lusine1972

Пережившим тридцатилетие посвящается...
Части 5 и 6

Начало
        5. 
      «Кристалл» был достаточно демократичным ночным клубом средней руки, одним из первых появившийся в городе около десяти лет тому назад. Ксеня ходила сюда ещё студенткой. Хозяину этого заведения удавалось, сохраняя стиль и общую направленность, избегать инфляции во времени. Сюда ходили совсем молодые люди (те, кто поспокойней) и публика постарше. Здесь была неплохая кухня, приятная музыка и универсальный интерьер. Напротив входа висели крупные часы, выполненные в стиле хай-тек. Когда Ксеня зашла, они показывали ровно пять часов: наверное, впервые в жизни она не опоздала. В это время в «Кристалле» практически никого не было. Она снова подумала, что место и время Денис тоже выбрал безошибочно, не создавая ей лишних неудобств. И только теперь Ксеня занервничала по-настоящему. Ей захотелось уйти, исчезнуть, оставив всё, как есть: свою спокойную, скучную жизнь; их семейный диван, на котором так привычно и обыденно проходили вечера; их совместно нажитых друзей; и, наконец, самого Виктора, который по сути своей был неплохим человеком и ничего плохого за эти десять лет ей не сделал. Она понимала, что сегодняшний вечер непоправимо изменит всё это. Ей стало страшно. И в тот момент, когда она почти решилась, за спиной раздался голос Дениса: 
- Если сомневаешься, уходи сейчас. Потом я тебя не отпущу. 
      Ксеня вздрогнула: он слышал её мысли. Она обернулась и внимательно посмотрела на него. Его лицо было напряжено до предела, но глаза ничего не выражали: серо-зелёный океан превратился в холодное стекло зеркала, в котором Ксеня видела только себя и свои сомнения. Она подошла ближе и сказала: 
- Мы совсем не знаем друг друга. Возможно мы слишком разные… 
- Если бы это было так, то сегодняшний вечер был бы невозможен. Я не причиню тебе боли. 
- Наверное, это уже не важно. Я слишком долго вообще ничего не чувствовала, - устало сказала Ксеня. 
- Я всё исправлю. Пойдём. 
      Они пересекли зал, и в самом углу, за барной стойкой, Денис открыл небольшую дверь. Там оказалась плохо освещённая лестничная площадка. 
- Куда мы идём? - спросила Ксеня. 
- Домой. 
      Они поднялись на один этаж, вновь оказавшись перед дверью, которую Денис по-хозяйски открыл ключом. Свет включился автоматически. 
- Ты здесь живёшь? - Спросила Ксеня. - Почему? 
- Это моё наследство. Год назад отец умер, оставив мне эту квартиру. 
- А другой вход сюда есть? 
- Нет. Это служебное помещение «Кристалла». Клуб тоже принадлежал отцу. Он был на нём помешан: из-за этого они расстались с мамой. 
- Ты хочешь сказать, что «Кристалл» тоже твой? - спросила неприятно удивлённая Ксеня. Неожиданная состоятельность Дениса насторожила её. 
- Да, - глухо буркнул Денис, - это моя головная боль. Не знаю, что с ним делать. - Он помолчал, потом добавил: - Но я что-нибудь придумаю. Проходи. 
      Квартира производила приятное впечатление. Ксеня подумала, что тот, кто занимался интерьером, имел сходные с её собственными представления о комфортном жилье и чувстве меры. Увидев стоявшую на столике фотографию, она взяла её в руки, чтобы рассмотреть, но в этот момент на пороге появился Денис: 
- Тебе здесь нравится? - спросил он. 
- Да. Именно об этом я сейчас и думала. 
- Я тоже любил бывать здесь в детстве: тихо, спокойно. Ты подходила к окну? 
      Денис подошёл к окну. Ксеня встала рядом. То, что она увидела за дымчатой паутиной органзы, удивило её не меньше, чем всё остальное, произошедшее с ней за последние сутки. Отсюда, почти из центра города, каким-то чудом была видна река, фрагмент набережной и купола полуразрушенного монастыря на противоположном берегу. 
- Как?! - только и спросила она. 
- Я сам не знаю. Счастливое стечение обстоятельств. 
