Мероприятие было задумано широкомасштабно. После фуршета следовал концерт, а потом пикник и костер с шашлыками. Заняв в автобусе свободное место, Алла закрыла глаза и попыталась определить, где сидит Глеб. Тепло пошло с левой стороны, она повернула голову и встретилась с ним глазами. Да он же похож на Пьера Безухова! – осенило ее. - Просто вылитый, вылитый Пьер! И умные, добрейшие глаза, и мягкие губы, и эта интеллигентность, антипод надменно знобкого аристократизма, и притягательность великодушия, которую не испортишь ничем – ни возрастом, ни комплекцией, ни простецким прикидом. Алла давно уже не была Наташей Ростовой, утратив и былую  восторженность, и мечтательную доверчивость и нетерпеливую страстность сердца. Но главное, она убедила себя, что и благородный князь Болконский, и тонкий, мудрый, трепетный Пьер – всего лишь плод писательского воображения, а реальная жизнь состоит из недалеких, эгоистичных, самовлюбленных самцов, с которыми ее могут связывать лишь сугубо деловые отношения. 
    До чего же приятно теперь сознавать, что она ошибалась. Что все эти долгие годы поисков и разочарований в одном городе с нею жил тот, что способен согреть одним взглядом. «Глебушка»- попробовала она на вкус звучание незнакомого имени, и тут же родилась рифмовка: «Я любви, как корочки хлебушка, попрошу у вас, сударь Глебушка!». Алла, засмеявшись легко и беззаботно, по-девчоночьи, отвернулась к окну: во весь стеклянный экран на горизонте пылало гигантское солнце. Если это был не знак, не подсказка свыше, то что же?
    То ли сон, то ли забытье, то ли игра фантазии, то ли смесь и того и другого, но перед глазами Аллы промелькнула вдруг вся ее жизнь, сотканная из маленьких лоскутков простого счастья. Не та, что прошла, а та, что могла состояться: уютные вечера на кухне, когда под бутылочку сухого хочется говорить до утра… Чтение книг в обнимку… Забавы втроем с малолетним сыном (да, да, именно о сыне она мечтала всю свою жизнь!)… Хождение по гостям к таким же непритязательным в быту и разборчивым в интеллектуальных радостях парам… И, когда автобус, чихнув мотором, выплюнул людей, как арбузные семечки, на зеленую лужайку, она, непривычно умиротворенная, стала искать Глеба, заранее предвкушая радость купания в его искрящихся светом глазах. 
    - Ты кого ищешь, антимонопольный комитет? - вывернулся навстречу Сергей Сергеевич с шампурами в руках, - давай-давай, наводи мосты, вон он, цветы собирает. 
Пьер Безухов, снисходительный к радостям чревоугодия, действительно собирал скромные вестники лета – бледные незабудки, и у Аллы сладко защемило в груди – а ведь этот букет для нее! Стоя у костра, она тайно отслеживала все движения Глебушки: вот он сорвал последний цветочек и, поблескивая очками, торжественно, как Дон Кихот к своей Дульсинее, побрел в сторону пьющих и закусывающих.  Вот между ними осталось всего метров пять, не больше, и Алла лихорадочно стала думать, как грациозней, изящней принять его рыцарский жест. Поцеловать в щечку? Сделать шутливый реверанс? Или мило ахнуть и зарыться лицом в цветы, послав глазами объяснение в любви?
    Но выбор делать не пришлось. Глеб остановился за три человека до Аллы и, даже не взглянув в ее сторону, протянул голубой букетик какой-то женщине. Та, уже немолодая и не слишком стройная, иронично погладила его по голове, но Глебушка не смутился, а, перехватив ладонь, нежно прижал ее к щеке.
    - Кто это? - неприятно потрясенно спросила Алла у стоящего рядом мужчины. 
    - Его жена, - ответил тот почтительно. – Очень умная женщина, эксперт. Они – замечательная пара. И сын у них был большой умницей, только погиб трагически.
    Солнце на половину спряталось за гору, и оптический обман исчез – никакое оно не красное, не волшебное, не большое, обычный медный пятачок, мираж вечной жизни, тепла и роскоши. Народ, раскрепощенный природой и выпивкой, резвился почти по-детски. Пергидролевая блондинка под восторженное улюлюканье мужчин танцевала у костра цыганочку. Большой цветастый платок на узких подвижных плечах и впрямь смотрелся эффектно, в глазах мужчин по-шамански дико плясали отсветы первобытного костра, но Алле стало зябко и одиноко. Все пошло, все примитивно, все призрачно в этой жизни. И высшего смысла нет никакого, и благородной миссии хомо сапиенс, и бессмертия душ, одни животные инстинкты. Обогнув толпу челяди, с завистью и жадным любопытством взирающую из-за березок на игры сильных мира сего, глотая невыплаканные слезы и увязая каблуками в земле, Алла побрела к шоссе, срывая по дороге незабудки. Словно по заказу из-за поворота вынырнул дряхлый автобус и послушно затормозил в ответ на энергичный взмах руки. И пока развалюшный пазик укачивал ее печаль, сиреневые сумерки надежно ретушировали нелепые мечты и ощущения, неведомо в какую брешь прорвавшиеся из чистого колодца юных грез, давно уже заваленного пыльными булыжниками реальности. 
    - Девушка, а девушка, - позвали Аллу с заднего сидения два подвыпивших мужика, - водки не хотите ли? 
    Она отвернулась, и один из мужчин грязно выругался. «Человекопсы, - подумалось отстраненно-равнодушно, - что с них возьмешь?» А успевшие привять незабудки смотрели ласково печально эксклюзивными глазами Пьера Безухова…

Марина КОРЕЦ

НАПИСАТЬ АВТОРУ: jasik@skif.net

Опубликовано в женском журнале WWWoman - http://www.newwoman.ru  17 ИЮНЯ 2004 года

"Наброски" - www.nabroski.com.ua - увлекательное женское чтение о любви
(редактор интернет-журнала и автор проекта "Наброски" - Татьяна Заровная, соредактор - Марина Корец)