Её нашли утром в углу на балконе. Тельце окоченело ещё ночью. Похолодание пришло ниоткуда, и ночью случились первые заморозки. Она сидела, посиневшая, сжавшись в комочек, зарывшись с носом в плед. Но мороз проник сквозь флисовый плед, и маленькой Пат не стало.
    А до этого это была десятилетняя девочка с весёлым характером, с обычными карими глазами, чёрными спутанными волосами, вечно скачущая и прожорливая, как гусеница.
    Когда её мать была беременна ею, то не прекращала пить и курить. Ну, а чего впрочем прекращать-то? Если ребёнок захочет выжить — выживет! Это была её глубокая убеждённость. Немного травы, немного виски — и вот уже мир сверкал новыми красками.
Когда дочь начала шевелиться, оказалось, что у будущей мамы проблемы с кровью — она часто теряла сознание и падала.
  Через восемь лет мама сбежала на один из курортов на острове в Тихом океане, чтобы оставшийся в Европе муж оплатил её налоги. Из-за этого ей пришлось оставить дочку Патрицию на отца, но другого выхода сорокалетняя француженка не видела: цена вопроса была 25 тысяч евро.
  Платить свои налоги, накопившиеся за два года, она не собиралась.
  Она вообще не любила платить. Вот получать — другое дело!

Итак, восьмилетняя дочь осталась без присмотра мамы. Но ведь она осталась не с чужим человеком, а с отцом — скажете вы. Но дело в том, что отец накануне отъезда мамы попал в автомобильную аварию и не мог ходить.
   Пролежав полгода в больнице, он вернулся на работу, но на всю жизнь был теперь прикован к креслу.
    А ещё за пять месяцев до того, он начал развод. Его жена нашла другого, он почувствовал себя одиноким, и через интернет нашёл женщину, которая так понравилась ему, что вскоре он сделал предложение и собрался жениться.
     Маленькая дочь видела несколько раз новую подругу отца.
Та ей показалась неплохой... и Пат дала отцу своё «благословение» на брак.

Однако всё изменилось, когда отец и иностранка стали жить вместе.
  Теперь Патриция уже не слышала: «Пётипа!, Пё-ти-па! Принеси чашечку кофе, пожалуйста!» - так отец звал её с раннего детства, - кофе отцу готовила та женщина.
     Раньше, в детстве, почти каждый вечер, малышка Пат приходила в кровать к родителям перед сном и засыпала. Сонную папа относил её в детскую...
  Теперь, за закрытой дверью, на кровати, рядом с папой была не самая красивая и лучшая женщина на всём белом свете — её маман, нет, теперь рядом спала совершенно чужая тётя. И эта тётя пахла чужими французскими духами и говорила с отцом на чужом английском языке.
      Её мама была маленькой и кругленькой, иностранная жена отца, напротив — высокой и стройной. Мама не любила ходить в душ, она считала, что запах тела лучше парфюма — а эта тётенька по два раза на день бегала в душ, а по выходным принимала ещё и ванну.
    Маман была врушкой по жизни, чему и научила исподволь свою дочь.
    Патриция взрослела, со страниц компьютера она услыхала, что есть интимные отношения между мужчиной и женщиной и теперь каждый вечер простаивала под дверьми спальни отца, вслушиваясь в разговоры и в ожидании тишины, перемежающейся с шепотом и поцелуями. Воображение дорисовывало остальное.
- Ах, эта чужестранка! Целует моего отца! А ему это нравится! Никто не может быть лучше моей мамы, — думала Пат, и со временем у неё созрел план.
   Она украла в супермаркете упаковку с ядом против мышей, отклеив магнитный ярлычок.
Это она проделывала уже давно. С конфетами. Однажды мама застала её за этим, но только рассмеялась. И маленькая дочь поняла — в жизни есть две правды.
Одна — для всех, и другая — для неё и для её мамы.
   Она попыталась подлить яд в кастрюлю, что стояла в холодильнике. Дело в том, что чужестранка ела всё чужестранное. Грибной суп, например. Папу дедушка в детстве заставлял есть суп, и поэтому это блюдо и для неё навсегда не существовало. Она любила всякие штучки из коробочек с быстрозамороженной пищей: кордон-блю и фрикадельки.
  Но невкусный суп противной тётей не был съеден. Она что-то унюхала своим длинным носом и вылила содержимое кастрюли в канализацию.
  Тогда Патриция поняла — если сейчас не прекратить это — так всё и будет.

  И однажды вечером, когда отец лёг на пару дней на обследование в больницу, и они остались одни в доме — малышка Пат и чужестранка, прикинувшаяся женой папы, Пат решилась.
     Вечером та обычно сидела за компьютером, потом — душ, потом — читала и около 11 часов она засыпала.
    Патриция выучила этот график и была полна ненависти и решительности.
Дождавшись, когда погаснет свет, она тихонько раскрыла две двери, одна из которых вела в спальню, где спала новая жена отца.
Прошла неслышно на кухню.
Маленькими ручками сильно повернула все 4 крана.
Послышалось слабое шипение.
В школе им сказали, что дышать газом ни в коем случае нельзя — умрёшь. Поэтому Пат пробежала на балкон, прихватив новый плед, что накануне получила в подарок от папиной пассии.
   Предвкушая конец страданиям и радуясь, что теперь мама сможет вернуться к ним и будет всё по-прежнему — села она тихонько в уголке широкого балкона, держа в руках игрушечную обезьянку.
…................................................
   Утром на далёком тихоокеанском острове в срочных новостях по радио передали о несчастном случае, что произошёл из-за ранних заморозков в одной из самых благополучных стран Европы.
   - В руках у погибшей девочки нашли замусоленную рыжую обезьянку, - услышав эти слова, невысокая полноватая загоревшая дама, что говорила на французском без всякого акцента, содрогнулась и выронила из рук серебряный поднос с  недоеденным бисквитом.
Ей что-то показалось.
Она села в белоснежное кресло мягкой кожи. На минутку прикрыла глаза.
Нет, не может быть.
   Тут внезапно зазвонил телефон —  надо было срочно ехать к местной портнихе на последнюю примерку коктейльного платья — вечером она должна быть в полной красе на очередном пати.    
«Надо будет заехать - не забыть купить новый крем от загара,» - подумала мама маленькой Пат. Она всегда была очень везучей, и страданья и горе обходили её стороной.
Из океана медленно выплывало большое жгучее солнце.