odri: Сплетая судьбу из случайных событий. Роковые страсти. Глава 8.

Сплетая судьбу из случайных событий
"Роковые страсти". Глава 8

Глава восьмая.

   Двадцать лет назад Марсель был симпатичным юношей, любимцем учительниц и школьниц. Теперь перед Чаровницей сидел человек с поникшей головой, сдавленными горем плечами, а она отмечала, в какого яркого привлекательного мужчину превратился ее бывший одноклассник.
   Такие длинные паузы в их разговоре… В другой раз эти паузы были бы некстати, но сейчас она с охотным терпением ждала, когда Марсель будет готов к ответам.
   Она смотрела на него, понимая, что это сейчас уместно и подходит к случаю - то, как она его разглядывает; ее глаза жадно впитывали черты дорогого когда-то, лица, по прихотливости трагического происшествия вновь явившегося перед нею - возмужавшего, зрелого, уверенного человека, занимающегося дорогим и престижным бизнесом.
   - Итак, Марсель, соберись, пожалуйста, с мыслями, - сказала она также и себе мысленно. - Вспомни, когда ты видел свою жену последний раз.
Он снова закрыл лицо руками, плечи его вздрагивали. Марсель плакал беззвучно, по-мужски, стыдясь своих слез.
Чаровница полезла в карманы, но, вспомнив, что там нет носовых платков, метнулась за барную стойку, нашла бумажные полотенца, на стройной металлической подставке, оторвала несколько штук, как пришлось - и, вернувшись на прежнее место, протянула Марселю.
Он не видел, она потрясла его за плечо:
- Извини, Марсель, извини, я все понимаю, мои вопросы сейчас тебе кажутся бестактными, но в твоих интересах собраться и ответить мне сейчас, если ты не хочешь, чтоб мы пригласили тебя к нам, в отделение на … и разговаривали там.
Она не стала произносить слово «допрос», хотя понимала, что допрашивать Марселя по всем правилам, скорее всего, придется.

Марсель замер, оторвал руки от лица - оно было все красное и мокрое, в грязных полосах - руки тоже были мокрые, в грязных полосах. Он посмотрел на свои руки, увидел протянутые салфетки:
   - Спасибо, дорогая, – это прозвучало слишком фамильярно, на ее взгляд, но Марсель улыбнулся, чем сгладил неловкость - зубы у него были безукоризненно-фарфоровые, как и подобает мужчине с такой внешностью и положением.
   Он взял из рук Чаровницы одну и высморкался, бросил ее, не глядя, на пол, взял другую:
   - Рисовал углем, думал, вытер руки, а, видишь, не очень хорошо.
   - Ты по-прежнему рисуешь?
   - Да, нет, теперь у нас Жанна рисует... рисовала... Так что ты хотела спросить?
   - Когда ты видел Жанну в последний раз? - не моргнув глазом, повторила Чаровница.
   - Вчера... вчера… вечером… начал Марсель медленно, словно вспоминая то, что происходило не вчера, а много лет назад, - да, точно, вечером.
   Он остановился, подумал и продолжил уже совсем другим тоном, спокойно и деловито:
   - Она была в мастерской весь день, собиралась работать и ночью. Ты знаешь, она была просто одержима этой новой коллекцией, даже, вон, специальный зал почти достроили - осталась только отделка и оформление сцены - это должен был делать я, по ее, естественно, указаниям.
   Марсель потер лоб двумя пальцами одной руки, словно освежая память, пальцы были длинные, с аккуратными ногтями, кое-где под ногти забилась угольная пыль. Другая рука комкала салфетку.
   - Единственно, денег не хватало, Жанна пошла на конфликт с мэром, на мой взгляд, совершенно ненужный и неразумный конфликт. Но тут появился Ван Крэй, возник как дьявол-искуситель, предложил ей помощь, ну, кто бы отказался от подобной помощи знаменитого кутюрье?
   Он вздохнул, опустил руки на подлокотники:
   - Ночами Жанна работала с Инваром, так как Инвар опаздывал с необходимыми эскизами. Днем они отбирали молодежь для показа, примеряли и корректировали со швеями уже готовое. На днях мы с ней собирались лететь к Ван Крэю, на последние согласования.
   - А для согласований обязательно летать? По интернету, например, по скайпу не общались?
   Она сказала это, чтобы поддержать разговор: никогда не знаешь, где кончик ниточки расследования ухватишь.
   - О, ты не знаешь мира моды, - протестующее и слишком горячо, как ей показалось, отреагировал на ее вопрос Марсель:
   - Здесь все стараются украсть идеи друг друга, и, глазом не моргнув при этом, будут с тобой и дальше целоваться и обниматься, словно с лучшим другом, а ты и не узнаешь, что они уже нагло воспользовались твоим талантом. Именно поэтому Жанна никогда не доверяла никаким средствам пересылки, электронным или курьерам, никаким разговорам онлайн - всегда возила коллекции сама.
   - Ну, уж...
«Неужели он всерьез говорит об этом?»
   - Жанна - очень недоверчива, знаешь... была, - поправился Марсель. - Даже мне она показывала свои эскизы только перед последней стадией - выкройками и шитьем, а до того прятала их в сейфе, ключ от которого носила на шее, на одной цепочке с крестиком.
   Ей показалась, что в голосе послышалась обида.
   - Она была религиозна? – Чаровница вспомнила фотографию Жанны в монашеском платье.
   Марсель поморщился, поколебался, потом сказал:
   - Не так, чтобы очень, скорее, она выросла в уважении к религии. Она ведь - настоящая цыганка, из табора, родители потеряли ее в детстве, и крестик - единственное, что у нее осталось в память о них.
   - Как это, потеряли? - не поняла Чаровница.
- Да, никто не знает, как и кто ее потерял на самом деле, - Марсель, похоже, уже сам увлекся рассказом о собственной жене, не связанный теперь обязательством молчать.

