Рассказ-откровение. Влюбленная и Безумно Одинокая

Посвящается А.

И хочется мне, взявшись за руки с тобой,
Вальсировать на облаках,
Где только ты и я,
И полная в небе луна.
(В. Круглякова)

ПРОЛОГ

Эта удивительная и вместе с тем грустная история приключилась со мной летом 200... года. Воспоминания о ней до сих пор согревают (или теребят?) душу и заставляют чаще биться сердце. Это история о самой, пожалуй, чистой и трепетной любви моей жизни, главный герой которой был для меня МУЗОЙ: я им ЖИЛА и ДЫШАЛА, для него я ТВОРИЛА! Хотя порой мне казалось, что это была не любовь, а одержимость.
Сейчас у меня прекрасная семья: любящий и любимый муж, сынок-очаровашка. Я нашла свое женское счастье! Но те знойные летние дни навсегда останутся в моей памяти...
Своего принца я буду называть Глебом, … но сначала попытайтесь решить задачку. Итак,

ЗАДАЧА

Условие: ОНА – привлекательная молодая «одиночка», безумно влюбленная в НЕГО;
ОН – не импотент, женатый и безумно влюбленный в НЕЕ.

Вопрос №1: Возможны ли исключительно платонические отношения между НИМИ?
Вопрос №2: Как долго ИХ любовь продержится на плаву?

