Александра Верещагина. *Крымский аптекарь*. Рассказ

Каждому человеку - свой порок, своя любовь и своя часовня.

     Все знают этот милый черноморский город, в котором растут пахучие мальвы и сосны с ароматными шоколадными шишками. Все знают этот порт, в котором трехмачтовые парусники жмутся друг к дружке, словно большие серые кошки. Здесь пахнет табачным трюмом, жарким женским телом и мужскими духами без названия.
     Катя приехала в этот город, чтобы немножко подзаработать денег, ведь она осталась совсем одна на этом свете с маленькой сестренкой Соней. Слава богу, что хоть удалось пристроить шестилетнего ребенка к тетке за небольшую плату. Здесь, в этом милом городке она устроилась официанткой в кафешке со странным названием ''Морская школа''. Самым главным было то, что она видела море - эту синюю огромную медузу и седенькие скалы рейда, через которые проплывали суда.
     Море - это открытая синяя библия, в ней написано о Боге все.
     Работа была тяжелая и неблагодарная, платили вообще какие-то смешные деньги. Но Катя работала не покладая рук, ведь у нее не было другого выхода. В стриптиз-клуб танцовщицей ее бы не приняли, да она бы и не пошла. Слишком Катя походила на свою погибшую в автокатастрофе мать. Она была невысокой, немного угловатой девушкой с пепельными волосами, завязанными в узел, сероглазая и робкая. У нее не было ни длинных-предлинных ног, ни тягучего взгляда, ни фривольной улыбки. Она даже и приставить себе не могла бы - как можно вилять голым задом перед скупщиками, пьяными матросами и другим сбродом. Вот и приходилось гнуть спину в ''Морской школе'', отмывая со столов и полов мороженое и пирожные.
     Но вот, как-то раз, Катя пошла вечерком погулять по набережной в сторону отвесных скал. Вечер - словно чаша, наполненная запахами южной беззаботности и горячим ароматом яств - был восхитительным. Но девушке стало грустно, ведь она совсем одна в этом мире. Старые шхуны и искрящиеся бриги качались, словно утки на воде, и хотелось прыгнуть в эту портовую угарную воду и захлебнуться. Бывает ведь такое иногда в жизни настроение.
     Катя уже собиралась уходить, как к ней подошел рослый зеленоглазый мужчина в дорогом костюме. Он был светлокожий, медноволосый, и такой красивый, что Катя даже испугалась поначалу. Разве такой принц мог бы подойти к такой провинциалке, как она.
     - Какой приятный приморский вечер. Вы тоже гуляете? - спросил незнакомец приятным голосом.
     - Так, вышла пройтись. Завтра мне снова на работу, - нерешительно ответила Катя.
     - А я аптекарь, настоящий крымский аптекарь. У меня есть свой магазин.
     Девушка посмотрела на молодого человека, и ей показалось, что в его глазах тоже пенится зеленое необузданное море. Она еще никогда не видела таких зеленых ледяных глаз с легкой пеной таинственной улыбки.
     Вот так они познакомились. Аптекаря звали Николаем Зотовым, и он и впрямь был владельцем шикарной аптеки с изумрудными стеклами на Оранжевой улице. Катя как-то сразу и по-детски влюбилась в Зотова и во всем ему уступала. Она ему даже отдалась как-то сразу, чистосердечно вручая себя всю, без остатка. Катя ведь совсем не знала мужчин, а последний раз, наверное, встречалась с парнишкой еще в школе. Зотов все взял и посмотрел на девушку своими зелеными завораживающими глазами жестокого ангела. Катя вся как-то ежилась при нем, сворачивалась комочком и жалась к его рукам и телу, словно безродный промокший щенок, который наконец-то встретил свою судьбу, своего хозяина.
     - А ты перебирайся жить ко мне, - сказал ей как-то Зотов, - нечего шляться по злачным местам и пахать в этой ''Морской школе''. Ты ведь теперь дружишь с самим аптекарем.
- Но ведь у меня совсем нет денег. Я же не могу сесть тебе на шею, – прошептала девушка, заглядывая в глаза своему прекрасному возлюбленному.
