Татьяна_Вольнова. Улица Назукина 25 (история первой любви). Часть 4

4.

Прошло двадцать лет...

В Великую Субботу православный мир затихает. Закончился пост,  позади строгие дни  и вечера  пересмотра своей жизни, а  впереди только Пасхальная радость ночной службы и бесконечных возгласов, сообщающих людям важную новость.

Хозяйка тихо радовалась, глядя, как легко и быстро поднялось тесто в глубокой кастрюле, предвкушая выпрыг золотистых куличей из смазанных маслом кружек.

Время от времени отрывалась от кухни, чтобы проверить почту: писала она много, страстно, письма любила и некоторые отвечали ей с тем же азартом.

Сонный компьютер очнулся, едва она набрала электронный  адрес  и выдал сразу пять писем. Это были знакомые имена, старые и новые знакомые делились своими мыслями,  новостями, переменами в жизни.

Одно письмо она открывать не спешила – адресат ей не известен. Стереть сразу? Но... имя-то знакомо. Совпадение? Вполне возможно, таких имен и фамилий тысячи. Минуту смотрела она  в раздумье и все-таки любопытство пересилило.

«Привет, Солнышко! Набрал в поисковике твое имя и увидел строки, которые помню с детства:

Свет погас. Из глубины окна

Мне вернется глаз твоих обида.

Я себя караю. Я одна,

Глупая девчонка Немезида.

Как ты?

Андрей»

Теперь за столом сидела девочка и изумленно смотрела на экран. Перечитала. Дыхание перехватило.

Как он нашел? Зачем? Где он?

Тысячи вопросов  пронеслись в голове и ни на один не было  ответа.

 

Сколько было писем в первые два дня? Двадцать? Тридцать? Кто их считал, эти бешеные письма. Жадно узнавали друг о друге все, что произошло за многие годы.

Ты в Питере? Нет. Вот тебе фотография.

Очки, острый взгляд, седые волосы. И все-таки он. С бардом Городницким,  в аэропорту,  в кабинете, в саду.

Трудно даже представить, что прошло сорок лет после школы. Очень хотелось бы пройтись по набережной, завернуть за кинотеатр, подойти к знакомому дому. Помню все, что происходило с нами в те годы. Это заветный альбом моей памяти. Я так тебе благодарен. Обнимаю.

Понемногу, очень схематично вырисовывалась картина его жизни. Петербург, работа на кафедре, дочь в первом браке. Ей стало интересно,  как он назвал ее. Оказалось – Ирина. О переезде в Израиль что-то невнятное, наверное, женился, - подумала она.

Затем Америка. Сын во втором браке.  Надеюсь, тут он успокоился? – в надежде решила  она. Оказалось, нет. Значит, дочь осталась в Петербурге,  сын растет неподалеку, но не рядом с отцом, потому что снова развод. Да что ж такое! Почему?

У меня есть подруга, мы вместе четыре года.

Подруга... Это в пятьдесят-то лет.

Шли письма, состоящие из одних стихов,  воспоминаний о поездках и городах. Как выяснилось, он успел объехать весь мир.

Летом я лечу к дочери, в Калифорнию.- открыла она свои планы. Часто вспоминаю тебя. Искал. Но как в прошлый раз, когда случайно все сложилось, уже не получилось. Буду ждать тебя в Нью-Йорке, мы увидимся. Правда, мне потом сразу в Японию, но я думаю, что встретимся. Я должен тебе сказать... потом, все потом...

 

... Любезная девушка в просторном бюро долго записывала все пожелания будущей  путешественницы  – какой рейс,  класс,  возможности перелета, оптимальный вариант и прочие подробности.

А она вспоминала мальчика с книгой в руках, бредущего по набережной вдоль моря. Он так зачитался, что не заметил, как оказался в воде. Смешно и неуклюже выбрался на камень набережной, разложил книгу и подставил листочки южному солнцу.

Да, простите, я задумалась. Вы спросили о чем-то? Есть два варианта вашего рейса – через Нью-Йорк или через Чикаго. Каким рейсом вы предпочитаете лететь?

 

Однажды он забрался на верхушку платана, раскинувшегося в огромном дворе ее дома, и весь вечер наблюдал, как в пространстве комнаты она живет, не догадываясь о его близком присутствии и бешено колотящемся сердце. Тогда его очки, поймав свет из окна, выдали Тарзана и он бежал, успев бросить в раскрытое окно букет чайных роз.

 

- Через Чикаго, пожалуйста.

 

Читать с самого начала