотень еще и под водой дышать может. Как-то слишком уж много умений на одну голову: и в волка уметь превращаться, и под водой дышать. 
-Ну а ты что думаешь, Леонид? – обратился к слуге Константин. 
-Думаю, что Андерсен прав, - сказал тот. – Вряд ли он живет под водой.
-А может, он вообще здесь не живет? – вдруг сказал Дик.
-Как это? – удивился Константин.
-А вы сами подумайте: если следы оборотня теряются у реки, а в ближайших десяти километрах нет никаких признаков его обитания, то не логично ли предположить, что оборотень вообще здесь не живет?
-Ага, - ухмыльнулся Константин, - он у реки садится в катер и уплывает к берегам Каира. Или самолетом летит в Сибирь. А сюда приезжает как на курорт, поохотится и размяться. 
-Я не о том, - выслушав парня, спокойно продолжил Дик. – Я полагаю, что оборотень вообще не живет на Земле, он не отсюда, он из Коэра. 
-Что? – изумленно ахнул Леонид. – Но это же…
-Думаешь, - усмехнулся Дик, - это невозможно? А почему бы и нет? Ведь если оборотень действительно сын сводного брата моего отца, то не логичнее ли предположить, что он и родился там же, в Коэре? И, соответственно, там и живет. А сюда он может приходить так же, как, например, прихожу сюда я или наш почтальон – через врата, соединяющие Коэр с Африкой. Тогда понятно, почему мы не можем его здесь обнаружить. Потому, что он здесь и не живет. Он приходит сюда, совершает нападения, идет вверх или вниз по реке до ближайших тайных врат, а потом спокойно уходит в Коэр. Только, - сбавив радостный тон, добавил он, - все равно остается неясно, каким образом он попадает из Коэра сюда и обратно, ведь стражи, охраняющие вход, наверняка бы заметили оборотня. Хотя если он к этому времени успеет принять человеческий облик… – внезапно испустив восклицание на незнакомом Андерсену языке, он ударил кулаком по столу и уже на понятном русском сурово констатировал: - Ничего не понимаю. Как такое возможно? Появился какой-то зверь, который бродит вокруг, который дважды напал на Сергея, причем во второй раз сделал это вообще чуть ли не у нас под носом, и после этого исчезает! Как сквозь землю провалился! 
-Но ты же можешь использовать свой нюх, - мрачно отозвался Глеб. – Разве ты не можешь по запаху определить, куда направился тот оборотень и где он прячется? 
-Могу, но у меня ничего не получается. Возле сараев я не чувствую запахов чужака, там только свои – наверное, из-за того, что слишком часто вы там все бываете, а в джунглях… в джунглях вообще невозможно ничего разобрать, там столько всякого зверья побывало, что… - он замолчал, уставившись на Дэнниела, который, не слушая, о чем они тут болтают, сидел за столом и с упоением производил какие-то расчеты. Дик вопросительно взглянул на слугу. Спрашивать не стал, да и зачем, тут и дураку понятно: удивлен, почему Дэнниел себя так ведет. Еще бы, парень все-таки обоих родителей потерял, а тут еще новость, что Дик – оборотень…
-Не удивляйся, - с усмешкой сказал Константин, - он и вправду удивился и даже огорчился, только когда узнал, сколько ему после смерти предков причитается – все его горе и удивление как рукой сняло. У Бузиновых ведь не было иных наследников, кроме него, так что теперь парень единственный обладатель всего их добра, а его Бузиновы накопили немало. Там одни счета в банках чего стоят, а уж про три квартиры в одной только Москве… 
-Подождите, - прервал его Леонид, он повернулся к Дику: - ваше высочество, а разве вы до сих пор уверены, что вы причастны к убийству тех надсмотрщиков? 
-А как иначе ты можешь объяснить мои сны, Леонид? Я в таких подробностях видел, как зверь убивал их… 
-Вот именно! – воскликнул слуга. – Вы видели, как зверь убивает, но ведь если бы вы на самом деле убивали их и были тем зверем, то вы и должны были бы во сне убивать их сами, верно?