ГЛАВА 1

Знакомство на пути в новую жизнь

- Ты ничего не забыла? Паспорт, билет, зубную щетку..? – в который раз прониклась заботой мама.
- Не забыла! Склерозом, слава богу, не страдаю! – дерзко бросаю я в ответ, обрывая ее на полуслове, так как порой чрезмерная опека самого родного человека меня жутко раздражает.
Я очень взволнована и заметно нервничаю: сегодня вечером мне предстоит покинуть родное гнездо и уехать в другой город с целью построения новой самостоятельной жизни. Пару недель назад я защитила свой второй диплом, а позавчера по телефону порвала с женихом из Тольятти, которого любила на протяжении трех долгих лет, за которого в августе мечтала выйти замуж. Но не сложилось… «Видно, не судьба, видно, нет любви…» - как поется в одной хитовой песне 90-х. Кроме того, еду в никуда, ведь там у меня нет ни работы, ни жилья, а из общаги через несколько дней выселяют к чертовой матери (!), а где эта самая мать находится – мне, к сожалению (или к счастью?), неизвестно. Короче, настроение паршивое. Ладно, хоть прописку в городе родителей быстро оформила – паспортистка изрядно подсуетилась, ведь город-то маленький, и каждый друг другу брат или сват.
…Поезд громко запыхтел и тронулся с места. Я стою в тамбуре, машу рукой родителям, которые идут вдоль перрона, стараясь не отставать от набирающей скорость машины. В открытое окно им ору:
- Как приеду, обязательно позвоню! - и вдруг слышу последнюю реплику мамы: - Если к Нему вернешься, извини, но мы тебя не поймем! - и теряю их из виду.
Сажусь на свободную «боковушку» напротив своего купе вагона-плацкарта, смахиваю предательски выступившие слезы и наблюдаю за убегающими в лес елками. Сижу и думы думаю. Крутой неожиданный поворот в жизни. А что дальше? Проще всего было бы вернуться к Нему, засунув свою гордыню в известное место. И не будет всех этих скитаний, поиска нового смысла и места жизни. Но… нет! Путь назад отрезан. Надо двигаться только вперед, к чему-то неизведанному и … такому манящему, к новому витку своей жизни. Очень хочется верить, что эта жизнь будет «кудрявой», а не однобокой, какой была с Ним.
Поворачиваю голову в сторону своего купе… и вижу ЕГО, мирно сопящего на верхней полке, которая слегка поскрипывает в такт движению поезда. И тут у меня «падает челюсть» (должно быть, со стороны я забавно смотрелась с размазанной по лицу тушью и открытым ртом): это был ангел воплоти, некий златокудрый херувим! Впечатление от увиденного было настолько сильным, что мои колени задрожали, а сознание куда-то поплыло. Я тупо вглядывалась в это Чудо, боясь пошевелиться: а вдруг это всего лишь сон, который скоро растает, как призрачный туман? Но вскоре этот «сон» проснулся, сладко потянулся и спустился на нижнюю полку, сунув ноги в ботинки. И тут мне совсем поплохело: я не знала, куда деться от смущения, ведь в вертикальном положении он выглядел еще прекраснее, несмотря на его «помятую» после сна щеку и взъерошенные волосы.
- Да у нас пополнение! Давайте знакомиться! – вдруг обрадовался мне ОН, наливая шипучую газировку в казенный шестигранный стакан. – Глеб!
- Виктория… - только и смогла выдавить я.
- Очень приятно! Я не видел, как вы вошли, утомился сегодня немного, вот и решил вздремнуть.
С нами в купе были двое попутчиков – мужчина и женщина. Но я их «не видела и не слышала». Глеб много говорил и заразительно смеялся, я же превратилась в одно большое ухо и жадно ловила каждое его слово. Мы быстро перешли на «ты». Я внимательно всматривалась в его глаза, пытаясь разглядеть в них мужской интерес к моей персоне. И… увидела. По глазам многое можно прочитать: например, истинный возраст женщины всегда выдают ее глаза, какой бы ухоженной она не была, а по органу зрения мужчины можно вычислить наличие (либо отсутствие) похотливых намерений.
Глеб не был похож на Аполлона: его рубашка не трещала по швам от необъятных бицепсов, а улыбка не была смазливой; он не являлся обладателем роскошной шевелюры или жесткой «площадки», а напротив, имел кудреватую лысеющую голову; пресс с многочисленными «кубиками» ему заменял толстеющий из-за неправильного питания животик. Скорее, он походил на взрослого пупса, который, несмотря на умиленный образ, вызывал у меня желание принадлежать ему. Мы проболтали всю ночь, лежа на верхних полках (каждый на своей, разумеется): смотрели на убегающие огни прожекторов и говорили, говорили… Оказалось, что он женат и имеет двоих детей. Закончил институт, на данный момент имеет небольшой бизнес.
Я не сняла свои близорукие линзы, и потому глаза мои жутко болели. К утру нам казалось, что мы знаем друг друга целую вечность. В ту ночь мы так и не заснули. Помню, как он нежно касался губами моих рук… Я поняла, что влюбилась… В Глебе была харизма и что-то такое, чего я раньше никогда не встречала в других мужчинах. Я думала: уже сегодня он будет со своей семьей, его жизнь войдет в привычное для него русло. А что делать мне со своей зародившейся любовью, куда ее засунуть? И так проблем выше крыши, а тут еще влюбиться угораздило, елки-иголки!

Город нас встретил пасмурным небом и мерзким моросящим дождем. Приезжие спешили к остановкам общественного транспорта, образуя вереницу из разноцветных зонтов. Пахло жареным шашлыком и пирожками с капустой; под ногами валялись размокшие сигаретные окурки и пустые пивные бутылки; неизвестная мне тетка в рупор громко сообщала о прибытии и отбытии поездов - в общем, обычная привокзальная суета.
Мокрые и отчего-то счастливые, мы добежали до автобусной остановки, наконец-то спрятались от дождя. Глеб протянул мне свою визитку и добавил:
- Звони, я буду ждать.
Спустя десять минут мы уже направлялись каждый в свою жизнь – к своим проблемам, заботам, делам. Казалось, что встреча в поезде была лишь придуманной кем-то сказкой.
Глебу я так и не позвонила.

