nidkin (Нидерланды):
Долгий путь к гаагским дюнам
Часть 4
Начало
Я лежала на коврике в тренировочном зале, мокрая от пота и почти без дыхания.
Силы мои дамские были на исходе. Годами нетренированное тело не желало двигаться в полезных направлениях, а желало на диванчик и чего-нибудь вкусненького. Но сдаваться было нельзя. Белокурая дама, владелица брачного агентства, в которое я недавно записалась, указала в моей анкете вес 60 килограмм. Больший вес “но пасаран”. До результа мне было идти как до Китая пешком, и, отдохнув, я вновь вставала с коврика и шла на священную войну с вражескими килограммами.
О русско-американском брачном агентстве мне рассказала моя подружка. Девчонка только заканчивала институт и уже была полностью разочарована в русских мужчинах.
Ах, агентство... Это был особый, свой мир. Со звездами и аутсайдерами, с собственной мифологией, где присутствовали все обязательные элементы – благородные герои, красавицы в нужде, добрая, всепрошающая мать. Правда владелица как образ архетипной матери стояла под вопросом. Советы она давала толковые и была доброжелательна, а слухи про нее ходили темные. Что она девушек любила стравливать или письма зажимать или своим знакомым зеденый свет давать в обход всем остальным. Это было не исключено, переписка ведь велась через агентство и владелица знала все - кто, что, кому писал. Продвинутые девы объясняли, что ей было выгодно завлечь как можно больше женихов на встречу к избранной в наш город – жених доплачивал (немало) владелице за организацию рейса и т.д. Если строптивая девушка не желала приглашать жениха «к себе в гости», а предлагала встречу в Европе, то владелица насылала жениху письма-знакомства от других прекрасных дам. У жениха шла кругом голова и он несся в сладком превкушнии втридорога к черту на рога да сразу и в малинник. По недостатку житейской мудрости девы плакали и объявляли свои сердца разбитыми, а про владелицу запускались слухи, как про Салтычиху. Лично меня коробило владелицино мнение, что иностранцам подавай только молоденьких, ну совсем уж молоденьких. Женщины с детьми казались ей трудными для сбыта. Дамы за тридцать виделись некондиционным товаром. Помню, как она рассказывала мне истории о древних старушках, лет так 39ти, которые еще и взамуж заграницу хотели. Ну не наглые ли? Ох, видно, был это плач самой владелицы о сладкоголосой птице молодости, что улетела без разврата :-)
Там, где собирется много женщин, историй всегда рассказывается предостаточно. Не важно, что это за место – первобытная пещера, или международный клуб знакомств.
«Нет, ну ты представляешь? Она месяц назад на сайт записалась, а один англичанин уже в нее втрескался по уши. Ей в Англию визу не дали, так он ей во Францию визу сделал, прилетел за ней на личном самолете и нелегально в Англию привез. А теперь подает ей завтраки в постель и жалобы в Королевский суд. Чтобы в законном браке поскорей соединиться.»
«Наталья вчера в клуб приходила!» «Наталья? Эта та, которую даже по американскому телевидению показывали? Она же в к милому в Америку уехала замуж выходить!» «Уже вернулась. Милый вдруг осознал, что не готов к такому повороту и предложил уехать»
«Вот гад, она же из больницы уволилась и такие проводы подружкам закатила!. Как же она теперь всем в глаза смотреть будет!» «Нет у ней сил в никому в глаза смотреть, еле живая ходит.»
Начальный период переписки я помню плохо. Тут не помню, а там забыла. :-) Сплошной сумбур. Возможностями интернета я была ошеломлена.. Интернет мог изменить твою жизнь бесповоротно за несчастные пару недель.
Четко прорисованного «из тысячи узнаю» образа милого у меня не было. Умного хотелось, с образованием, доброго, порядочного. Чувство юмора казалось мне важным. Разницы в возрасте хотелось разумной.
Внешность могла быть любая, но, упаси боже, только не костлявый! Кроме общеизвестных вещей, я ничего о менталитете иностранцев не знала. Американцы мне казались ближе по духу, чем европейцы. Откуда это в мою голову пришло, не помню. Наверное, отттого, что Америка как и Россия, большая и разная.
