Наталия (Одесса): Гости. Рассказ о жизни у моря и летних визитах родственников

Моя любовь к лету не поддается никаким разумным объяснениям. У меня нет никаких причин любить его: отпуск у меня всегда зимой, а даже если бы и был летом, то все равно я не смогла бы никуда поехать (Италия, Греция, Португалия и ЮАР – места, где я очень хочу побывать) в силу совершенно банальных денежных причин; летом в нашем городе всегда очень жарко, а огромное количество приезжих наводит на грустные мысли о том, что в это время года отдыхают все, кроме меня. Но дело даже не в этом, а в том, что несколько последних лет на меня обрушиваются ГОСТИ!

Не помню, кому из моих далеких родственников, которых у меня оказалось до неприличия много, первому в голову пришла гениальная мысль о том, что отдыхать нужно дешево и сердито, и что для этого у них есть я. Здесь нужно кое-что объяснить.

У моей любимой бабули было четыре сестры и брат. У каждого из них были дети — и не по одному, раньше такое было просто невозможно. Дети выросли, разъехались по разным городам нашей тогда еще необъятной родины, обзавелись семьями и своими детьми. Моя мудрая мамочка уехала учиться в город, в котором я живу и сейчас – в самый лучший на земле город. Но летом все обязательно приезжали домой в небольшой украинский городок, отправляли туда своих детей, то есть нас, – и лето я проводила в таком себе семейном пионерском лагере на тридцать человек, под присмотром четырех бабуль. Но это было давно, очень давно… После окончания школы мы приезжали туда все реже и реже, а скоро общение плавно и закономерно прекратилось. Мы не дружим, не общаемся, не перезваниваемся, и только иногда встречаемся, провожая в последний путь кого-то из родственников…

Вот и сейчас, услышав междугородный звонок, я примерно знала, что сейчас услышу. Звонила тетка.
— Слушай, тебе варенья клубничного сварить? – не поздоровавшись, начала она.
— Не надо, — обреченно ответила я.
Последовавшая затем фраза была проста и гениальна. 
— А чего? — тетка искренне удивилась. — Вот Светка моя к тебе поедет и привезет. А больше тебе никто не звонил? Я там еще одним твой телефончик дала…
Итак, летний сезон открыт!

…Я очень люблю свой город. И не только потому, что я здесь выросла, у нас есть теплое море (пальмы, правда, не растут), здесь родилось множество знаменитых людей, а наши женщины самые красивые — о их манере одеваться, шутить и ПОДАВАТЬ себя ходят легенды — а еще и потому, что у нашего города есть особая аура, особая узнаваемость: так, как здесь разговаривают, не говорят больше нигде, и шутить так тоже больше нигде не умеют. Я любила его всегда, даже когда не понимала этого; сейчас к взрослому, осознанному чувству любви примешивается некое тщеславие: мои многочисленные гости тоже влюблены в мой город, они искренне  восхищаются красотой улиц, уютными кафешками, нашими веселыми яркими женщинами, легкими и доступными ценами, обещают обязательно приехать на следующий год, и не так, как в этом году, всего на две недели, а побольше, хотя бы на месяц (о боже!), а может быть, и вообще переехать сюда на ПМЖ — из Москвы, Горького, Киева и далекого Лос-Анджелеса...

Когда лет пять назад кому-то из родни пришла в голову счастливая мысль о приятном, удобном и в общем-то недорогом отдыхе в легендарном городе у моря, я обрадовалась их приезду. То есть у меня есть близкие люди — и друзья, и родственники, с которыми я общаюсь часто, которые приезжают ко мне регулярно, и я всегда рада их видеть. Услышав же, что ожидается приезд родственников, не очень дальних, но давно потерянных для плотного общения (телефон мой они узнали у всезнающей тетушки, любительницы клубничного варенья), после минутного прислушивания к внутреннему голосу я поняла, что я рада. Сразу вспомнился наш летний лагерь, проказы, сводившие с ума добрейших наших бабулек  (самое страшное наказание в их устах было «дать тапка», или, как вариант, «дать крапивы»). Словом, я решила, что нет ничего дороже родственных связей, не подозревая еще, что меня ждет.

Готовилась к встрече я очень основательно. Место в доме было выделено самое лучшее, комната тоже. О меню в первый день приезда я и не говорю. Маринку я узнала сразу, хотя и видела ее в последний раз семилетней — разница в возрасте у нас большая, и я, окончив школу, перестала приезжать к хлебосольным бабушкам, а она, по-видимому, до самого окончания школы все ездила и ездила…  Конечно, она изменилась, поправилась, но в общем осталась той же Маринкой. Спустя минуту из вагона выплыла стройная красотка пятнадцати лет от роду в умопомрачительных коротких шортах, будто сошедшая со страниц журнала для тинэйджеров. Красотку звали Рогнеда.  В сочетании с отчеством Ярославовна получалось очень даже ничего.