ГЛАВА 2

Боль от первых неудач

Начались мои скитания в поисках жилья и работы. Бесконечные звонки работодателям сменялись звонками владельцам квартир: последние же, в свою очередь, все чаще оказывались агентствами недвижимости. В отчаянии, несмотря, порой, на проливной дождь и клокочущую под ногами слякоть, я бродила по дворам, доставая жильцов своими расспросами по поводу сдаваемых «углов» в их доме, с надеждой вглядывалась в объявления, развешанные на подъездах. А затем, обессиленная, доносила ноги до общаги, заваливалась на свою «полуторку» и думала о своей ненужности и никчемности, чувствуя себя песчинкой в большом холодном мире. Сроки проживания в общежитии уже совсем поджимали, а комендантша не хотела идти на уступки, позволив мне за н-ую плату еще немного пожить в этом «гадюжнике», так как я была внесена в «черный список» аборигенов данного заведения («спасибо» моему бывшему!).
В один из таких «прекрасных безоблачных дней» меня надули в риэлтерском агентстве. Представитель этой «шараги» очень подробно рассказала о заинтересовавшей меня квартире – вплоть до кранов на сантехнике, - оформила договор, после чего потребовала некую предоплату, которой я щедро ее и одарила, потеряв всякую бдительность. Затем она удалилась в заднюю комнату, якобы за юристом, а в приемную, где довольная восседала я, радуясь, что судьба наконец-то повернулась ко мне нужным местом, вошел охранник-амбал. И тут я уже нервно заерзала на стуле, чувствуя, что меня сейчас «окатят помоями»… И не ошиблась: в кабинет вошла неизвестная мне дама сомнительной национальности и попросила покинуть агентство, «искренне» недоумевая над моим пребыванием на их мягком стуле. В ответ я заохала, заахала, запричитала.., на что вышибала заметно оживился и попытался выпроводить меня вон. Но не тут-то было – «наших» голыми руками не возьмешь! Завязалась небольшая потасовка: ее результатом стала сунутая мне под нос бумажка-договор, в которую тетка ткнула наманикюренным пальцем, указывая на пункт «О предоставлении информационных услуг»: последний же читался, наверное, только под увеличительным стеклом. Внизу листа стояла моя подпись… Морально подавленная и немного растрепанная, я вышла на улицу, горестно вздохнула:
- Ну вот, опять в дерьме извалялась. Наивная дура! - и поспешила домой, мысленно продолжая сетовать на свою судьбу.
Информационные услуги агентства гроша ломаного не стоили, поскольку указанные в договоре телефонные номера либо не существовали, либо – если мне все же удавалось дозвониться - люди на другом конце провода посылали меня ко всем чертям. Это был первый и далеко не последний горький опыт в моей «новой, самостоятельной и… такой манящей жизни».

ГЛАВА 3

Судьбоносная встреча

Дни летели. Промозглый дождливый июнь однажды стал жарким и солнечным. Лето было в самом разгаре, и теперь уже по знойной духоте я продолжала метаться, созидая свою взрослую жизнь.

На сегодня мне были назначены два собеседования. Из недр платяного шкафа я изъяла костюм изумрудного цвета строгого пошива. Немного прихорошившись и собрав волосы в пучок на затылке, улыбнулась своему отражению в зеркале:
- Надеюсь, этот день принесет мне только положительные эмоции, и я, наконец-то, стану работающим гражданином своей страны!
Спустя десять минут, я уже стояла на трамвайной остановке, а теплый ветер ласково гладил меня по волосам.