-Постой, постой, - проговорил Дик, - ты что же, хочешь сказать, что это был не я? Что во сне я видел не себя, а кого-то другого?
-Вот именно! Истинный убийца не мог видеть себя со стороны, а вы именно это в своих кошмарах и делали. Мало того, вы, кажется, в этих снах видели его не с одной точки?
-Да, у меня было такое ощущение, будто я все время двигался, меняя ракурс… постой, уж не считаешь ли ты…
-Вы были там, на месте преступления, ваше высочество, вы были в облике волка, вы были оборотнем, но вы никого не убивали. Вы лишь видели, как это делает зверь, и знаете что? Я голову даю на отсечение, что это тот самый зверь, который напал на Сергея! 
-Все сходится, – каркнул из угла Глеб, – кроме одного: как вы мне объясните мне то, что у Дика на боку была рана – на том же самом боку, откуда я у напавшего на меня зверя срезал кусок кожи? У него тоже не хватало куска.
-Но это как раз таки легко объяснить, - произнес Дик, - ведь после того, как всходит солнце, и я принимаю облик человека, я теряю сознание на какое-то время и становлюсь абсолютно беспомощным.
-А ведь тогда все сходится, - сказал он, помолчав. – В моих снах я действительно видел не себя, а истинного убийцу, другого оборотня. Он и убил надсмотрщиков, он напал на Глеба и он же напал теперь на Сергея. Ну, а что касается лоскута кожи, то зверь мог сам придя в себя, после отыскать меня и срезать у меня точно такой же кусок на том же самом месте, пользуясь тем, что я сам ничего не вспомню, и помешать ему, находясь в бессознательном состоянии, не могу. Но тогда встает вопрос – зачем он это делал? Зачем срезал у меня кусок кожи? Хотел подставить? Но для чего? И почему объявился теперь здесь? Да и вообще, почему он объявился?.. нет, здесь что-то не вяжется. Если оборотень действительно побочный сын сводного брата моего отца – кстати, нет доказательств, что он в самом деле существовал, - то зачем же ему объявляться у Бузиновых, совершать несколько убийств, пытаясь все стрелки перевести на меня, а затем через столько месяцев объявляться вновь и пытаться убить Сергея? Хотел подставить меня, пользуясь тем, что я в обоих случаях единственный подозреваемый? Но если и так, то как он узнал, что я нахожусь у Бузиновых, а теперь – что я здесь? И как вообще он может себя так великолепно контролировать, если это у меня с трудом получается? Нет, здесь что-то не то. Кто бы ни был тот загадочный оборотень, и какие бы цели он не преследовал, он не мог орудовать в одиночку. Ему должен был кто-то помогать, кто-то, кто предупредил бы его, что я нахожусь у Бузиновых, а здесь…. Здесь кто-то должен был подсказать ему, что я нахожусь в джунглях один, и Сергей в это время тоже находится там, а потом – случай у сараев…
-Помощник? – удивился Леонид. 
-Да… или… подожди, Леонид: а ведь может быть так, что тот оборотень – всего лишь исполнитель, а главный заказчик и руководитель – совсем иной человек? Ну конечно! Оборотень – этого всего лишь исполнитель, а руководитель – не он. Оборотень – каким бы сыном не приходился сводному брату отца – он ведь является незаконным, так? 
-Ну, да… - неуверенно согласился Леонид.
-А значит, он никак не мог узнать, что я сбежал из дворца – это ведь была секретная информация, об этом и при дворце-то не все знали. И уж какой-то там неизвестный оборотень, побочный сын, считай, что самозванец и мифическая фигура, разумеется, про это сам проведать ну никак не мог. Зато про него проведать могли. Это самое ближайшее окружение отца. Кто-то из них мог знать, что существует еще один оборотень и использовать это против меня.
-Но кто? – удивился Леонид. – И каким образом? Да и зачем?