    - Она сама никогда об этом не рассказывала, так, слухи доходили. Ее прошлое - самая загадка и есть. Разные темные личности периодами возникали и исчезали вокруг нее.
На все мои вопросы она только отмахивалась и говорила:
   - У нас, цыган, родство не по семье, а по национальности – цыган никогда своего в беде не бросит.
   - То есть, ты хочешь сказать, что к ней приходили соплеменники, за помощью?
   - Не знаю, за помощью или за чем еще, но денег она им давала всегда, не скупясь.
   В его голосе теперь явно чувствовалась обида и, возможно, отголоски давнего конфликта, может, там и лежала разгадка убийства. Но Чаровница решила сменить тему.
   - А где стоял у Жанны сейф? - спросила она, так как не помнила сейфа в мастерской.
   - О, это особое место, - усмехнулся Марсель, - я тебе покажу позже, хорошо? Когда закончим допрос.
   - Это не допрос, Марсель.
   Чаровница удивилась - Марсель словно прочел ее мысли.
   - Допрос-допрос, только в вежливой форме, по старой дружбе, так сказать.
   Марсель смотрел на нее совершенно без улыбки, даже зло:
   - Ты думаешь, я детективы не смотрю или не читаю? Кто первый подозреваемый в деле убийства члена семьи? Конечно, же, те, кто рядом, домашние, в первую очередь. Если мы говорим об убийстве жены, то это – муж, то есть, я. Так?
   Чаровница вздохнула:
   - Ну, в общем... Только это не допрос, Марсель, а беседа. Допрашиваем мы у нас, в отделении, в присутствие адвоката со стороны допрашиваемого и второго сотрудника с нашей стороны.
   - То-то, - он почти повеселел, словно не слышал ее пояснений. А, может, и слышал, и расценил их, как оправдания, потому и повеселел?
   Загадочное убийство и разговор с Марселем становились все интереснее, перед Чаровницей приоткрывался мир, о котором она только слышала, но никогда, толком, ничего не знала, мир зависти и воровства, как отзывался о нем Марсель, но, в котором, однако, цыганская девочка, сирота, без роду и племени, смогла стать преуспевающим модельером.
   Может, ее смерть - это результат невиданного взлета, зависть собратьев по профессии? Или ревность любовника? А был у нее любовник? Скорее всего, да, судя по намекам Марселя.
   Голос Марселя ворвался в ее мысли:
   - Спрашивай еще, но знай: я не убивал Жанну. Наш брак был нелегким, она - женщина страстей, ей нравился шум вокруг ее имени, обожание, внимание общества, цыганская кровь бурлила в ней, но она была очень работоспособна, удачлива, и жить не могла, не творя, не придумывая что-то.
   Он уже размахивал руками:
   - Она все время была в поиске и недовольстве окружающими, в одну минуту, как только ее озаряла идея, могла всех выгнать, грубо и бесцеремонно, невзирая на лица, как говорится, и на несколько дней запереться в мастерской - только она и Инвар.
   «Кто такой Инвар? Спросить сейчас или не мешать ему, пусть выговорится? Да, пожалуй, так я смогу больше узнать о Жанне, о Марселе, об их окружении.