- Ёперный теарт! – не сумев сдержать эмоции, ору я в кабинете менеджера по персоналу. – Я же вчера вам звонила, и вы сказали, что требуется менеджер по продажам торгового оборудования для работы в офисе! А сейчас предлагаете мне таскаться по многоэтажкам с целью продажи утюгов, кофемолок и пароварок?! А газонокосилок у вас, случайно, нет?? Что за произвол вы тут устраиваете? Я тащилась с другого конца города на долбанном дребезжащем трамвае, чтобы стать распространителем электрических чайников?! Нет, уж, избавьте! – я разорялась, как базарная бабка, которой не довесили пряников, а потом фурией вылетела из кабинета, прихватив свои документы.
- Обман, кругом сплошной обман! – не могла успокоиться я. – Господи! Да что ж это за жизнь-то такая поганая? Уже вторую неделю мотаюсь по этим гребаным объявлениям, и везде - сплошное «кидалово»! - подобные ситуации не только выбивают из колеи, но и постепенно стирают доверие к людям. – Когда же на моей-то улице наступит праздник?! – отчаянно спрашивала я себя и не находила ответа.
Настроение было окончательно испорчено, а ведь через пару часов мне предстояло посетить еще одну организацию. А стоит ли? Порция негатива уже получена, и еще одного обуха по голове, боюсь, не выдержу.
Но решила, что стоит. Фирма, вроде, серьезная, хорошо известная в определенных кругах.
- А вдруг повезет? Но…где бумажка с адресом? - я обшарила все карманы, сумку вывернула на изнанку, но заветного обрывка так и не нашла. - Наверное, в общаге оставила, растяпа! Но ничего, у меня в запасе целых два часа, так что еще и перекусить успею! – потягивая на ходу прохладную минералку, я отправилась на кишащую людьми остановку.

Выпрыгнув, наконец, из душного трамвая, я заспешила по направлению к дому и тут… увидела ЕГО: Глеб стоял, облокотившись о свой автомобиль, близ облупившегося фасада общежития.
- Привет! – весело поздоровался он, одарив меня своей лучезарной улыбкой.
Я же потеряла дар речи, слова застряли где-то в глотке, а от внезапно нахлынувшего волнения внизу живота зашевелились «бабочки».
- Ты…как тут…очутился? – растерянно промямлила я.
- Увидел тебя, когда стоял на светофоре - ты переходила дорогу на перекрестке Ленина-Бажова, - Глеб внимательно изучал мое лицо: его мягкие карие глаза излучали такую нежность (!), от которой мне стало уютно и спокойно, как тогда, в поезде.
Вне всякого сомнения, эта встреча была судьбоносной. В моей жизни и раньше случались совпадения, но не одно из них не могло сравниться с этим. Вероятность встретить кого-то из знакомых на улицах города-миллионника ничтожно мала, тем более встретить человека, которого ты втайне мечтала увидеть еще хотя бы раз. И этот забытый обрывок объявления… Думаю, я бы Глебу так никогда и не позвонила – постеснялась бы. А тут сама судьба, как старая сваха, сводила нас друг с другом…
Мы еще какое-то время делились новостями и уже вместе недоумевали над случившимся. Помню, он проронил фразу: «Не зря в народе говорят: от судьбы не уйдешь».
- Какие у тебя планы на сегодняшний вечер? – поинтересовался мой новоявленный друг.
- Никаких. А ты хочешь мне что-то предложить? – вкрадчиво спросила я, заведомо решив отложить намеченное собеседование в дальний ящик.
- Может, прокатимся?
- Неплохая идея! – выпалила я, и Глеб распахнул передо мной переднюю дверь своего железного коня.
- Поехали! – улыбнулся он, трогаясь с места, а я глядела на него и все еще не верила в реальность происходящего.
Мы колесили по городу, периодически застревая в «пробках». Бродили на Плотине, взявшись за руки: на берегу реки ели сладкую вату и запустили в небо гелиевый шарик; а поздним вечером созерцали яркие городские огни с высокой горы. Я чувствовала себя комфортно рядом с этим человеком. Мне не хотелось думать о том, что будет завтра: я жила здесь и сейчас, счастливая и окрыленная. Я не расспрашивала Глеба об его семье, потому что считала, что не имею на это право, а он не спешил делиться подробностями личной жизни. Были только ОН и Я, и чистый лист, на котором выводились первые изящные буквы нашей истории любви.