      Они смотрели на тёмную зимнюю реку, на крыши старых домов, на мерцающие за рекой монастырские кресты, вонзающиеся в свинцовое февральское небо, и присутствием друг друга излечивались каждый от своего одиночества. Они как будто завещали своё прошлое этой промозглой умирающей зиме. Ксене показалось, что она замёрзла, потом её начал бить озноб, потом сами собой потекли слёзы. Денис обхватил её голову, глядя на эти закрытые плачущие глаза, и прижал к себе, словно пряча от кого-то. Она подняла лицо и потянулась к нему, открыв их собственную вечность, в которой не было места ни времени, ни пространству… 
      …Был момент, когда ей казалось, что она умирает, но его настойчивые и одновременно невероятно нежные губы говорили ей о том, что жизнь только начинается. Она полностью доверилась его сильным, чутким рукам, прислушиваясь к тяжёлому еле сдерживаемому дыханию. Его любовь была, как молитва в её честь. Ксеня чувствовала его волосы, тяжёлыми прядями падавшие на её лицо, вдыхала запах его влажной кожи, пропитываясь его молодостью. Каждое движение этого ещё незнакомого ей тела было откровением. Она неслась в могучем водовороте, называемом людьми страстью, понимая, что выбраться из него уже невозможно. В своей нежности Денис был похож на изголодавшегося умного хищника, который всеми силами сдерживает себя от окончательного убийства своей жертвы, продлевая её жизнь, полностью подчинённую его воле. Временами Ксене хотелось плакать от бессилия и опустошённости. Он безошибочно чувствовал это и останавливался, давая ей прийти в себя. В эти моменты она слышала его тихий голос и приглушённый смех, но смысл сказанного ускользал от неё. Потом всё повторялось. 
      То, что происходило между ними, было совершенно. Они были одним существом, жили одним дыханием, с каждым мгновением всё полнее растворяясь друг в друге. Ксеня уже не понимала, существовала ли она до сих пор и что ей делать после всего этого. 
      …Когда она очнулась от короткого забытья, то увидела лежащего рядом Дениса: он спал, подложив руку под голову. Не шевелясь, стараясь не разбудить его своим дыханием, она смотрела на него, поражённая произошедшей метаморфозой: хищник исчез, уступив место ребёнку. На его лице лежала печать безмятежности, присущая только спящим детям, сон которых не омрачён тяготами прошедшего дня. Ксеня встала, оделась и пошла на кухню, надеясь найти там кофе и сигареты. Сварив кофе, она вернулась в зал и подошла к окну. Если «идеальный момент», предсказанный Сартром, существовал, то это был он. Казалось, что, наконец, получены ответы на все вопросы и принято самое важное решение. Она обрела то, что давно потеряла надежду найти. «Два дня, которые потрясли мир», - улыбаясь подумала Ксеня. Окружающий мир неузнаваемо преобразился. Казалось, что эта престарелая планета, измождённая страданиями и страстями существ, населяющих её, сбросила груз миллионов прожитых лет и начала писать свою историю с чистого листа. Небо изменило свой цвет, воздух очистился, став первозданно прозрачным, шум города обрел новое звучание.
      Она положила ладонь на холодную твердь оконного стекла, пытаясь ощутить вибрацию внешней жизни. Ксеня не могла представить, что ей нужно будет когда-нибудь покинуть эту комнату, Дениса - и вернуться в привычный круг каждодневных обязанностей, называемый жизнью. Она вернулась в комнату, села на край кровати и наклонилась к Денису. Она не могла с уверенностью сказать, был ли он по-настоящему красив, но то, что она видела, сводило её с ума. Его лицо с крупными не слишком правильными чертами несло на себе неоспоримую печать мужской чувственности, его тело было безупречным. Его голосом говорила сама природа, его глазами смотрела сама любовь. Ей не хотелось думать о том, что ожидает её в будущем. Для столь прагматичной женщины это могло означать только одно: разум отступил под натиском сильного, ранее неведомого ей, чувства, которое требовало от неё полного отречения от прошлого. Осознание этого переключило её мысли на менее приятную перспективу разговора с Виктором. У неё не было угрызений совести, как у любого по-настоящему счастливого человека, но неизбежность объяснения с ним была мучительна. Она боялась банальностей и не знала, что будет говорить. Из этих тяжёлых раздумий её вывел проснувшийся Денис: 
- Ты давно встала? - спросил он чуть хрипловатым после сна голосом. 
      Ксеня испытующе посмотрела ему в глаза. Он улыбнулся. Даже по своему небогатому опыту Ксеня знала о феномене посткоитального сна у мужчин. Смертной женщине не суждено узнать, какое таинство совершает Морфей с её партнёром после секса, но это краткое забытьё в корне меняет его настроение и взгляд на отношение полов не в лучшую сторону. Денис оказался счастливым исключением из этого общечеловеческого правила. В его взгляде было столько любви и нежности, что ей снова захотелось плакать. Чтобы не выглядеть слабонервной идиоткой, она отвернулась. 
