Каждое утро высокая, стройная, элегантно одетая Женщина стоит на углу и, не отрываясь, смотрит в одну и ту же сторону. Её огромные, прозрачные, особенно светлые на смуглом лице глаза полны тревоги. Страх опоздать гонит её к метро, но, сделав несколько шагов вперёд, непрерывно оглядываясь, она разворачивается, бежит назад, на угол, и замирает в привычной неподвижной позе.
           Время не ждёт. Женщина тяжело вздыхает и, глядя всё в том же направлении, спиной идёт к метро, временами останавливаясь, как бы передохнуть, не сводя глаз с заветного угла.
           Подойдя к метро, Женщина медленно поднимается по лестнице, одна сторона которой выходит на улицу, и застывает на площадке, прижавшись лицом к железной решётке. В глазах — безнадёжная тоска, во всей позе — усталая обречённость. Она похожа на узницу, которая знает, что никогда не сможет выйти на свободу.
           И вдруг… о, чудо! Он идёт! Раскрасневшийся от быстрой ходьбы, сияющий рот в счастливой улыбке, седой чуб контрастом с синими яркими глазами…
           Женщина преображается. Страх, тоска мгновенно забыты. Она летит ему навстречу, и они бросаются друг к другу, как на вокзале после долгой разлуки. Потом он заботливо забирает и вешает себе на плечо её маленькую изящную сумочку. Женщина берёт его под руку, и они не спеша идут к поезду. В вагоне метро, держась за руки, они тихо разговаривают, время от времени обмениваясь только им понятной улыбкой.
           Он выходит, она должна ехать дальше. Последний взгляд через окно, последний взмах, и у Женщины на лице прежнее угрюмо-обречённое выражение.
           А на следующее утро всё сначала…
           Однажды, войдя в лифт своего дома, Женщина увидела Соседку этажом выше, которая по утрам ездила в том же вагоне метро, в то же время.
           — Сейчас поздоровается, — тоскливо подумала Женщина, — потом в поезде пристанет с разговорами, прицепится с вопросами!
           Соседка стояла, опустив глаза в пол и спокойно молчала. Как только двери открылись, Женщина выскочила из лифта и побежала.
           Через несколько дней Соседка, возвращаясь с работы, вошла в вагон метро и, увидев свободное место, поторопилась сесть. Усталость тяжёлым грузом навалилась на веки, сладкая дремота разлилась по всему телу. Внезапно, как от толчка, сон прошёл. Соседка открыла глаза. Прямо напротив, глядя на неё в упор, сжавшись в комок, сидела Женщина. Перехватив взгляд Соседки, глаза у Женщины благодарно потеплели, и она еле заметно, уголками рта улыбнулась. Соседка отвернулась и уставилась в тёмное окно.
           На следующий день Соседка шла на работу. У решётки метро, как всегда, стояла Женщина, печально глядя в одну точку на дороге.
           “Ну где же он? — думала Женщина. — Опять, наверное, жена со своими бутербродами лезет! На работе уже неприятности, опаздываю почти каждый день, да где же он? Вон Соседка идёт. Хорошая женщина. Всё понимает. Смотрит всегда с таким сочувствием, может быть, жалеет меня, а я всё равно самая счастливая!
           — Дура несчастная! — подумала Соседка, проходя мимо, в очередной раз не здороваясь.

           Часть 1. СЕМЬЯ
           Трагическое лицо было у всех: у папы, мамы, Фимы и Фиминого брата. Это была семейная реликвия, которая передавалась из поколения в поколение.
           — Фима, ты выпьешь чаю или пожарить котлету? — спрашивала Фимина мама таким голосом, будто отправляла сына в последний путь.
           — Выпью чаю, — отвечал Фима, словно это было предсмертное желание осуждённого.
           Все члены семьи смотрели друг на друга с выражением “за что нам такое наказание?”, но тем не менее не могли прожить врозь ни одной минуты.
           — Ваши сыновья семейные? — спрашивали Фимину маму соседки.
           — Младший женат, — отвечала Фимина мама точно так, как если бы сообщала, что сын утонул, — а старший до сих пор нет, — и это звучало ещё трагичнее.
           Соседки сочувственно кивали головой и тяжело вздыхали, как по покойникам, а Фимина мама шла домой с видом “своё горе я несу сама”.
           Папа, мама, Фима, Фимин брат, его жена, двое детей брата и тёща — все жили на пособие по безработице и ругали Америку: грязно, медицина ужасная, кругом тараканы, а в метро страшно войти!
           Владельца дома в семье называли “этот негодяй”, а супера, то бишь управдома, — “этот подлец”. “Этот подлец вместо того, чтобы чинить ванную, опять приходил за квартплатой для этого негодяя!”
           Самым несчастным в семье был младший брат Фимы. Мало того, что на нём висела жена, дети и тёща, ему ещё приходилось подрабатывать, поэтому папа, мама и Фима дружно ненавидели невестку, которая по их мнению украла сына, а теперь ещё издевается, посылая его работать!

           Если папу и маму куда-то приглашали, Фима должен был сидеть и сторожить квартиру. Этого требовала мама, а  ослушаться её Фима не мог.

