Бабушкин Париж

    Две головы склонились близко друг к другу – одна детская, это была я, какой я себя помню, наверное, с 5 лет. А другая – бабушкина, в мои 5 лет ей было под 70, моя мама была поздним и единственным ребенком.
    А говорили мы о бабушкиной жизни, той, красивой, до революции. Вернее, я просила ее рассказать снова и снова, и она с удовольствием рассказывала.
Вместо традиционных сказок я выросла на бабушкиных рассказах. Я росла и взрослела, но жажда рассказов про красивую жизнь из бабушкиных историй меня не оставляла.
    Наверное поэтому я люблю до сих пор читать яркие, богато иллюстрированные журналы о жизни звезд.

    Лидия не спеша собиралась на работу. Она специально начинала женские тренинги в одиннадцать утра, чтобы все участницы могли выспаться (тренинги обычно проходили по выходным) и чуть дольше посмотреть на себя в зеркало, улыбнуться и выбрать наряд по душе. Вот потому женщине и надо иметь больше одежды, чем мужчинам – у нас это способ выразить свое настроение - людям, себе – что-то подчеркнуть, а что-то спрятать. Лет до 40 Лида видела все время повторяющийся сон про магазины, буквально набитые одеждой – красивой, необычной. Бывало, что она просыпалась усталой и довольной от бесконечных примерок, дефиле перед зеркалами. Сны перестали сниться после того, как у нее в гардеробе тоже стало подобие маленького бутика с любимыми, легко сочетающимися вещами.
    Она внимательно смотрела на свое отражение в большом зеркале – кареглазая, пшеничные волосы до плеч с локонами на концах, среднего роста, стройная и легкая. Вот по расцветке я точно не в бабушку! Та была с пронзительно васильковыми глазами, цвет которых еще более оттеняли ее темные волосы. 
    И вот что действительно характеризует нашу породу - женщины стройные, с хорошей осанкой, привлекающие и располагающие к себе, это и у меня проявилось, спасибо предкам!
    - Бабушка бы точно мною гордилась! – сама себе улыбнулась Лида. - Пройду сегодня мимо церкви и поставлю свечку бабушке, Евдокии Яковлевне, хотя до конца жизни она оставалась закоренелой материалисткой, а ведь была, конечно, крещенной.
    Единственно, о чем ни бабушка, ни внучка, даже и не мечтали – что придет другое время (бабушка умерла в 1968 году), и Лида побывает в тех городах, о которых столько слышала, и более того, незримо присутствовала с бабушкой.
    Вот сила образов! – в который раз удивилась Лидия. Ведь и тренинги она ведет на образах, обучая женщин от картинки к картинке строить свою жизнь, изменять, стирать ненужное, вырезать больное. Строить, но сначала иметь чертеж - из картинок красочных, ярких, их можно менять и даже нужно – но сначала их надо иметь. А бывает и просто можно перекрасить – и готово изменение!
    Как же мне повезло, что маме с папой было некогда мною заниматься, а бабушка была на пенсии, и ей было в удовольствие быть со мной.
    Родилась бабушка в городе на Волге – Кимрах (так я там и не побывала) в зажиточной семье кожевников, с детства впитала в себя все премудрости выделки, окраски и пошива изделий из кожи. В семье был настоящий купеческий уклад – детей, вроде и не ограничивали, но рамки поведения были строго установлены, и покушаться на них никому и в голову не приходило. Маленькая Дуся с сестрой - и вдоволь носились по городу, и усердно вышивали, и шили, и пекли под маминым присмотром, начиная с нехитрых печеньиц и заканчивая большими пирогами. 
    Изо дня в день учили французский язык, и занятия начались задолго до поступления в гимназию.
    Уже в гимназии за их успехами в учебе родители строго следили, отец был непререкаемым главой семьи, а мама была всегда с ним едина, по крайней мере, в сознании Дуни они были неделимы.
    В 16 лет Дуня выскочила замуж, получив благословение родителей. На вопрос мамы, почему именно Михаила она выбрала, незатейливо ответила – «У них в магазине столько вкусного шоколада!»
    Родители Михаила были владельцами шоколадного магазина.
    «А не рано ли ты замуж собралась, дорогая дочка?» - спросил отец. Но у нее и на это был готов ответ – «Я же уже скоро старой стану, и кто тогда меня возьмет?»
    Конечно, главным было то, что ее родители хорошо знали и уважали семью Михаила, да и сам жених производил впечатление достойного жениха и надежного мужа для дочери, а уж никак не доводы дочери. 
    Но чего Дуня совсем не услышала: что замужество – это навсегда, не важно, будет ли она хотеть шоколада каждый день или нет.
    Через неделю Дуня стояла перед дверью родительского дома, причем с наскоро собранным чемоданчиком. Дверь открыла мама, и, увидев дочку с чемоданом, поняла все сразу. К огромному удивлению Дуни она даже не впустила ее в дом, а плотно прикрыла за собой дверь и вышла на крыльцо.
    «Дуня, это не твой дом больше, ты вышла замуж и твой дом в доме твоего мужа», - коротко сказала мама.
    «Мама, я не хочу больше с ним жить, я хочу опять быть с тобой и папой!»
    «Дорогая, ты - жена своего мужа, а не наша дочка. Если ты не хочешь с ним жить - тогда тебе придется жить на улице!», и мама ушла, даже не спросив, причин размолвки.
    Бабушка, глотая слезы от двойной уже обиды, вернулась в дом мужа, и никогда больше никто из родственников не слышал от нее ни одного слова жалобы.
    «Да, из меня получилась настоящая Евдокия Яковлевна», - часто думала Лидия.
    О ее разводах и переездах родители узнавали уже как о фактах прошлого.