-А вот это, - усмехнулся Дик, - уже другой и очень интересный вопрос. Действительно, кто мог пойти на это? Ведь про то, что я сам оборотень, вообще-то мало кто знает даже среди окружения короля, а уж про другого оборотня – подавно. Но кто бы это ни был, это человек очень влиятельный, очень хитрый, осторожный и весьма смелый при этом, ведь провернуть такое дело – не просто рискованно, за это и головой поплатится можно. 
-Кто же пойдет на такое? – удивился Леонид. – У вас, конечно, есть враги во дворце… Вяземский, например…
-Вяземский? – задумчиво повторил Дик. – Вяземский конечно, влиятельный человек, и отец мог про меня ему все рассказать, а он сам – знать про существование второго оборотня… но самому разыскивать его, подставляя меня? Нет, он бы на это не пошел. Он слишком труслив для этого, к тому же, у него на это не хватило бы ума, да и какая ему от этого выгода? Вяземский любит деньги, а что-то никакой денежной выгоды я от всей этой истории не вижу. Скорее, наоборот, ему пришлось бы тратить немалые суммы на то, чтобы самому отыскать меня у Бузиновых.. нет, это не он. Зато есть еще один, - добавил он, и глаза его при этом обратились в сталь. – Он ненавидит меня не меньше…
-Вы имеете в виду Лаевского? 
-У него есть для этого все, что нужно, Леонид. Ты посуди сам: он самый близкий человек к королю, он его правая рука – а значит, король запросто мог ему открыть, что я оборотень, ну а он сам с его умом и связями мог узнать про существование второго оборотня. Он сам мог разыскать его, а затем использовать в своих целях. С его умом и изворотливостью ему это сделать весьма просто. Узнав о том, что я сбежал и попал в рабство к Бузиновым, он мог заморозить мои поиски, а сам в это время разведать обстановку и сначала натравить того оборотня на Федора и Павла, а затем подстроить нападение на Глеба. Ну а потом подставить меня, лично отрезав у меня кусок кожи.
-Но зачем ему вас подставлять? – изумился Леонид.
-Власть! – глаза Дика вспыхнули необычным огнем. – Власть, Леонид, в ней все дело. Помнишь, я говорил тебе, что наш Вяземский больше всего на свете обожает деньги? Так вот, если для него они важнее всего, то для Лаевского они ровно ничего не значат, он не ценит деньги, он ценит власть. 
-Но я все равно не понимаю, причем здесь вы и эта подстава?
-Все очень просто, Леонид. Король не вечен, и после его смерти его трон унаследую я, а Лаевский знает, что больше всего на свете я ненавижу его и Вяземского, и поэтому он прекрасно понимает, что ему после смерти моего отца ничего хорошего не светит. Однако печальной участи можно избежать, причем очень легко, а именно: еще при жизни ныне правящего короля устроить так, чтобы его сына, наследника престола, признали недееспособным. 
-Тогда наследник теоретически сохранит за собой власть, но практически заправлять всем будет регент! – воскликнул Леонид.
-Верно! – глаза Дика сверкнули еще ярче. – А кого, по-твоему, назначат регентом в случае моей недееспособности? 
-Ближайшего к королю человека, - тихо прошептал вконец потрясенный Леонид, - Лаевского…
-Именно так, Лаевского! – Дик был так возмущен и одновременно восхищен идеей герцога, что рассмеялся и покачал головой. - Идеальный план! Ну конечно, зачем добиваться благорасположения наследника престола, чтобы в дальнейшем пользоваться его милостью, если можно сделать куда проще: выставить его в глазах отца и всего королевства неуправляемым, агрессивным созданием, который нападает на людей, а затем, когда все с этим согласятся – ведь у Бузиновых нашлось бы уйма свидетелей: рабы, сам Дэнниел с его отцом, остальные надсмотрщики и Глеб…
-Думаешь, меня только поэтому в живых и оставили? - угрюмо спросил надсмотрщик.