     - Нет, Каток, ты мне не сядешь на шею. Ты будешь мне помогать в аптеке. Ты же знаешь, что скоро бархатный сезон, и в город съедутся девушки и женщины, которым будет необходимо покупать хорошую косметику. Вот мы и будем создавать для них чудодейственные препараты из морской пены и фруктовых соков, лепестков магнолии и витаминов. Они будут молодеть - а я буду зарабатывать.
     - Я ведь ничего не смыслю в аптекарском деле, - осторожно заметила Катя.
     - Ну, это даже хорошо, Каток. Ты будешь просто лежать на диванчике, а я буду на тебе тестировать свои кремы и маски. Если все будет хорошо, я смогу завоевать мировую славу.
     - А мне не повредят твои препараты?
     - Конечно же, нет. Но даже если и повредят, я тебя вылечу. Я же твой доктор. Каток… Ну, соглашайся Каток.
     Когда Зотов называл Катю ласково Катком, она готова была на все согласиться. Ну и впрямь, чего она дуется и сомневается. Ведь это благодаря ей любимый может прославиться на весь мир. А потом они будут вместе - просыпаться и засыпать под нежный шепот моря.
     В среду Зотов начал работу над серией своих изысканных кремов ''Белый Дворец''. Он днями простаивал в своей оранжевой лаборатории и помешивал что-то в стеклянных сосудах. Окруженный тяжелым приторным запахом, Зотов еще больше нравился Кате. Такой красивый и зеленоглазый, словно снежный волшебник. В четверг пришел новый помощник аптекаря, невысокий тощий парень с обожженным лицом. Он был химиком, и однажды, растворяя известковый порошок, опрокинул на себя огромную пробирку и получил ожег первой степени. Звали его Лексеем.
     Кате постоянно казалось, что она уже когда-то видела Лексея, но не могла вспомнить - когда и где. Говорят, что мир тесен, но человеческая память необъятна, и иногда в ней случаются провалы.
     Зотов постоянно мазал Катю какими-то кремами, он каждое утро рассматривал внимательно ее лицо и тело, стараясь отыскать какие-то изменения.
     - Ну, ничего, сделаем еще несколько шагов, и тогда - мир наш, - говорил он, поблескивая своими ледяными изумрудными глазами.
     Катя полностью повиновалась своему властелину и полностью его поддерживала. Он казался ей таким прекрасным и сильным принцем - на фоне этого жалкого химика Лексея. Зотов массировал ее грудь и живот, смазывал щеки и лоб - придуманным им морским кремом. Еще никогда он так нежно к ней не прикасался, как в эти дни косметических экспериментов.
     Как-то, в одно туманное прохладное утро, Катя проснулась от жуткой острой боли. Ей казалось, что кто-то наклеил на ее тело горящие железные пластинки. Она побежала к зеркалу. От ужаса она даже вскрикнула и зарыдала. В темном зеркальном пространстве она увидела безволосое существо с красной кровоточащей коркой по всему телу. Кожа отваливалась целыми кусками, словно отсыревшая штукатурка от стен старого дома. Это безобразное ревущее существо в зеркале было таким жалким и беспомощным.
     - Коля, Коля! - позвала ошалевшим голосом Катя. - Я умираю.
     Зотов подошел к девушке и прикоснулся пальцем к ее изуродованному телу.
     - Кажется, я перепутал кое-какие компоненты. Все из-за этого химика. Он забыл убрать пробирку с кислотой со стола, - сказал холодно аптекарь.
     - Что же теперь делать!? Как это вылечить!?
     - Ничего, ты ляжешь в больницу и скажешь врачу, что отравилась, ну, что съела что-то.
     - Коля, ну ты же обещал, что меня не оставишь, если твои кремы мне повредят.
     - Перестань ныть – раздраженно прошипел Зотов. – Кстати, завтра я лечу в Будапешт по делам. У нас там встреча с аптекарями. Потом я навещу тебя. Думаю, что ты скоро поправишься.