ГЛАВА 4

Такая странная любовь…

Глеб явно принес мне удачу, ведь уже на следующий день я нашла работу, а днем позже – жилье: наконец-то настало время долгожданных перемен! Трудиться я отправилась на местный завод в должности инженера по организации и нормированию труда при одном из цехов. Работа интересная, но очень суетная и не предсказуемая: было неизвестно, когда и откуда опять прилетит по башке. С вожделенным «углом» помогла определиться подруга: моим новым пристанищем стала «двушка», в которой я занимала большую из комнат (вторая комната была заперта). Хозяйкой квартиры оказалась назойливая бабка лет 70: каждое утро она громко ковырялась в дверном замке, пытаясь открыть входную дверь, чтобы удостовериться в целости «хаты» и сохранности ее нехитрого имущества. Она блуждала по своим убогим «апартаментам», неприятно шаркая тапками, заглядывая в каждую дыру. Завершив утренний досмотр, проходила в кухню, где усаживалась на табуретку и заводила негромкую беседу то ли с собой, то ли с кем-то, невидимым мне. Когда я, наконец-то, появлялась в кухонном проеме, старушка, пожелав доброго утра, принималась слезно повествовать о своей нелегкой судьбе, каждый день пополняя рассказ новыми подробностями богатой биографии. Женщину искренне огорчало затруднительное материальное положение ее семьи, притом что дети, с которыми, собственно, она и проживала, далеко не бедствовали (я знала об этом не понаслышке) и, кроме того, имели в столице края несколько подобных квартир «под съем», а баба Клава являлась неким надзирателем и ревизором – в общем, семейный квартирный бизнес был поставлен на поток. Еще старушка обожала своего младшего внука Коленьку, которому нынче шел девятнадцатый (!) годок. Из ее нескончаемых рассказов о парне мне стало понятно, что Коленька рос обыкновенным слюнтяем и нытиком, крепко сидящим на родительской шее (разумеется, старушка, боготворившая свое внучатое чадо, думала иначе). Я, не торопясь, выпивала чашечку крепкого кофе, наслаждаясь тонким ароматом напитка, не забывая при этом кивать в такт нудному монологу бабульки, а потом буквально сбегала из квартиры и мчалась на троллейбусную остановку в надежде не опоздать на работу.
С Глебом мы виделись почти каждый день и никак не могли насытиться обществом друг друга. Уже ко второму свиданию я начеркала ему свой первый стих под названием «Для тебя!»: аккуратно вложила в почтовый конверт исписанный листок бумаги, а на конверте пометила: «Для Глеба от Виктории». В дальнейшем это уже стало традицией: на всех наших последующих рандеву я протягивала ему очередное стихотворение, которое он осторожно убирал в портфель, а позже, оставшись наедине с самим собой, прочитывал. Глеб был моей музой, вдохновлял меня на поэзию, и безлесные незатейливые строки рекой лились на белый флат. Итак, «Для тебя!»:

Для тебя весь этот мир, для тебя!
Для тебя на небе звезды, что не гаснут никогда!
Для тебя закат и море, что плескается в ночи!
Для тебя поют все птицы, распускаются цветы!

Для тебя луна и солнце!
Для тебя деревьев цвет!
Для тебя всё счастье мира
Из улыбок и побед!

Рядом с ним я была раскрепощенной и…настоящей. Он же, в свою очередь, сумел разглядеть во мне не просто «классную телку с длинными ногами и глазами-блюдцами» (мнение посторонних мужчин, периодически подкатывающих яйца), а человека с «красивой и глубокой душой». На фоне него я чувствовала себя беззаботной малолеткой (Глеб был старше на 8 лет). Возможно, именно мои беззаботность и жизнерадостность его и «свели с ума». Порой мужчинам, затянутым в семейный быт, хочется расслабиться и отвлечься от бесконечных пеленок-распашонок, вечно ворчащей жены в замусоленном халате. Они продолжают самоутверждаться, доказывая, прежде всего, самим себе, что они МУЖЧИНЫ, которых желают и ждут (любовь им здесь не нужна). Но, как правило, расслабление их напряженных мозгов начинается в одной койке с какой-нибудь красоткой, а все разговоры о высоком и духовном остаются на потом, чаще под водочку с соленым огурчиком, а после - опять перина и море безудержного секса. А девки нынче дикие пошли! Мужик-то с каждым годом все мельчает, а адекватные холостяки вообще в цене (!). Вот девки в отчаянии и бросаются на первого встречного, более-менее приличного мужичонка с надеждой построить настоящее женское счастье - это как в анекдоте, типа «отмою, почищу, пусть неказистый, зато мой!» (девочки, извините за сарказм, я никого не хотела обидеть). И все-таки хочется верить, что таких женщин меньшинство. «А что же делать, когда просто тупо «хочется?» - спросите Вы. Отвечаю: коли исключительно ради поправки «здоровья» - я только «за», а ежели с упованием на что-то «чистое и светлое» - тогда, увы и ах…