-Полагаю, что да, - кивнул Дик. – Ты стал бы главным свидетелем в этом деле, смог бы описать меня, якобы напавшего на тебя – ты ведь запомнил того зверя, верно? Ты бы описал им его, а вдобавок сообщил о ране на моем боку – о том, что она полностью совпадает с нанесенной тобой раной. И всё, меня сразу бы признали агрессивным, опасным созданием, который ну просто не может править самостоятельно и нуждается в опекуне. А кому же им стать, кроме как нашей правой руки, нашего Лаевского? Только он, я думаю, не мог предположить, что я уйду от вас… наверное, он этого не ожидал, но поскольку он очень осторожен, то тотчас решил отозвать своего оборотня, а когда я стал жить здесь…
-Он решил, - закончил за него Андерсен, - что можно продолжить и решил действовать.
-Да, - согласился Дик, - похоже, его план вновь запущен. Он снова пытается меня подставить, ну а из всех вас, которые могут в дальнейшем стать свидетелями якобы моей агрессии, он, разумеется, выбрал того, кто ненавидит меня больше всех – Сергея. И я даже почти уверен, что оборотень, которого Лаевский натравил на него, не убил Сергея лишь потому, что он нужен ему как свидетель, ведь Сергей сам по себе… но мне все равно не ясно, как он это все умудрился провернуть? Ведь чтобы подставить меня здесь, ему нужно было знать точный день и время, когда я и Сергей окажемся в джунглях, причем окажемся там без свидетелей. А он знал, причем знал дважды. Только вот откуда? А вернее сказать, от кого?
-Намекаешь, что среди нас есть шпион? – спросил Андерсен. 
-Лаевский сам никогда бы не стал заниматься этим, - пояснил Дик. – Он слишком умен и осторожен для этого, он не стал бы лично раскапывать что-то про меня, выяснять, когда и с кем я окажусь в джунглях. Это слишком опасно. Но зато он мог подослать кого-нибудь, кто выполнил бы эту работу, какого-нибудь верного человека, который ни при каких обстоятельствах не выдал бы его, и достал для хозяина требуемую информацию. 
-Но кто мог это сделать? – удивился Андерсен. – Здесь же только свои, и никто из нас не мог сообщить ничего такое Лаевскому или его человеку, ведь если бы такой шпион и существовал, то он непременно должен был бы общаться с кем-то из нас, а я не припомню никого, кто выспрашивал бы у меня что-то про тебя или Сергея. Я непременно бы запомнил такого человека. 
-А вы, Константин? – обратился Дик к Константину.
-Да нет, вроде… нет, я точно помню, никто ничего про тебя не выспрашивал… да и я сам никому ничего не говорил… да я вообще, честно сказать, никого постороннего тут не видел…
-Ну а Глеба с Леонидом и спрашивать нечего, они тем более ничего подобного делать бы не стали, - сказал Дик.
-Но кто же тогда? – допытывался Константин. – Может, Дэн? Он же у нас особым умом не отличается, его подпои – он любому что хочешь расскажет.
-Погодите, - перебил его Леонид, - а это не мог быть сам Сергей? Он же ненавидит вас, ваше высочество, и чтобы погубить вас, мог запросто выдать чужаку требуемую информацию. 
-Я уже думал об этом, - кивнул Дик, - но это не он, Леонид. Да, он ненавидит меня и на первый взгляд, действительно готов пойти на что угодно, лишь бы извести меня, но помимо злости в нем сидят еще алчность и осторожность. Вряд ли бы он стал разбалтывать что-то про расписание своих прогулок, про меня бы он сказал, но про себя – нет. Он бы сразу что-то заподозрил, тем более, если после выданной информации на него напали. Первый раз он, может быть, и повелся бы, а во второй все раскусил и тогда его ярость пала бы не только на оборотня, но и на того, кто запрашивал информацию. Более того, я уверен, что и Лаевский знает то же самое - что Сергей может выдать его, если заподозрит связь между выдаваемой информацией и нападениями, поэтому Лаевский уж точно никак не мог его завербовать. Он слишком осторожен для этого и слишком умен, ему не ни к чему такой риск. Поэтому нет, это не Сергей. 