Процесс в агентстве был налажен. В Америке крутилась реклама, женихи валили косяком. Каждая девушка получала еженедельно по пачке писем. До сих пор помню эти листки, распечатанные на газетной бумаге и с издевательски-мелким шрифтом.
Писало много компьютерщиков. Послания без обращения, без заглавных букв, сплошным текстом, без знаков препинания... Читать было трудно, голова трещала. В больной головушке крутилась бабушкина пластинка: «тебе, десятой, двадцатой... тебе, десятой, двадцатой...»
А как было трудно первые ответы сочинять. Изматывающая, тяжелая работа. Пыталась вкладывать эмоции и душу, но надолго не хватало. О себе в серьезном тоне писать мне было трудно. Писала о России, о своих мыслях «за жисть», о семье. Особенно иностранцам нравились рассказы о моем брате. Брата я очень любила, он у нас такой балагур, рассказы выходили теплыми и веселые. Иностранцы просили еще.
В агентстве были толстые каталоги с мужчинами внутри. Мне очень понравился один пилот из Аляски. Я ему написала со всем интересом. Он так и не ответил. Потом написала кому-то еще (может тоже пилоту), но и он не ответил. Выводы в те годы я делала быстрые и горячие: в каталоге – «мертвые души», ну его на фиг, пусть уж лучше меня выбирают.
Ждать пришлось недолго. В еженедельной распечатанной пачке бриллиантом сверкало послание от некого Чака из Чикаго. Он был программистом. И большим шутником. Письмо было легким, добрым и веселым. И лично для меня, я это почувствовала. В душе поднялась ответная легкая и веселая волна. Чак был программистом, из большой католической семьи. Предки его были выходцы из Польши, что мне показалось очень симпатичным. Переписка понеслась. Это был настоящий межконтинентальный поединок в остроумии. Плюс, естетсвенно, комплименты и нежные слова. Я ходила в блаженном, подвешенном состоянии. Все стало вокруг голубым и зеленым. После особенно удачной шутки, Чак прислал мне следующее: “I can’t wait anymore, I want to meet you in person!” На седьмое небо я поднялась немедленно, все вокруг зазеленело еще больше. В Россию Чак ехать не желал, а я и ненастаивала. Мне хотелось, что первое место встречи было все такое романтическое, Италия, к примеру, чем плоха?
Чак предложил Амстердам. Хорошо, пусть будет Амстердам. Только не наш серый после-дефолтовский мир. Чак попросил посчитать мои расходы на поездку. Условия в агентстве были такие – если мужчина девушку на втречу приглашает, то он и платит за музыку. Я подсчитала только самые необходимые расходы – билеты и стоимость визы. Боялась выглядеть попрошайкой. Чак прислал деньги. Я заказала билеты и визу через московское турбюро вся упала в сладкое ожидание. Я уже не жила в реальном мире, сером, проблемном и скучном. Чувствовала себя, как будто прошла регистрацию и сидела в зале ожидания на увлекательный рейс к небывалому счастью.
С молодой подружкой, что привела меня в агентство, наша связь становилась все крепче. Мы часто встречались, созванивались ежедневно, делились событиями, сомнениями мечтали, изобрели даже собственный жаргон с американскими словечками, которые наиболее часто встречались в письмах: «to get you over here”, “I’ll work on it”, “a lot of fun.” Ждать оставалось немного – чуть-чуть "work on it” и вся оставшаяся жизнь будет ‘a lot of fun”.
Подтягивались герои и с бабушкиного фронта. Но в какое они могли идти сравнение в разворачивающими событиями? Не те, не то, уже мне не нужное. Бабушкина система работала следующим образом: она посылала данные невет в зарубежные агентства, первые письма от женихов для девушки приходили на адрес ее «агентства», а далее невеста вела переписку сама. С момента съемок уже прошло месяца 4, я вовсю шутила с Чаком, а первые письма только стали приходить. Ну кому, скажи- те на милость, нужна эта почта? Впрочем, бабушка свои принципы уже успела пересмотреть и вступить в сделку с дьяволом-интернетом. К своей деятельности она подключила передового парня, у которого был и компьютер и интернет и знание английского. Невесты могли пользоваться его услугами для оперативной связи с женихами.
