Начало

     «Чёрт с ним, с мороженым. Иду к доче», - и она быстро припустила вдоль знакомой улицы Чехова. Мимо церкви. Мимо забора со странным плакатом, домой. Скорее домой!
     Завернув за угол, Софи вспомнила, как десять минут назад, на этом самом месте, с ней поздоровалась та темноволосая незнакомка с мальчиком в коляске. Где она могла её видеть?
    Такой запоминающийся разрез глаз? На секунду она остановилась.
    Ах, это же её соседка! Соседка по комнате в общежитии. Когда-то давно её дом был общежитием. Это потом, почти накануне её отъезда они добились торжества справедливости, и дом наконец-то стал домом, свои комнаты и квартиры они приватизировали.
    Стоп, но если это Тамара, то, как она могла ей повстречаться сегодня?
    Дело в том, что её, девушки Тамары, из квартиры через стенку, давно нет - соседка выпрыгнула из окна седьмого этажа. Разбилась насмерть. Сын, которого она зачем-то перед прыжком держала в объятиях, распахнув окно, выжил. Но навсегда потерял разум. Муж спился. Саму Тому похоронили без особых торжеств, тихо и быстро, собрав на поминки деньги с бывших соседок.
    Но всё это было много-много лет назад. Как она сегодня могла пройти навстречу с коляской?
    Окончательно заблудившись в нахлынувших воспоминаниях и странных мыслях и ощущениях, чувствуя себя настоящей иностранкой в таком, казалось бы, знакомом городе, она почти бегом бросилась домой.
    Серое девятиэтажное здание стояло на своём месте.
    Правда, спортивной площадки справа от дома – её не было. Росли большие тополя. Их там было двадцать девять штук. Ни больше, не меньше. София это знала точно, потому что, когда их несколько лет назад спилили и построили спортивную площадку для футбола и тенниса, её младшая дочка, смешно всхлипывая, плакала вполне по-взрослому – ей больше нравилась натуральная природа, где она играла в мяч босиком на зелёной траве. К тому же, кузнечики не выражаются. А футболисты, играя на искусственном поле, в особо эмоциональных случаях громко показывали широкие познания в нецензурщине.
    Удивительно, что это за новая технология, когда за полтора года деревья могут вымахать как за тридцать лет? Удивительно.
    И спортплощадку убрали, как не бывало. Наверно, тот договор с неизвестным москвичом был признан недействительным – как могли продать частному лицу сроком на 49 лет общественную землю? Ну что ж… тем лучше.
    Распахнутая дверь в дом была прижата половинкой красного кирпича.
    Перед лифтом сидела вахтёр Александра Александровна.
    - София, здравствуй! Я давно тебя не видела, изволновалась вся. Знаешь, у нас тут столько всего нового!
    - Здравствуйте!
    - Ключик, ключик возьми, девочки ушли на концерт.
    - Какие девочки?
    - Как какие? Твои соседки! Да, сегодня в наш город приехал Розенбаум. С концертом «Чёрный тюльпан!» Посвящён Афганистану. Хорошо, что почти закончилась эта война. У моего сына одноклассник погиб. Месяц назад привезли в цинковом гробу. Какое горе родителям!
    - Да, София, набери воды, звонили с водоканала, говорят там поломка, и они в любой момент могут отключить воду. И неизвестно, когда дадут после.
    - А-а, хорошо, наберу, конечно же, наберу! - только и смогла вымолвить Софи, нажимая кнопку лифта.
    Вот и её седьмой этаж. Она повернула ключик в двери. Зашла.
    Девочек действительно не было. Знакомый зелёный палас лежал посреди комнаты. Три железные кровати с панцирными сетками. Кровати застелены зелёными, в радостную полоску, одинаковыми покрывалами. Подушки на кроватях были в белых наволочках с печатями. У открытого окна стоял тёмный полированный стол, с большой хрустальной вазой и одиноко торчащим жёлтым тюльпаном. Вода в вазе почти высохла и тюльпан поник.
    На прикроватных тумбочках – единственно разнообразя комнату стояли: духи «Может быть», механический будильник, проигрыватель для виниловых пластинок.
    Никакого намёка на наличие компьютера или ноутбука.
    София, не снимая обувь, пошла прямо по паласу. На стене над телевизором «Аврора» увидела отрывной календарик.
    Откуда-то от соседей, из-за стен неслось почти забытое: «Это время гудит – БАМ, по просторам земным – БАМ, это колокол наших сердец молодых…»
    Всё ещё не веря своим догадкам, она сняла календарь со стены. Прочитала дату. Вздрогнула. И упала.
    Упав вместе с  Софией на пол, покрытый зелёным паласом, её сомнения разбились вдребезги.
    На дворе, за окном, был одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год. А не две тысячи шестнадцатый, как с утра, когда она садилась в самолёт.
   Она потеряла сознание.
…………

Окончание