-Тогда остается Дэнниел, - пожал плечами Константин. – Больше некому. 
-Дэнниел… - Дик почесал лоб и искоса взглянул на молодого Бузинова.
Дэнниел сидел на кухне, по-прежнему углубившись в подсчеты предполагаемых доходов со своего наследства. Он был настолько поглощен этим занятием, что ничего не слышал и даже не догадывался, о чем друзья вообще вели речь без него.
-Да, он мог, - согласился Дик, - он слишком ветреный, запросто мог проболтаться, даже не подозревая, кому и что он говорит… он может даже не помнить, что говорил что-то подобное… но…
-Вас опять что-то смущает, принц? – спросил Леонид. 
-А ты взгляни на него получше, - посоветовал слуге Дик. – Видишь, как он занят своими вычислениями?
-И что? Извините, просто я пока не совсем понимаю, к чему вы клоните. 
-А к тому, что в последнее время Дэнниела вообще никто и ничего не интересует. Вспомни: он даже мое нападение на Сергея, произошедшее у него и у вас всех на глазах, расценил как нечто пустячное. Что уж говорить про все остальное и тем более про такие мелочи, как чьи-то прогулки. Да я уверен, что Дэнниел не только не знал, что я пошел в джунгли один, он не знал и того, что Сергей тоже туда отправился. Ему это просто не интересно. Ни я, ни Сергей. Он не знал этого, а значит, не мог ничего и сообщить Лаевскому. Он не шпион, - с уверенностью заявил Дик и нерешительно добавил: - Только если это не он, то кто же тогда? Лично я не представляю… у вас есть еще предположения?
-Нет, - грустно промолвил Андерсен. Он выглядел не менее обескураженным, чем сам Дик. – Мы же всех перебрали, а больше и некому-то… по крайней мере, я ума не приложу, кто еще может быть шпионом, знать про тебя, про Сергея…
-А может, - вдохновлено произнес Константин, - Лаевский и не нанимал никакого шпиона, а взял да и развесил здесь жучки или установил скрытые камеры? 
-Нет, - возразил Дик, - если бы это были жучки, я бы услышал их, у меня же очень тонкий слух, а камеры я мог бы заметить благодаря своему острому волчьему зрению. Нет, здесь мог орудовать только человек, только он мог разузнать для Лаевского все про меня и Сергея, а потом передать ему… но…
-Эй, Константин! – прокричал из кухни Дэнниел, отрываясь от калькулятора. 
-Чего? – отозвался тот и, чтобы узнать, что требуется приятелю, отправился на кухню.
Через минуту Константин вернулся. Зевая в кулак, он прошел мимо друзей.
-Что ему надо было? – поинтересовался Андерсен.
-Да как всегда, - отмахнулся тот, - хотел узнать, что там с его документами, не готов ли его паспорт – все мечтает поскорей вступить в права наследования, так вот спрашивал, не приносил ли почтальон ему… 
-Почтальон! – воскликнул Дик. – Все правильно!
У него аж глаза заблестели от восторга, а Леонид, Глеб, Константин и Андерсен в удивлении уставились на него.
-Что – правильно? – недоуменно спросил Андерсен.
-Помните, мы сейчас беседовали о шпионе? – возбужденно сверкая глазами, заговорил Дик. – Мы пытались понять, что за человек мог, незаметно находясь среди нас, тайком передать Лаевскому все о моих передвижениях? Так вот, мы перебрали всех, но забыли одного – почтальона! 