   Если он так убеждает меня в невиновности, имею ли я право ему не верить? Исходя из того, что я о нем помню по школе? А что я помню?»
   Ее обдало жаром, хотя она не могла вспомнить ничего постыдного из их с Марселем прошлого. Чаровница сжала губы и пообещала себе, что ни единым словом не напомнит Марселю о прошлом, если он сам об этом не заговорит.
   - А скажи мне, Марсель вы не ужинали вместе вечером?
   То, что они вместе не спят, Чаровница уже про себя предположила, исходя из ответов Марселя, а напрямую решала пока не спрашивать.
   - Нет, что ты. Когда Жанна работала, она забывала об еде, она была сосредоточена только на работе, очень напряженная, даже злая - никому бы не советовал попадаться к ней на глаза в эти моменты.
   - Она относилась к подготовке показов новой коллекции так, словно речь шла о жизни и смерти. Я старался держаться подальше и появлялся только после ее звонка.
   У Чаровницы напрашивался вопрос о том, чем занимается конкретно Марсель, но она решила повременить, навести справки о фирме самой.
   - Ты был один в доме или кто-то еще?
   - В каком доме, ты имеешь ввиду? - он показал рукой в сторону входа, откуда они пришли, - ты же видишь, у нас четыре дома, один, где мы с тобой сейчас - для жизни, так сказать: здесь у нас спальни, гардеробная, мой кабинет и этот холл, где мы обычно едим, когда мы одни, без гостей, ну, или самые близкие.
   Дальше - дом, где мастерская Жанны, ты его видела - там главное место - холл и лестница наверх. В иные дни на наши «интимные», как их Жанна называла, показы приходило до пятисот человек - это просто престижно, попасть к нам, на очередной сезонный показ. Ну, ты знаешь, конечно, об этом всегда пишут столичные журналы.
   Чаровница понятия не имела, о чем пишут столичные журналы мод и светской жизни, но кивнула, чтобы Марсель не отвлекался.
    - Кроме того, у нас еще два дома, здесь, на территории двора - для гостей. К тому же, в последнее время строился ангар - зал для нового показа - там до поздней ночи трудились рабочие, конечно, они ходили на кухню, пили чай, ну, я не знаю.
Сотрудников не было, так как выходной день был.
   Видя, с каким вниманием Чаровница слушает, Марсель поднялся, подошел к книжному стеллажу у стены слева, нагнулся и достал с нижней полки несколько разноцветных журналов, между тощих страниц которых торчали приклеенные цветные метки - зеленые, розовые, желтые.
   Он протянул журналы Чаровнице:
   - Вот, пожалуйста, ознакомься на досуге.
    В его тоне ей послышались те же нотки, которые так завораживали в школе: не высокомерие, не желание унизить, а какое-то покровительство, делающее Марселя особенным среди всех остальных - словно он предлагал и другим, при помощи знаний, подняться на ту же высоту, на которой находился он сам.