- Мне нужно идти, - сказала Ксеня, сознательно не произнося слово «домой». 
Денис сосредоточенно посмотрел на неё потемневшими глазами. Повисла долгая напряжённая пауза, выдержав которую, он произнёс: 
- Я не могу тебя отпустить. Давай я съезжу к тебе, поговорю с ним. 
- Нет, я должна всё сделать сама. Я ждала тебя всю жизнь, - тихо добавила Ксеня. - Подожди и ты немного. 
- Хорошо. Во всяком случае, я отвезу тебя, уже поздно. 
- Довези меня до остановки, дальше я сама. - Она встала и начала одеваться. 
      И он, и она ощущали почти физическую боль от расставания в этот момент, но оба понимали, что это неизбежно. 

      6. 
      Виктор был уже дома. Он сидел на диване, погрузившись в мир международных новостей. Ксеня переоделась и села рядом. Её приход был отмечен дежурным поцелуем и традиционным вопросом «как дела?». Откинувшись на спинку дивана, она подумала, что так и не узнала человека, рядом с которым прожила двенадцать лет. Вначале она думала, что он просто не торопится впускать её в свой мир, не достаточно доверяя. Она обижалась, мучилась сознанием их взаимной отчуждённости, пытаясь всеми мыслимыми и немыслимыми способами разрушить разделяющую их прозрачную стену. На все её попытки Виктор отвечал недоумением по поводу причины происходящего, ледяным спокойствием и намёками на необходимость посещения Ксеней хорошего врача - мозговеда. Он не хотел обременять себя грузом её эмоций и чувств. В его сознании находилось место исключительно рациональным понятиям, имевшим практическое значение для его жизни. Постепенно к ней пришла уверенность, что внутри у него вообще ничего нет. В результате полного отсутствия взаимопонимания - их брак медленно, но верно разрушался, и Ксеня сделала последнюю попытку его реанимировать, ухватившись за спасительную мысль о ребёнке. Однако это принесло ещё более страшное разочарование: она оказалась безнадёжно бесплодной (вернее эта форма бесплодия была излечима, но необходимая сумма была немыслимой).
      Она никогда не забудет этот солнечный октябрьский день, когда пожилая женщина с мужскими усами и усталым взглядом гинеколога равнодушно сообщила, что вселенскими планами провидения её материнство не предусмотрено. Приговор был подписан. Она ощутила себя калекой, наказанной природой за какие-то страшные грехи. В ней проснулось чудовищное по своим масштабам чувство вины перед мужем. Ей казалось, что она обманула его, как обманывают на базаре, продавая заведомо бракованный товар. Реакция Виктора на эту новость её потрясла. Либо в нём заговорило великодушие, либо он просто не нуждался в потомстве, но он сказал: «Значит не судьба», привязав её к себе чувством вины и благодарности. Они продолжали жить вместе, проходя один за другим круги жизни. Ксеня успокоилась, вооружившись житейской мудростью. Она могла бы снова его полюбить, но ему это не было нужно. «Пусть всё остаётся так, как есть», - решила она. Так прошли последние десять лет. И вот сейчас она сидела, не решаясь сказать то, что положило бы всему этому конец. Она не могла даже предположить, как Виктор отреагирует, но понимала, что не хочет его ранить. 
- Ты меня любишь? - услышала она собственный голос и поняла, что произнесла первую бессмысленную банальность. 
- Конечно, - последовал незамедлительный ответ. 
- Нам нужно поговорить, - более решительно сказала Ксеня. 
      Виктор повернулся. Он давно не слышал этой многозначительной фразы, которая предваряла их давние скандалы. Он помрачнел, предвидя рецидив изматывающих истерик. За всю свою почти сорокалетнюю жизнь он так и не понял, чего хотят женщины, почему они не могут просто жить рядом, а непременно норовят проникнуть в твои мысли и чувства, посягая на неприкосновенность жизненного пространства. Ксеня, в свободном состоянии отличавшаяся независимостью и широтой взглядов, поселившись рядом в качестве жены, оказалась такой же захватчицей, как и все остальные особи женского пола, превращая их совместное существование в ад. Но несколько лет назад с ней что-то произошло, она успокоилась, перестала беспричинно кричать и плакать. В доме стало тихо, жизнь, наконец, наладилась. И вот теперь, спустя столько лет, неужели всё начинается сначала?! Не теряя надежды на благополучный исход разговора, он спросил: 
- Что случилось? 