     Катя смотрела на грозовое небо в черном зеркале и безудержно рыдала. Она была покинутым и одиноким уродом, обманутым ледяным принцем, который стоял у окна и спокойно курил сигарету. Как она была слепа, как неподобающе глупа и наивна. Ведь красавцу-аптекарю она была нужна только как подопытный кролик. Что теперь делать!?
     - Коля, я беременна, - сдавленным голосом прошептала Катя, - у меня уже третий месяц нет месячных.
     - Не переживай. У тебя будет выкидыш. После такой пропитки тела кислотой никто еще не родился на свет, - заметил ледяным голосом принц-изверг.
     Катя упала на зеркальную гладь и почувствовала, как снежные осколки разбитого стекла впиваются в ее тело. Она могла бы только умереть, зачем ей жизнь. Ведь жизнь - это притон, из которого только один выход. Этот выход заслоняет камень страха перед неизведанным. Но чего может бояться обреченный и униженный человек, которого уже ничто не держит в этом мире. Она упала в бездну, полыхающую синим огнем, в которой были его изумрудные жестокие глаза, сковывающие
льдом даже пламя.
     Когда Катя очнулась, она почувствовала, что лежит на диване под мокрой простыней и ее кто-то поит из ложки бульоном. Казалось, что все привратники ада собрались у ее ложа и вглядываются в ее израненные крылья.
     - Ты потеряла сознание, - сказал тихо Лексей, помощник Зотова.
     - А где же Коля. Где он.
     - Он уехал. Не переживай, мы найдем этого негодяя и воздадим ему по заслугам.
     - Он сбежал. Он меня оставил, - беспомощно прохрипела Катя, стараясь разорвать мокрые простыни.
     - Да он тебя бросил, он зверь из черной бездны, - сказал Лексей, наклоняя над больной свое обожженное лицо. - А разве ты меня не помнишь…
     - Нет… Совсем не помню.
     - Я Алексей Кашин. Мы учились с тобой в одной школе и даже в одном классе. Просто из-за шрамов ты меня не узнала. А я тебя сразу же узнал - только не подавал вида. Ведь ты была так влюблена в Зотова.
     - Кашин… Не может быть, – заволновалась Катя. - А ведь ты мне очень нравился еще в седьмом классе. А помнишь, как мы намокли в Парке Культуры под осенним дождем. Ты меня еще тогда печеньем чайным угощал.
И Катя горько заплакала, прикрывая лицо ледяной простыней.
     - Ну не плачь… полно тебе… Катюшка.
     И Лексей прижал к худой груди больную девушку, напевая ей какую-то давно забытую балладу о белом альбатросе, разбившемся о скалы. Так они просидели до вечера - плача и улыбаясь. Эти два изуродованных человека, которые когда-то сидели за одной партой, так истосковались по любви. Их израненные искалеченные тела соприкасались, и боль становилась общей, как будто они были одной плотью.
     А где-то за окном вечер в золотой лодке причаливал к берегу земли. Мерные и сильные взмахи лунных весел наполняли город сказочной музыкой. Моряки, прибывшие с севера, загружали в трюмы консервные банки, в которых хранилась селедка, так называемая ''дочь соленого моря''. Чайки отчаянно кричали, и какая-то женщина ругала своего непослушного сынишку:
     - Я же тебе говорила, что море опасное. Не купайся далеко от берега. Разве ты этого не понимаешь? - злилась она, а мальчуган заливался звонким смехом.
     Катя приподнялась на локтях и взглянула на пол. Кругом была разлита ледяная вода. Лексей стоял перед ней на коленях и улыбался.
     Какая странная эта сказка о двух уродах, которые наконец-то встретились, чтобы разделить свою боль и любовь, как краюху черствого хлеба.
     - Леша зажги свет. Я боюсь темноты, - попросила Катя.
     - Не бойся темноты, бойся людей с холодными блестящими глазами. Темнота - она наша мать, она скрывает наши изуродованные тела и разрешает твоей душе превращаться в принцессу. Не бойся, Катюша, темноты. Она добрая…

    Александра Верещагина

    Впервые опубликовано 26.08.05