    В 1994 году, жарким августом, Лида прилетела в Париж. Она не будет оригинальной, если скажет о Париже одним словом – это Праздник, Мой Праздник. Этот город стал для нее финишной ленточкой – она достигла того, о чем мечтала с детства, и в это мгновение все кусочки мозаики ее жизни сложились в полную картину под названием «Я», как будто до этого чего-то не хватало.
    Город был таким родным и узнаваемым, что она даже попыталась узнать, сколько стоит квадратный метр жилья. И от названной цифры она не растерялась – просто не могла понять, как же ей уместиться на одном или двух метрах, которые когда-то она бы, возможно, и смогла позволить себе купить.
    Жара, свобода, блаженство, красота вокруг – боже ты мой, так вот о чем рассказывала бабушка! А целующиеся на улицах пары, а сам воздух, пропитанный удовольствием от жизни, и это уже не говоря о бесчисленных магазинах одежды, духов, безделушек и тканей!
    Бабушка ездила в Париж с мужем пить горячий шоколад (странно, неужели они в Кимрах не могли его пить? Или в Париже вкуснее?), покупать шелковые чулки и платья, так она рассказывала. В первый же день, расположившись за столиком в маленьком уличном кафе (уличные кафе тоже тогда были в диковинку для Лиды) - конечно же, она заказала горячий шоколад, как ее бабушка до революции. Лидия посмеялась, вспомнив свой наивный вопрос – «Зачем же нужна была революция, если после нее не стало ни шоколада, ни шелковых чулок?»
    Лидиным единственным разочарованием в Париже так и осталась эта чашка горячего шоколада. Это был вкусный какао, но никак ни тот самый шоколад, о котором так много рассказывала бабушка и о котором так грезила Лида… Где бы Лида не была потом, чашка шоколада заказывалась непременно, она даже стала самым настоящим специалистом по отличию какао от горячего шоколада, и, строго допросив официантку на этот предмет, она получала чашку настоящего шоколада. 
    Наверно, чашка шоколада была для нее с детства символом недоступной роскоши и красоты. А со временем стала приобщением к ним и просто удовольствием.
    Лида любила делать на своих тренингах («девичниках», как она их называла) упражнение на удовольствие – сидя парами, перечислить, что приносит удовольствие, потом поменяться парами, и снова ответить. И каждый раз мы удивляемся – сколько же удовольствий в нашей жизни, простых и доступных!
    И это как напоминание себе – мир удовольствий открыт для нас, наслаждайтесь! Чувствуйте! Это же так просто – быть Сегодня и Сейчас, чувствовать счастье от вещей, мест, людей, действий… И так сложно - в суете, на бегу, в извечной погоне за чем-то ускользающим.
    Вот почему, наверное, Лида никогда не уставала от преподавания (а чем еще являются тренинги?), с каждым разом она узнавала что-то новое о себе, понимала, и, поняв, изменяла и свою жизнь. И это уже не говоря о новых знакомых, их судьбах, поворотах и встречах…..

    А в свой второй приезд в Париж она была не одна. И Париж был не бабушкин, как в первый раз, а просто город Любви.

Светлана Володина (svetlanatall), Эстония, Таллин

Дата первой публикации: 2009-02-18