Я заторопилась:
— Девочки, вы устали с дороги, больше суток ехали, идемте скорее на троллейбус, до меня всего одна остановка.
— У-у-у, — протянула Рогнеда.
 …И это было только начало.

Оказалось, что Маринка сохранила искренность и жизнелюбие ребенка, чего нельзя было сказать о ее дочери. Рогнеда, несмотря на яркую внешность и бьющую в глаза молодость, в душе была маленькой старушкой. Сходив один раз на море, она заявила, что больше туда не пойдет, на экскурсии — неинтересно, в город — не хочется. Она целыми днями лежала в кровати, слушала музыку,  непрестанно жевала чипсы и шоколад, на все предложения съесть хотя бы персик  — ведь лето же! — отвечала яростным отказом («У-у-у»…), по телевизору выискивала программы про каких-то покемонов. И стоило для этого ехать кто знает куда? Я тихо сатанела. Моя семья тихо посмеивалась.

Зато Маринка отрывалась на полную: целый день она валялась на пляже, вечером уносилась куда-то гулять и возвращалась далеко за полночь. В первый раз, когда она не вернулась к обещанным десяти часам, я отчаянно паниковала, через каждые полчаса давала себе последних пять минут ожидания и обещала, что непременно через 5 минут позвоню в милицию, скорую, а после этого побегу ее искать – все равно куда. Рогнеда невозмутимо заявила, что «мамка часто задерживается» и ушла спать. Марина вернулась домой к двум часам, «да не переживай ты так, ну что со мной может случиться», чмокнула в щеку, обдав сладким винным запахом. Больше я не волновалась, правда, сделала еще пару робких попыток организовать культурную программу. Но этого не требовалось: культурная программа у них была своя.

Через две недели покемонов и ночных прогулок моя семья поинтересовалась, когда же в нашем доме станет посвободнее. Я вежливо переадресовала вопрос, на что моя гостья, ничуть не смутившись, всплеснула руками и заявила, что хотела взять обратный билет сразу после приезда, но у нас так здорово, что она совсем об этом забыла, но ничего страшного, она сейчас же бежит на вокзал и берет билет на ближайшую дату. Я только горестно вздохнула; «ближайшая дата» в августе — это не раньше чем через 3 недели, ну в крайнем случае через две. Конечно, так и получилось, Маринка меня успокаивала: не волнуйся ты так, я на работе всегда договорюсь, и вообще могу остаться хоть на месяц еще. Я нервно вздрагивала.

Один раз мне удалось вытащить их в город, но удовольствия я не получила. На все предложения - зайти в музей, посидеть в кафе, прокатиться на катере - Рогнеда тянула свое презрительное «У-у-у». Правда, оживление вызвала фотостудия под открытым небом, где всем желающим предлагали сфотографироваться  в невероятных бальных платьях. К платьях предлагались парики и роскошная издали бижутерия. Вблизи потрепанные наряды, намерянные многочисленными потеющими курортниками, представляли собой довольно жалкое зрелище, но моих красоток они привели в полный восторг. «Прикольно», — сообщила Рогнеда, когда сладостный процесс впихивания потных, непривычных к жаре северных тел был окончен. 

Но всему приходит конец, и когда началась последняя неделя пребывания моих дорогих гостей, я облегченно вздохнула. Напоследок решила сделать последнюю попытку приобщить своих девиц к благам цивилизации и предложила съездить на экскурсию хотя бы в катакомбы. Марина откликнулась сразу, что было в порядке вещей, но, к моему удивлению, Рогнеда тоже согласилась. Домой они вернулись в полном  восторге, сообщив, что им очень понравилось. А дальше начали происходить вещи удивительные и невероятные.

На следующее утро, выйдя на кухню, я была немало удивлена, увидев там обеих красоток сразу. Они сразу же сообщили, что вчерашняя экскурсия им так понравилась, что они хотят поехать еще раз. Конечно, героическое прошлое, партизаны и все такое — это здорово, но два дня подряд?.. Увидев мое вытянувшееся лицо, Рогнеда снисходительно пояснила: «Там прохладно». Вы можете мне не поверить и сказать, что так не бывает, но было именно так: все оставшееся время до отъезда они ездили в катакомбы каждый день! Первые два раза это было «прикольно», но потом стало раздражать. Я активно расхваливала все городские чудеса, говоря о том, что у нас много мест повеселее, но мои гости нашли, как они сказали, то, ради чего они сюда приехали. Ну что ж, катакомбы так катакомбы…

Прощались мы очень тепло — объятия, поцелуи, обещания обязательно приехать на следующий год. Я радостно помахала рукой вслед вагончику, и тут же у меня зазвонил мобильный: «Где ты ходишь, мы никак не можем дозвониться! Сегодня вечером мы выезжаем к тебе!» Итак, лето продолжается! 

Автор: Наталия (Одесса)

Дата первой публикации: 28 сентября 2006