-Быть не может! – ахнул Андерсен. – Дик, ты думаешь…
-Я уверен! – воскликнул Дик. – Да вы посудите сами: зверь появился сразу после того, как я письмом сообщил Леониду, что у меня начались кошмары. Совпадение? Уверен, что нет! Зверя натравил Лаевский, и сделал это после того, как узнал об этих кошмарах – он узнал, что я становлюсь агрессивным и счел, что это самый удобный момент. Ну а узнал он это из моего письма. Почтальон вскрыл мое письмо, прочел, поведал о содержании Лаевскому, а затем запечатал и передал Леониду. А дальше… на Сергея напади дважды, и я уверен, что этот же почтальон если не расспрашивал перед этим у вас, пойду ли я куда-нибудь гулять, с кем и насколько, то он мог сам подсмотреть и подслушать. Например, он мог подслушать мой разговор с Андерсеном, стоя где-нибудь в сторонке. Ему даже особенно маскироваться для этого не нужно было – большую часть тех сведений, что его интересовали, вы могли сами ненароком выболтать ему, когда он приносил почту, или же он сам подсмотрел, как я ухожу в джунгли один, а потом туда же направляется Сергей. Он мог сделать это, совершенно ничего не опасаясь. Еще бы, кому в голову придет заподозрить почтальона? Ведь он слуга, так, посыльный, который появляется всего-то раз в день и причем на короткий срок. Кому придет в голову его в чем-то подозревать? Ведь все уверены в нем, предполагая, что во дворце-то точно об этом позаботились и взяли на службу проверенного человека. А он сам в случае чего всегда мог объяснить свое появление в неподходящем месте тем, что принес очередное письмо или посылку… все сходится! Почтальон – вот кто шпионит для Лаевского! Но как долго, все-таки, ему удавалось это скрывать. И от меня скрываться, - прибавил задумчиво Дик и проницательно посмотрел на друзей. – А ведь верно, я же ни разу не видел его, этого почтальона. Я даже имени его не знаю. Почему?
-О, - улыбнулся Леонид, - так это как раз объяснимо, ваше высочество: почтальон приходил всегда рано утром, задолго до того, как вы просыпались, и, передав мне посылки и письма, спешно уезжал обратно. А мотивировал он это тем, что не желал отвлекать ваше высочество своим видом, к тому же он всегда говорил, что у него очень много дел, поэтому ему удобно приходить так рано и так быстро уезжать.
-Ну разумеется, - кисло усмехнулся Дик, - что еще он мог тебе сказать? Не правду же ему выкладывать. Придумал невинное, ну прямо ангельское объяснение, к которому не придерешься. А вот какова настоящая причина – вот что мне в самом деле не помешало бы узнать.
-Думаете, в том, что почтальон не желал показываться вам на глаза, есть что-то необычное? – спросил Леонид. – Но по-моему, в этом-то как раз нет ничего особенного. У него вправду может быть много работы.
-Да что ты? – усмехнулся Дик. – Что-то мне не верится ни в его занятость, ни в его нежелание меня беспокоить своим видом. Нет, дорогой Леонид, здесь что-то другое. Твой почтальон неспроста не желал показываться мне все это время на глаза, за этим что-то стоит, только вот что? Он не желал, чтобы я его видел, но почему? Может быть, потому, что мне уже когда-то доводилось его видеть, и он боялся, что я узнаю его? А потом через него выйду на Лаевского? Но где я мог его видеть? И каким образом человек, столь преданный Лаевскому, мог попасть на такую ответственную должность? 
Леонид пожал плечами. Он не знал ответа на эти вопросы.
-А ну-ка, - приказал ему Дик, - пробей по базе данных нашего друга Лаевского. Герцог отличается осторожностью, и я не думаю, что для такого важного дела он будет брать кого попало – скорее всего, почтальон приходится ему каким-нибудь дальним родственником, мало кому известным при дворе, но хорошо знакомым ему самому. Может быть, это какой-нибудь обедневший виконт или барон… кстати, как там его имя? Этого скрытного почтальона? Уж тебе-то оно известно, наверное?
-Разумеется, - с поклоном отвечал слуга, уже начавший просматривать базы данных на компьютере. – Почтальона, который приносил вам почту, зовут Этьеном Сент-Джоном.