Милые женщины! Научитесь, прежде всего, самих себя любить и уважать, холить и лелеять, если понадобится – целовать в пятки. А настоящие мужики… они обязательно подтянутся, не сомневайтесь (!), Герой Вашего романа отыщет Вас сам и будет носить на руках, боясь уронить и разбить, как самую раритетную вазу на свете!

…Что-то меня занесло в густые дебри. Продолжаю. Глеб не относился к числу похотливых самцов, которые сразу тащат в кровать, а «спустив» свое напряжение (разумеется, с позволения дамы), целуют в щечку и убираются восвояси, пообещав завтра в обеденный перерыв «заскочить на минутку». Порой, меня одолевали сомнения по поводу его мужской состоятельности. Ведь напрашивается нормальный человеческий вопрос: что могут делать на «квадрате» взрослый женатый мужик (при условии, что он не евнух) и молодая свободная женщина, тем более, если их объединяют трепетные отношения друг к другу? Разумный ответ: предаваться любовным утехам. Оказывается, что можно просто пить чай с печенюшками, читать Блока, разговаривать о политике и, наконец, восхищаться друг другом, робко шепча на ухо ласковые слова, а когда вдруг нахлынут чувства – заняться «легким петтингом», будучи даже не топлес и в трусах (кстати, с «тем самым» у него оказалось все в порядке).

Однажды я поняла, что желаю большего, нежели невинные поцелуи подростков, ведь потребность обладать любимым человеком вполне естественна. О своем стремлении сблизиться я сообщила ему в очередном послании:

Твои глаза, твоя улыбка
Ворвались в мое сердце, словно ураган,
И чувствую, что это не ошибка,
А сказочный и призрачный туман.

Боюсь отдаться своим чувствам
И зашипеть, как лед в огне,
Боюсь от пола оторваться –
Прильнуть к пленительной звезде.

Могу смотреть я на тебя часами
И растворяться в глубине красивых глаз.
Хочу коснуться губ твоих губами
И встретить вместе утро в солнечных лучах!

Но Глеб ответил мне отказом… Я была в шоке! Ничего подобного раньше со мной не случалось: обычно я строила из себя недотрогу - этакий эталон порядочности и целомудрия. Он объяснил свое решение тем, «что не мог быть со мной наполовину или просто так», ведь на одной чаше весов расположилась дорогая ему семья, которую он не собирался предавать, а на другой чаше - я, в которую он влюбился, «как мальчишка», и не знал, что с этим делать, а «поиграть и бросить» для него было неприемлемым. Вот таким скрупулезным был мой Глеб.

Я попыталась его понять: довольствовалась тем, что он просто был рядом. Наша любовь оставалась чиста и невинна, как слеза младенца. Однако мой мозг продолжал взрываться: недоступность Глеба меня обескураживала и вместе с тем дико заводила! Когда он представал предо мной уставший после напряженного рабочего дня, мне становилось труднее дышать; когда я слышала его голос, голова переставала соображать, а расстегнутые верхние пуговицы его рубашки, чуть открывающие волосатую грудь, рисовали в моем воображении самые непристойные сцены из «Камасутры».

Но никакая страсть не могла сравниться с всепоглощающей нежностью и желанием растворяться друг в друге. Помню проникновенные глаза Глеба: казалось, они могли заглянуть в самые потаенные уголки моей души, двери которой для него всегда были распахнуты. В такие откровенные моменты мне на всю Вселенную хотелось кричать о своем счастье!… А по ночам я заливала слезами подушку от нестерпимого одиночества в ожидании неминуемого завершения этой странной «лавстори» и все еще продолжала на что-то надеяться.