- Мне нужно от тебя уйти, - неуклюже построила ответную реплику Ксеня. 
- Куда? - не понимая, ответил вопросом на вопрос Виктор. 
- Я встретила другого человека… вернее не встретила, а… Мне нужно к нему... Я ухожу от тебя. 
- Куда? - недоумённо переспросил он. 
- К нему. Он ждёт меня. Прости, но моей вины здесь нет. Я старалась…Я не думала, что так бывает. 
      Виктор смотрел на неё, стараясь понять, что происходит. Он не знал, что говорить, что делать в этой ситуации. Он не верил ей. Ксеня была в чём-то важном не похожа на остальных женщин и это «что-то» служило для него пожизненной гарантией её верности. За столько лет он ни разу не усомнился в ней, он даже не предполагал такой возможности. Между ними как будто действовало негласное джентльменское соглашение о недопустимости наличия «третьего элемента», которое соблюдали обе стороны. И сейчас он отказывался верить её словам, относя их на счёт полнолуния или критических дней женского календаря. Успокоив себя, он попытался улыбнуться и обнять Ксеню, но, поймав её взгляд, остановился. 
- Кто? - глухо спросил он. 
- Ты не знаешь. 
- Дима? - брезгливо спросил Виктор. Его всегда раздражал этот тип, напоминающий своими повадками холёного породистого кобеля. 
- Конечно, нет, ты же сам понимаешь. Витя, всё к лучшему, - добавила она, взяв его за руку. - Мы давно устали друг от друга, просто не было причины признаться в этом. У меня нет обиды на тебя, я привыкла к тебе, но мне нужно уйти. Я могу быть по-настоящему счастлива. Когда ты останешься один, у тебя тоже появится возможность всё изменить. Не пренебрегай ею. 
- Но я не хочу ничего менять. У меня и так всё было неплохо, - раздражённо сказал Виктор. До него постепенно начинал доходить смысл происходящего. Ему нашли замену и сейчас сообщают об этом, как об увольнении по выслуге лет. Сначала на него накатила волна негодования по поводу её вероломной измены, затем он ощутил боль от предательства, сменившуюся какой-то беспомощной обидой и ощущением собственного бессилия что-либо изменить. 
- Ты уверена, что это то, ради чего можно всё разрушить? - спросил он, удивляясь своему вопросу, который прозвучал, как просьба. Сколько себя помнил, он никого ни о чём никогда не просил. Смутившись этим, он добавил: - Я хочу сказать, что… Уверена ли ты, что не пожалеешь о своём решении? 
- Не знаю, что будет дальше, но жалеть, точно не буду. Прости, - отводя глаза, тихо сказала Ксеня. 
      Виктор взял сигареты и пошёл на кухню. Она осталась сидеть на диване, ни о чём конкретном не думая. Он курил одну сигарету за другой, пока не почувствовал острое отвращение к переполненной пепельнице и табачному дыму. С ощущением лёгкой тошноты он вернулся в зал. Ксеня сидела на том же месте, но на коленях у неё появилась пустая дорожная сумка. 
- Не торопись. Сначала попробуй налегке. Пусть вещи останутся дома. Заберёшь их потом, когда будешь уверена, что это то, что тебе нужно, - устало сказал Виктор. 
      Она слушала его и не верила тому, что слышит. В его голосе, заглушая обиду, звучали тревога и желание чем-то помочь. Ксеня поняла, что эти десять лет не прошли впустую, они сблизили их, придав отношениям родственный оттенок. Она с благодарностью посмотрела на него и почувствовала предательски подступивший к горлу ком. 
- В нашей жизни было много хорошего, - сказала она сдавленным голосом. И тут же замолчала, осознав абсурдность этого замечания в сложившейся ситуации. 
- Прости меня. В том, что произошло, есть и моя вина, но я никогда не желал тебе зла, - устало сказал Виктор. Он говорил о случившемся, как о болезни, закончившейся летальным исходом из-за недосмотра врачей. 
      Виктор пошёл в спальню. Ксеня, собрав самое необходимое, провела остаток ночи на диване. В голове её была полная неразбериха. Её терзали собственные противоречивые мысли. Лишь под утро пришло спасительное беспамятство сна, в котором ничего не надо решать и ни о чём не надо думать.

ПРОДОЛЖЕНИЕ И ОКОНЧАНИЕ