Предыдущий

"Спи, моя радость, усни". Эпизод 16-й, заключительный

Девушки начали подбадривать ее, обнимали, гладили по голове, по очереди  прикладывали  руки к невидному животу, пытаясь понять, кто там - мальчик или девочка. Они все помнили, как это было  у них, сочувствовали, давали советы.
Они, словно забыли, что продолжают толпиться возле дверей, не раздеваясь.
А Аня снова еле сдерживалась чтоб не заплакать, так она была тронута происходящим.

И тут Милена призналась:

- Я тоже абсолютно не рада этому дурацкому отпуску в Таиланде. Ладно, они оплатили билеты, но нам надо платить за еду и жилье самим. И, кроме того, все остальные члены семьи Клауса тоже едут.

- Как, - всплеснули руками  одновременно Аня, Катя и Лиззи:

- Все? Десять человек?

Милана горестно кивнула.

Катя прыснула от смеха, тут же став серьезной, но за ней засмеялась Аня, за ней, тоненько повизгивая, начала хохотать Лиззи, представив эту картину:

Милана со своей свекровью, с которой они просто не переваривали друг друга, на отдыхе в Таиланде, в течение двух недель.

- За что же они тебя так наказали? – хохотали подруги.

От смеха они сползли на пол, и начали срывать свои дорогие сапоги и шубы.

Они словно вернулись в детство. Когда они были – один – за всех, и все - за одного.  

- Энэ, ты сиди и занимайся Мартином, - сказала строго Лиззи, вытирая слезы от смеха.  - Мы  сами все сделаем, правда же, девочки?

Девушки согласно кивнули:

- Мы обещаем вас не отравить и все приготовить, как надо, - сказала  Катя и открыла холодильник. Увидев наготовленную еду, она посмотрела на Аню, покачала головой и ничего не  сказала.

Катя, вообще, была молчалива, непривычно для себя и подруг. Катя размышляла и не могла решить, что ей делать. Нарушить служебную инструкцию о неразглашении, рискуя потерять престижную работу или продолжать слушать сказки Ани о маме и не мешать ее фантазиям своими секретными знаниями.  

На рабочем  столе у Кати лежала бумага - ответ на запрос о Ирине Соколофф. Там было сказано, что Ирина Соколофф находится в тюрьме в Джубе, в Южном Судане, ждет приговора по делу о незаконном переходе границы, нарушению паспортного режима и оказанию медицинской помощи отдельным, враждебным правительству, жителям страны.

Катя решила пока ничего не говорить Ане, так как она и сама толком ничего не поняла - подобная информация могла заслуживать внимания, а могла быть просто «уткой», все надо было тщательно проверить.

- Оле, - Лиззи кивнула Оле, стоящему на террасе - он пытался снова укачать Мартина, - Оле, где у вас фартуки, нам надо три?

Мартин захныкал, и Аня взяла его на руки:

- Не надо его укладывать, ночью спать плохо будет.

И она привычно «посадила» мальчика на бедро. А Оле уже открывал ящики, ища три фартука подругам.

Аня бродила между ними, мешая, так как Мартин, конечно, «висел» на ее бедре и вертелся во все стороны - ему были интересны новые люди и суета. Он висел на маме «дополнительным отростком», и был самым счастливым ребенком в мире, окруженным заботой и любовью.

А Аня, впервые за долгие дни, улыбалась,  и не могла остановиться - ее губы сами растягивались в улыбке. Она была так счастлива, что решилась, наконец, сказать необходимые слова. Слова правды, и что ее правильно поняли.

Они шумели и смеялись, перебивая, друг друга, накладывая салаты, переворачивая мясо на сковородке, мешали и толкались - все было смешно и кстати.

И Аня подумала, что великолепная четверка преодолела сейчас, возможно, кризис отношений: девушки поняли, что вранье лишает доверия, и желания общаться и дружить. Без доверия нет дружбы. А для доверия надо говорить правду. Иначе, какая же это дружба? Так, хвастовство и пыль в глаза.

Но у них все было по-настоящему. И это она, Аня, своими словами «счистила» с них всех, и с себя тоже, ненужную шелуху фальши и притворства,  и вытащила настоящее.

Как всегда говорит Оле:

«Бог послал тебе человека, значит, у тебя есть возможность сделать доброе дело».

КОНЕЦ.