ГЛАВА 5

Обратная сторона медали

До встречи с Глебом женатые мужчины всегда были для меня табу. Я не видела никакого смысла в том, чтобы размениваться на однодневные бесперспективные отношения, какими бы щедрыми подарками меня не осыпал мой покровитель. Тем более никогда не смогла бы разрушить чью-то семью, ведь как в народе говорят: «На чужом несчастье счастья не построишь». Это удел женщин, которые в поисках мужа в лучшем случае находят спонсора с постаревшей и «вышедшей из моды» женой за плечами, а в худшем – семейного мужика, нервно застегивающего на ходу ширинку после трех минут «отличного» секса, который спешит к «супружнице-мегере», не забыв перед этим одарить свою даму сердца пачкой дешевых пельменей. В большинстве своем исполнительницы подобных ролей мечтают очаровать любовника, рассорить его с законной супругой и затащить в районный загс. Но каков процент вероятности ухода мужчины из семьи – один из миллиона? И это объяснимо: какой смысл менять «шило на мыло»? Ведь во время совместного проживания окажется, что «новая» жена, как и предыдущая, тоже умеет зудеть, «пилить», оставлять грязную посуду возле дивана и ходить «по-большому»! А через пару лет она наверняка родит, возможно, растолстеет, а прозрачный пеньюар, скорее всего, сменит на байковый халат. Мужчина же любит глазами – так уж он устроен, гляделки же ему не выколишь? Вот панночки из кожи вон и лезут с лозунгом «Красота спасет мир!». И ведь это совсем не плохо: намного приятнее смотреть на ухоженную женщину, нежели на замарашку. Однако действительность такова, что красотки нравятся всем, а женятся на избранных, и не на уродинах, кстати.
Но, как оказывается, любовь творит «чудеса», и на удочку женатика я все же попалась! Ни думала - ни гадала и вот оно «счастье» - приплыли, называется. А что мне было делать, если мой мозг, запрограммированный на удачливого холостяка, дал сбой установки? Оставалось только полностью подчиниться. И ведь меня тогда совсем не смущало, а лишь слегка огорчало, что у Глеба где-то там, за горизонтом, есть жена и маленькие дети, и он, связавшись со мной, поступал по отношению к ним, мягко говоря, «некрасиво». Окрыленная любовью, я полностью расходилась в своих убеждениях в понятии «семья», хотя сама женщина и представляла, какую ужасную боль может причинить измена любимого, особенно духовная, что еще страшнее физической. И вот она я, идущая «легкой походкой от бедра» под гимн «Жизнь удалась!» - днем, и одинокая, рыдающая до соплей - ночью. И эту эпоху можно назвать счастливой??? Тогда я была уверена, что «да» - довольствовалась малым: «трепетностью наших чувств» и «глубиной его красивых глаз».
Когда Глеб все-таки нашел в себе силы отказаться от своей «хорошей девочки», мою «крышу» окончательно снесло (уходя, он забыл у меня ключи от машины, а потому воротился; я же подумала, что он вернулся ко мне):

Смотрю в тебя, как в зеркало воды,
И вижу в нем свое я отраженье.
Я верю, что вернешься снова ты,
И знаю, что твоей навеки стану.

Я больше не могу тебя терять!
И не хочу быть белой дымкой –
Рассеяться однажды; в небо упорхать,
Как птица бедная, расправив крылья.

Ты только позови, и я приду.
Ты только помани, и я отдамся.
Я просто стать любовницей твоей хочу –
Не надо много, мне родной, для счастья!

Я мыслю так, как мыслишь ты,
И чувствую тебя на расстоянии.
Я знаю, хочешь ты и можешь ты,
И жду тебя, мой принц, приди!