Бабушка была мной недовольна: «Ты когда придешь письма ко мне забирать, такие парни тебе написали, такие красавцы. Чего только один писатель из Калифорнии стоит!» Рекламу делать бабушка умела. Писатель из Калифорнии любил закаты над океаном, ужины при свечах, интеллектуальные беседы, а на фотографии был в трусах, то есть в плавках. Ну зачем в трусах то, в первом то письме? Правда была еще одна фотография, на ней он был в костюме. Костюм сидел как вторая кожа, на заказ, что ли был сшит. Хороший писатель наверно был, много денег зарабатывал. Кто его знает, если бы карточка в трусах первой из письма не выпала и все первое впечатление не подкосила бы, сидела бы я сейчас перед океанским закатом рядом с писателем да с пером в руках. :-) Письмо я отдала обратно бабушке.
Встреча с Чаком приближалась неминуемо. Волнение росло. Естесственно, обсуждался и вопрос, а что, если мы друг другу не понравимся, что же тогда? Ну тогда погуляем по Амстердаму, пообщаемся как цивилизованные люди и сохраним хорошие воспоминания о переписке. Хотя думать об «а что если» не хотелось.
Фотографии Чака в полный рост у меня не было. Я просила, но он не слал. Он писал, что любит покушать, есть у него лишний вес, но сейчас он работает над похуданием. Для меня это было облегчением. Моя собственная потеря веса отставала от скорости переписки, хотя успехи уже были. В то время я очень много думала о весе.
Я перевела вес Чака из анкеты из фунтов в килограммы и страшным он мне не показался. Славный плюшевый мишка.
До встречи с Чаком оставалось недели 2-3. Переписывалась я с ним уже не через агентство, а через передового парня от бабушки. Много чего я наслушалась в этом агентстве и хотелось себя обезопасить. Итак, до встречи оставались считанные дни, билеты были оплачены, сувениры ему и родителям куплены, виза готовилась в Москве. Овладевавшие мною чувства были описаны выше.
И тут Чак преподнес мне сюрприз. Он, оказывается, еще девственник (как так, он же мне о девушках своих писал?) и собирается расстаться с девственностьюс только после свадьбы. Сесксуальным зверем в женском обличии я не была, но известие меня шокировало. Девственник в 35 лет? Это аномалия или у меня недостаточно широкие взгляды? Я устроила экстренное совещание с подругой, выплеснула из себя эмоции и решила успокоиться и посмотреть, как события пойдут дальше. Вспомнила, как у другой подруги был жених- немец- девственник, для настощей любви себя берег – и все оказалось в порядке. Я думала, может для него религия его католичсекая так важна, хотя и не писал он ничего про религию.
Сюрприз был не последним. Сюрпризы посыпались с каждым письмом. Чак стал мне писать о своих фантазиях. Пыталась найти в этом шутку. Но смешного ничего не было.
Фантазии были о девушках и вампирах. То ли вампиры бегали за девушками, то ли девушки за вампирами. Потом они друг друга догоняли и ... дальше, честно не помню. И помнить не хочу.
Я писала ему, Чак, объясни, что это значит? Ни слова объяснения, только «Last night I’ve got another dream…” И опять, про вампиров и про девушек. На землю я упала жестко. Куда и к кому было теперь ехать? Отдать ему деньги обратно для меня было нелегко. И если я не поеду, кем я буду выглядеть в его глазах и в глазах агентства? Обманщицей?
Вампиры и девушки исчезли также внезапно, как появились. Чак прислал доброе, разумное, длинное письмо, совсем как в «довампирные» времена. Позвонил, передал привет от родителей. Сказал, что «can’t wait» и увидимся в Амстердаме.
Так ехать мне было или не ехать?
Продолжение: Часть 5