-Что?! – вскричал Дик. – Сент-Джон? 
-Его фамилия вам что-то говорит? 
-Ну разумеется! Я даже знаком с ним! Но ты удивишься, если узнаешь, при каких обстоятельствах произошло это знакомство! Сент-Джон, - пояснил Дик Леониду,- прислуживал мне вместо тебя те три дня, пока ты приходил в себя после… - Дик замялся, не желая произносить в слух причину, из-за которой Леониду пришлось провести несколько дней на больничной койке. – Хм…
-Моего оскопления? – помог ему слуга.
Дик окинул друзей быстрым взглядом.
-Они уже знают?.. Так, кажется, я начинаю догадываться, из-за чего у Сергея разболелись тогда зубы, - усмехнулся он. – Но это потом, а сейчас больше волнует Сент-Джон… 
 -Вы говорили, что он прислуживал вам вместо меня, - напомнил Леонид. – Но вы уверены в этом? 
-Абсолютно! У меня даже нет сомнений, что Сент-Джон, который прислуживал у меня и почтальон Сент-Джон – одно лицо. Напротив, теперь даже становится ясно, почему почтальон избегал встреч со мной – потому, что он уже прислуживал мне, я видел его, а значит, мог запомнить и узнать потом в нем слугу. А узнав, конечно же, мог заподозрить неладное, а это было Лаевскому ни к чему. И еще это объясняет другой факт – почему Лаевский тогда принял идею Вяземского, подсказав тогда королю, как наказать тебя. 
-Но я думал, что в этом-то как раз нет ничего особенного, граф и герцог вдвоем не любили меня, и просто захотели таким образом отомстить мне.
-Не спорю, - согласился Дик, - ни Лаевский, ни Вяземский тебя не любили, но ты никогда не задумывался, почему наш Лаевский, который прежде никогда и ничего не делал просто так, вдруг решил объединиться вместе с Вяземским, согласившись претворить его план в жизнь, сделав тебя либо евнухом, либо изгнанником? Что это – оказание дружеской помощи? Не верю, Лаевский никогда ни с кем не был дружен, он ни с кем никогда не сближался, если не видел в этом для себя выгоды. Нет, Лаевский не из дружеских чувств решил донести до короля идею Вяземского, и вовсе не нелюбовь к тебе двигала им, здесь было другое, Леонид. Лаевский знал, что если король воспользуется идеей Вяземского и предложит тебя выбирать между продолжением службы, но уже в качестве евнуха или позорным изгнанием с территории дворца, на какой-то срок твое место, так или иначе, освободится. Если ты выбрал бы второе, то есть распрощался со службой при дворе, то место освободилось бы бессрочно, а если как поступил ты, согласившись на оскопление, то ты все равно не сразу смог бы приступить к своим обязанностям и отсутствовал три дня. Иными словами, раз твое место останется пусто, потребовался бы человек. А Лаевскому как раз нужно сделать так, чтобы его Сент-Джона заметили при дворе. Понимаешь, к чему я клоню? Лаевский согласился передать идею Вяземского королю специально, ему требовалось твое место, чтобы поставить туда своего Сент-Джона – пусть на короткий срок, но он засветится при дворе, и это потом даст ему возможность назначить Сент-Джона почтальоном, ведь Сент-Джона уже будут знать! 
-Господи, - охнул Леонид, - так значит, все было подстроено? И дело было не в личной мести?
-У Вяземского – может быть, Леонид, ведь он действительно тебя ненавидел, а Лаевский преследовал совсем иные цели, не месть, и я думаю, его вообще не интересовали твои мучения по поводу выбора. Станешь ты евнухом или не станешь – ему было все равно, ему нужно было только твое место. И как видишь, - с мрачным смешком подвел итог Дик, - своего он добился. Вот только не думаю, что он Вяземского посвятил в свои планы. Скорее всего, бедный граф даже не догадывается, что его просто-напросто использовали, его и его план.
-И короля использовали?