Мазохизм чистой воды! И неадекватными были мы оба: я – потому что во имя великой любви готова была отказаться от светлого будущего, где есть заботливый муж, прелестные дети, семейный очаг, и продолжать ждать своего Героя, как голодная собака ждет кость, которую ей бросают в помеченные дни календаря; а он – потому что с самого начала наших отношений знал, что ничего из этого не выйдет, но оказался слаб и допустил зарождение нешуточного чувства в нас обоих. И еще был такой случай. Однажды Глеб пригласил меня в свой коттедж поучаствовать в вечеринке для его друзей (пока жена была в отъезде). Молодые люди – в основном, семейные пары – оказались действительно замечательными! Своим товарищам он представил меня, как «прекрасную Викторию, свою музу», и это при том, что гости являлись близкими друзьями его семьи! Приняли они меня достойно, как родную (возможно, из уважения к зачинщику бала), хотя что думали об этом каламбуре на самом деле – мне было неизвестно. «Наша» компания в течение двух дней веселилась до упада: мы пели песни под гитару (Глеб был прекрасным музыкантом-самоучкой), употребляли спиртные напитки, жарили шашлык на приусадебном участке хозяйской фазенды. Настроение у меня было отличное, вот только мой мозг отказывался понимать поведение действующих лиц спектакля. Это был бред какой-то…

Когда Глеб от меня ушел, я ревела белугой. Мне казалось, что с его уходом моя жизнь оборвалась: в ее дальнейшем течении я не видела никакого смысла. Без него мне было холодно и вместе с тем душно. Я задыхалась от безысходности и стонала от отчаяния. В последнее время мой маленький мир был сужен до Глеба, а теперь этот мир рухнул. Все. Черная пустота. А еще, на прощание он подарил мне единственное стихотворение, читая которое, я захлебывалась слезами и почти теряла рассудок:

Я долго буду забывать Виктории победы,
Ее безудержную страсть и красоту души!
А мне бы видеть так, как ты, закаты и рассветы,
«Вальсировать на облаках», когда на небе ветер стих,
Уметь писать, как ты, прекрасный стих.

В нас много общего с тобой.
Казалось мне, ты – половинка ягодки.
Но только той весной, что ты цвела,
Меня уже с ума свела другая,
Поэтому мы разошлись с тобой –
Видать, судьба такая.

Но, встретившись однажды на жизненном пути,
Меня сразила красотой души ты,
И мимо я никак не мог пройти!
За это ты меня прости.

Поверь, я заколдован, и с тобою
Я не могу наполовину или просто так.
И даже если я дурак – пускай!
В душе моей ты навсегда со мною,
Прости меня за все, родная, и… прощай!

Через несколько дней после ухода Глеба я написала свой последний стих, посвященный моей, теперь уже бывшей, музе; письмо в конверте отправила на его рабочий почтовый адрес:

Ты ушел, не хлопнув дверью.
Ты ушел, и слова не сказав.
Я не знала, что любовь бывает так жестока,
Я не знала, но… ждала.

Одиноко мое сердце
И опять пуста душа.
В небе тускло светит месяц –
Похоронена луна.

Мало надо мне для счастья:
Добрый взгляд и нежная рука.
В сердце лед растает в одночасье,
Высохнет несладкая слеза!

Я любила искренне и нежно,
«Так» - любила в первый раз.
Благодарна парню сверху,
Что создал тебя и НАС.

Но счастье очень скоротечно,
Оно, как гость: сегодня есть, а завтра – нет.
Нельзя любить друг друга вечно -
Не вечен яркий лунный свет!

Как знать? Быть может, в другой жизни,
Очень много лет спустя,
Сведет с тобою нас судьба
И встречу вновь тебя в плацкарте паровоза!

Я продолжала жить, зализывая раны. Избавиться от этой нечеловеческой душевной травмы мне помог мой нынешний супруг.

Ровно через год мне Глеб позвонил и сообщил, что «готов бросить весь мир к моим ногам!». Но на этот раз уже я ответила отказом: во-первых, давно перегорела в своих чувствах к нему, а во-вторых – встретила настоящую здоровую любовь, которая и рядом не стояла с той, больной и одержимой.

viktoriya

2009-04-14