           Часть 2. ФИМА
           Фима второй год добросовестно учился на разных бесплатных курсах, всех женщин называл “барышнями”, боялся, когда ему закудыкивали дорогу, спрашивая “куда идёшь?”, и на все вопросы отвечал в неопределённой форме: “Кое-где был по кое-какому делу, поговорил кое с кем и кое-что выяснил”. При этом он делал лицо — “новости ужасные, положение безнадёжное”.
           Приходя в гости, за столом Фима тщательно протирал салфеткой ложки, вилки, ножи и только после этого начинал есть.
           — Кругом тараканы! — вздыхал он. — Кто знает, где они только что бегали!
           В метро Фима выбирал сидение у стенки или окна.
           — На край скамейки бездомные кладут ноги, там сидеть нельзя! — считал Фима, забывая, что голова у бездомных не чище.
           Самое главное для Фимы было его здоровье. Боясь простуды, он даже в жару под рубашкой носил футболку и в ней же спал, надевая сверху пижаму какой-то фантастической расцветки, купленную по случаю на распродаже. На вопрос о самочувствии Фима подробно рассказывал о своих ощущениях.
           — С утра у меня болел живот, но потом я имел желудок, и мне стало легче. Правда, бросаться им нельзя, так как он мягковат, — грустно шутил Фима.

           Часть3. БАРЫШНИ
           Добрые люди часто спрашивали Фиму, как получилось, что в свои почти пятьдесят лет он всё ещё не был женат.
           — Мне всегда нравились стервы, — скорбно качал головой Фима, печально глядя в сторону.
           Добрые люди жалели несчастного и давали ему телефон какой-нибудь одинокой, как правило, хорошо устроенной барышни.
           Ходить на свидания Фиме было необычайно трудно.
           Во-первых, заветный номер телефона забирала Фимина мама и во время очередного свидания звонила в дом барышни по нескольку раз.
           Сначала она спрашивала:
            — Фима! Или ты не голодный?!
           Потом:
           — Фима! Почему ты не читаешь, а где-то сидишь?!
           Затем:
           — Фима! Не пора ли тебе домой! Сколько можно сидеть у чужих людей?!
           И, наконец:
           — Фима! Что ты вообще там делаешь?!
           Барышня нервничала, это очень омрачало ещё неокрепшее чувство, и свидание заканчивалось на грустной ноте.
           Во-вторых, племянник Фимы, четырёхлетний сын младшего брата, ни с кем, кроме Фимы, гулять не хотел, и, хотя вся семья ему объясняла, что у дяди свидание с тётей, требовал только Фиму.
           Фимины родители не могли видеть страдания внука, поэтому Фиме строго-настрого было сказано — как хочешь, а с ребёнком гуляй!
           В-третьих, на свидания надо было ездить на автобусе и платить за проезд. Барышни, которые нравились Фиме, были стервозные и мелочь на обратный путь давали не всегда, поэтому вся Фимина родня горевала над новой статьёй расхода в семейном бюджете. Домашние провожали Фиму на каждое свидание с трагическим лицом, а Фима уходил с чувством вины, и его лицо становилось ещё печальнее.
           И, в-четвёртых, на свалке, около дома, Фима нашёл старый велосипед, починил его и ездил на нём на курсы, таким образом экономя деньги на проезд. Каждый день проклятый велосипед ломался, и остаток вечера и все выходные уходили на то, чтобы его починить.
           Конечно, можно было найти работу и разом решить все проблемы и трудности, но из-за курсов, племянника и велосипеда у Фимы совершенно не было времени ходить по интервью, поэтому с барышнями он встречался редко, работу не искал, жил с папой и мамой, а его лицо становилось всё трагичнее…

           ЭПИЛОГ
           Таки плохо!

           Как часто, когда надо помочь другим, мы, не задумываясь, бесстрашно бросаемся на помощь. Так почему же когда дело касается нас самих, мы робкие и нерешительные? Откуда берется смелость и уверенность в себе? Смелость — это не отсутствие страха, а способность его преодолеть. И если мы преодолеваем страх, когда помогаем другим, значит и себе мы можем помочь сами. Надо только очень захотеть. 
 *несчастье (идиш)

        Мало — скрыть от жены любовницу, надо еще скрыть от любовницы жену.
                Константин Мелихан

        Важно, не как тебя положат, а как себя поставишь. Женщинам часто ломает жизнь не первая ночь, а первое утро.
                Евгений Пантелеев 

        Мужчина — лучшее, что могла придумать природа для женщины.
                Андрей Кивинов

          Познакомлюсь с одинокой женщиной без запросов для встреч на обоюдной территории. 
           Михаил.
           * * *
           Молодой парень познакомится с замужней женщиной для общения и большего.
           Боря.

Анна Левина New York, USA

На фото: Анна Левина с дочерью Яной

НАПИСАТЬ АВТОРУ: annalevina2004@yahoo.com

НАЧАЛО ПОСИДЕЛОК С АННОЙ ЛЕВИНОЙ

КРАСОТА

---

АННА ЛЕВИНА. БРАК ПО-ЭМИГРАНТСКИ. РОМАН

АННА ЛЕВИНА. HELP WANTED или КОМУ МЫ НУЖНЫ?

ЖЕНСКИЙ КЛУБ

ВСЕ ПИСЬМА РУССКИХ ЖЕН ИЗ-ЗА РУБЕЖА

ЖЕНСКОЕ ОДИНОЧЕСТВО

СЛУЖБА ДОВЕРИЯ

ГОРОСКОП НА НЕДЕЛЮ