   Она положила журналы на колени, перебрав их и поняв по названиям, что о некоторых журналах она и не слышала.
   - Спасибо, Марсель, это очень любезно с твоей стороны, но я, пожалуй, задам еще пару вопросов, прежде чем мы расстанемся, хорошо?
   - Расстанемся? Зачем? Почему расстанемся? - Марсель смотрел на нее тем давним, сводящим ее с ума взглядом, который она никогда не забывала: слегка прищуренные, с искорками скрываемой хитрецы, глаза человека, осознающего свою власть над другими, но не злоупотреблявшего этим.
   «Он всегда был сдержанным и умел скрывать свою боль, даже тогда, когда топор рассек ему руку, он даже не вскрикнул», - вспомнила она случай из их общей юности. -Если он и потрясен смертью жены, то уже взял себя в руки, показав мне только свою минутную слабость».
   Чаровница сделала вид, что не расслышала вопросы Марселя:
   - Ты мне не ответил, Марсель, ты был один вчера вечером в э-т-о-м доме или кто-то еще был с тобой?
«Если у жены были друзья-мужчины, то почему у мужа не могло быть подруг или друзей в то же самое время?»
   Он усмехнулся:
   - Я был один.
   - А Жанна работала тоже одна или с... Инваром?
    - Послушай, Чаровница, - голос Марселя звучал нетерпеливо и раздраженно, - у меня убили жену, ночью, пока я спал, уверенный, что она готовит коллекцию к показу на следующей неделе. Тут появляетесь вы - целой группой, сообщаете мне об убийстве жены, не даете мне даже взглянуть на то что произошло, хватаете меня за руки, как преступника и обещаете заковать в наручники, если я не перестану возмущаться.
   Вдруг я вижу тебя - мою первую любовь, бросившую меня двадцать лет назад, но которую я не забыл, естественно, и, по совершенной случайности, именно ты - тот человек, который расследует убийство моей жены. Но что делаешь ты?
Ты начинаешь меня допрашивать, стараясь поймать на неточностях и мелочах, когда я нахожусь в полном... извини... дерьме, не в состоянии соображать четко и ясно, и могу наговорить то, что обернется потом против меня же, логично? Кстати, адвокату моему позвонили?
- Не знаю, - Чаровница потерла ладони друг о друга, еще и еще. Она понимала, что Марсель абсолютно прав, но когда человек приезжает на место происшествия, то он не думает о том, что вдруг встретится со своей юношеской любовью.
   Она снова решила не отвечать на его возмущение и довести начатое до конца, хотя услышанное о себе приятно поразило ее.
   Но чего он от нее ждал мужчина, избалованный женским вниманием с юности?
   Что она всплеснет руками, прижав их к горящим щекам, сделает большие от удивления глаза или, может, схватит его дурашливо за хвост? Здесь? Когда они беседуют о его внезапно умершей жене?
   Но, вместо этого она спросила:
   - Так ты был один или нет, я, прости, не поняла?
   Марсель не сводил с нее грустных измученных глаз, зажав ладони коленями.
   - Я был один, насчет Жанны - не знаю. Слышишь меня? Не знаю - не знаю. Так и запиши в своем блокноте... Хотя... Теперь, когда ты спросила, я вспомнил, что приезжал Цезарь, точно не помню, во сколько, может, около пяти-шести вечера... может, позже, не помню... пока не помню...
   - Кто это - Цезарь?
   Марсель, продолжал смотреть на Чаровницу, но теперь его глаза выражали, усталость и равнодушие.
   «Что я делаю? Это все совершенно бесчеловечно. К тому же Миша столько выпил, похоже, на голодный желудок… можно ли всему верить, что он говорит? Без протокола? Но у меня нет другого выхода».
   - Цезарь Присебе - это директор по торговле нашей фирмы «Зеленый листок» Он отвечает за рынок сбыта массовой продукции…
   Он недовольно отмахнулся от собственных объяснений:
   - Да, это было вчера, ближе к вечеру, но я не могу сказать более точно, во сколько.
   «Надо попросить список всех сотрудников, всех, кто бывал в доме».
    Еще она подумала о том, какая огромная работа по розыску предстоит, если включить в список подозреваемых всех знакомых Жанны - это немыслимо и заведет расследование в тупик.

