Жизнь или дорога к себе
Повесть. Главы 7 и 8

    Начало
    7.

    Андрей тихо взял ее за руку. Ладонь мягкая, теплая. «Ты куда. Не уходи». «Не уйду, куда я от тебя уйду». Татьяна прижалась к теплому родному плечу и вдруг поняла, что это был сон. Она приоткрыла глаза, Василий не спал. Смотрел на нее, спящую у него на плече. Как хорошо и тепло рядом с ним. Вот почему приснился Андрей. За все время близости с Леонидом никогда не было этого теплого спокойного ощущения счастья и покоя.  
    Пора вставать. Через два часа приходит поезд, надо встречать сестру. 
    Теперь, спустя годы, Татьяна шутила, что  главной мечтой в жизни сестры было то, чтобы Татьяна оказалась такой, какой сестра выставляла ее перед всеми своими знакомыми. Беспутной, гулящей девицей, за которую она, старшая сестра, несет ответственность и никак не может справиться. Тогда бы все говорили, какие они разные. «Как небо и земля» - это было  любимое выражение сестры. Видимо тогда бы, по ее мнению, люди стали восхищаться ее, Людмилы, добродетелями и поняли - какое беспутное существо ее сестра.    
    Интересно, - думала Татьяна, - как бы могла сложиться ее жизнь, если бы люди, от которых в те годы зависело очень многое, не смотрели на нее глазами Людмилы. Ах, если бы. Но, тогда - сестра была единственным родным человеком, и считалось - она старше, и она права. Права во всем и всегда. А еще почему-то считалось, что именно ей - она, Татьяна - обязана всем. 
    Конечно, Людмила была старше ее на двенадцать лет, опекала ее, но уж очень своеобразной была ее опека. Бесконечный контроль за всем. За перепиской, встречами. И все время Татьяна слышала, что все она делает не так. С присущей ей тогда наивностью, она считала, что, после смерти родителей, сестра содержит ее за свой счет. Девочке, выросшей в атмосфере всеобщей любви, опеки со стороны отца и со стороны бабули, тогда и в голову не пришло, что есть пенсия по потере кормильцев. Что остались какие-то сбережения родителей, были деньги от размена большой трехкомнатной квартиры. Людмила же, изо дня в день, всем твердила, как ей сложно с сестрой, что из-за нее она не может устроить свою личную жизнь. Что, если не отслеживать ее похождения, девочка сейчас же скатится по наклонной, учитывая ту «дурь», что вложила в нее полусумасшедшая старуха. Так Людмила называла бабулю. 
    Устав от бесконечной слежки и дерганий, Татьяна тогда и институт то выбрала подальше от дома, в надежде сбежать от этого бесконечного преследования и странных требований. До сих пор не понятно, как сестра отпустила ее в Москву.
     Но, увы, для Татьяны жизнь  в общаге почему-то оказалась хуже соседства с сестрой. Может, потому, что институт был торговый, разговоры в основном шли на определенные темы. Хотя она сама выбрала торговлю. А уж Москва, это была Москва... Особенно в те годы... Но, девочку, проводившую в Питере все лето, а то и больше,  столица не впечатлила. Иногда она выкраивала денег и ездила в Питер на выходной. Ездила в детство. Ходила на бабулину могилу. Говорила с ней. А потом возвращалась обратно, сожалея, что в Питере поступить не удалось.

    8.

    Практика. Ее нужно было проходить по месту предоставления направления на учебу. 
    Универмаг был за углом. Большое трехэтажное здание с двумя пристройками. Огромный коллектив. Специалисты универмагу не требовались. Коллектив стабильный. Она до сих пор не понимала, как тогда ей удалось выпросить в торге то направление на учебу, да еще и на внеконкурсное место. Наверное, кто-то из «тех» детей в последнюю минуту отказался, а она оказалась в нужное время в нужном месте. 

    Третий курс. Первая практика. Небольшой уютный отдел галантереи, рядом - парфюмерия и обувь. Рабочий день заканчивался. Продавцы «снимали кассу», готовили выручку к инкассации. Собирались домой. В это время Татьяна оставалась в отделе одна - писала отчет о практике. Покупателей почти не было. Кому охота бродить по февральской слякоти в такой поздний час.
    - Девушка, не могли бы Вы мне помочь? – этого мужчину она видела здесь не в первый раз. Каждый раз он появлялся минут за двадцать до закрытия. В первый раз он зашел за какой-то мелочью. Потом появился еще раз, а потом еще. Аккуратный, моложавый в модной «аляске». Хм. Курточка-то эта сто семьдесят пять  рублей в рознице, а у «фарцы» - все двести пятьдесят стоит, а то и триста. 
    Мужчина делал вид, что выбирает лезвия для битья, а Татьяна смотрела на него и веселилась про себя. Пахнущий дорогущим французским лосьоном, холенный мужчина разглядывал дешевые лезвия и станки. 
    - На улице очень метет? – решила она помочь незнакомцу, заговорив с ним на отвлеченные темы. 
    - Да, не слишком уютно там сегодня.
    Татьяна огорченно вздохнула. Она собиралась к портнихе, до отъезда оставалось совсем немного, и если сегодня не поехать, то ехать придется без обновок. Мужчина поднял глаза: - Вас куда-то подвезти? Я на машине…

Продолжение