-Короля? А вот здесь, Леонид, скорее всего, ответ будет двоякий. Король, в самом деле, может не знать, почему Лаевский предложил ему так поступить с тобой, и тогда его действительно использовали, но с другой стороны, мой отец ведь на самом деле был зол на тебя и искал способ, как тебя наказать. Поэтому, - вздохнул Дик, - думаю, что король поступил здесь вполне осознанно. Он искал способ, Лаевский ему его предложил, королю он понравился, и он его принял. И всё, все трое остались довольны. Каждый получил то, чего добивался. Вяземский тебе отомстил, король тебя наказал, а Лаевский получил место для Сент-Джона, засветил его при дворе, после чего устроил его почтальоном… и устроил не кого-то там, - добавил он, глядя на экран компьютера. – Смотрите! Я был прав, наш Сент-Джон не просто человек с улицы, он родственник Лаевского! Его племянник. 
Леонид тихо охнул.
-И… и что теперь нам делать? – нерешительно произнес он после недолгой паузы. – Ведь если Лаевский задумал вас подставить, он же не успокоится, пока не добьется своего.
-Да, но что ты предлагаешь делать? Бежать во дворец, докладывать обо всем королю? А ты не подумал, что прежде, чем я окажусь во дворце, Лаевский может узнать о моем намерении? И если узнает, то наверняка бросится заметать следы, так что когда я окажусь на месте, он разыграет недоумение и будет всё отрицать, а у нас не окажется ни одного доказательства. 
-Вообще-то, - вмешался Константин, - у нас их и так нет, а только твои предположения. 
-Верно, - кивнул Дик, - поэтому их надо найти.
-Интересно, каким образом? 
-Нужно дождаться Сент-Джона и все у него узнать.
-Так он тебе во всем и признается! Он же будет все отрицать!
-А если нет? Если испугается и все расскажет? К тому же, даже если он будет лгать, то он не сможет врать вечно, наверняка на чем-нибудь проколется. Поэтому мы должны дождаться его и обо всем расспросить. А еще мне нужно найти главное действующее лицо во всей этой истории, моего двойника, второго оборотня. Причем сделать это сейчас.
-А вот это, - нахмурился Константин, - ты зря задумал. Ты же не знаешь, где прячется оборотень, а если так, то зачем это делать? Зачем лишний раз привлекать к себе внимание? Ведь если твой Лаевский увидит, какой интерес ты проявил к его главной улике, думаешь, он не всполошится? 
-Константин прав, - подал голос Андерсен. - Не нужно искать никакого оборотня. Этим ты только вспугнешь и его, и Лаевского. Сам ведь говоришь, что он осторожный. 
-Но мне нужно найти его! – протестующее воскликнул Дик и глаза его запылали странным огнем. – Я хочу найти его! 
-Но зачем тебе это? – спросил Андерсен, с удивлением взирая на него. – Ведь если все окажется, как ты сказал, то нам хватит и показаний Сент-Джона, так что никакой оборотень и не понадобится. Да и зачем самому-то искать? Сент-Джон наверняка знает, где прячется твой оборотень, поэтому ты лучше погоди, вот мы спросим завтра это у него - ты и узнаешь.
-Но мне не нужно завтра! - рыкнул Дик. – Мне нужно сейчас! Немедленно! 
-Дик!... вот чудак… да зачем сейчас-то?
-А затем, чтобы в случае, если Сент-Джону удастся провести нас, он не успел сообщить обо всем Лаевскому! Ведь тот, узнав, что его план провалился, убьет главную улику, убьет второго оборотня! 
-Ну да… вообще-то, ты прав… но только каким образом Сент-Джон сможет нас обмануть? Он же ни о чем не догадывается, так что смело придет к нам. А когда придет, то мы-то уж его потом не отпустим.
И Андерсен рассмеялся беспечным, довольным смехом.
-Успокойся, Дик, не надо никого искать, завтра Сент-Джон нам сам все расскажет и сам все покажет.

Продолжение