   Чаровница замечала малейшие изменения в выражении глаз и голоса Марселя, ее интуиция и чутье не ослабели за время вынужденного безделья на отдыхе.
Она абстрагировалась от чувства нежного и щемящего прошлого, концентрируясь только на одном: как можно больше узнать о вчерашнем дне и ночи Марселя.
Теперь он смотрел на нее потерянно и виновато, как ребенок:
- Извини мою несдержанность, спрашивай еще, я постараюсь вспомнить.
Она подбадривающее улыбнулась ему:
- Еще немного, и я исчезну, давай только последний раз уточним: ты не видел и не слышал свою жену весь вечер?
Марсель неожиданно смутился и сказал совсем не то, чего она ожидала:
- Ты понимаешь, - он сбился и посмотрел на нее с удивлением: - Так все ужасно, нереально, и вдруг снова ты, произносить твое имя, Чаровница - это странное длинное имя, которое ты не позволяла никому сокращать, так как очень им гордилась...
Он сбился:
- Я совсем не то хотел сказать... Да. Мне прочему-то стыдно тебе признаваться, но ничего не поделаешь: я ... так, а что я хотел сказать?
Голова его упала вниз, он замер.
Чаровнице показалось, что Марсель погрузился в сон.
Она подождала какое-то время, потом, не сводя с него глаз, начала осторожно подниматься с дивана, чтобы уйти.
Но тут Марсель, словно пробудившись от ее движения, поднял голову, посмотрел на нее набухшими от выпитого спиртного глазами и невнятно проговорил:
- Я что-то очень плохо сплю в последнее время, поэтому я выпил вчера больше обычного и потом еще принял две снотворные таблетки. Я уснул в девять или десять вечера, не помню точно, и спал до тех пор, пока меня не подняли эти обезьяны в полицейской форме, схватив сразу за руки и пиная, как преступника.
- Извини, я напишу об этом в рапорте шефу, виновные будут наказаны.
- Да-да, - уже более четко выговорил Марсель, - напиши, пожалуйста, я тоже скажу об этом адвокату - пусть проведут служебное расследование по методам воздействия полиции на обычных граждан.
Он смотрел на Чаровницу укоризненно, словно это она поднимала его с постели после беспробудного алкогольно-снотворного сна.
Неожиданно зазвонил телефон Марселя: она узнала мелодию звонка, строчки песни сложились в голове:
  «Жизнь невозможно повернуть назад,
   И время ни на миг не остановишь»*
Марсель откашлялся и ответил неожиданно бодро:
- Алло, да, это я. Да, Николай, да… ну, конечно, не спрашивай, да, отлично. Да, спасибо огромное. Что я делаю? Сижу и разговариваю с полицией. Нет, конечно, нет.
Марсель бросил быстрый неясный взгляд на Чаровницу и снова сосредоточился на разговоре, отвернувшись от нее, вполоборота.
- Зачем? Хорошо, я подожду, пока.
Марсель отключил телефон, убрал его в нагрудный карман:
   - Это был мой адвокат: Николай Пособник, он – в пути, звонил из машины. Он считает, что я не должен ничего рассказывать без него. Но я надеюсь, ты не подозреваешь меня, что я сделал что-то ... дурное со своей женой, так ведь?
Чаровница вздохнула:
- Марсель мы просто разговариваем, пойми, это - не допрос, но если твой адвокат считает, что его присутствие необходимо - замечательно. Пока можем остановить наш разговор, я позову доктора, она даст тебе что-нибудь успокоительное.
Она посмотрела на стоящий на полу стакан с виски. Он проследил за ее взглядом и усмехнулся:
- Знаю, о чем ты думаешь. Что я слишком много пью? Я прав?
Она не ответила, ей не нравилось, что Марсель старается все время перехватить инициативу, и это не она, а он задает большую часть вопросов.
- Я пойду, посмотрю, где и что делают мои сотрудники, подожду твоего адвоката, а заодно пошлю к тебе доктора, ты не возражаешь, если мы возьмем у тебя анализ крови?
- А-хх-а так я, все-таки, подозреваемый... нет, я не возражаю.
____________________
* «Старинные часы» - муз. Раймонда Паулса, сл. Ильи Резника

Продолжение

odri (Евросоюз)

Читать с самого начала