*Ты* - История любви в вялой форме воспоминаний и иногда - слез

Здравствуйте, Ольга, Ваш сайт мне порекомендовала одна из ваших читательниц, которая также и сама пишет тексты. Сайт мне очень нравится, считаю его полезным для женщин. Я решила отправить вам историю своей любви, или влюбленности, не знаю, в конце которой задаю вопрос. Мне хочется услышать, что сказали бы ваши читательницы на сей счет, какой совет мне дали бы. Все, что там описано, это абсолютная правда, это было полтора года назад в Германии, а длится (для меня) до сих пор. В вялой форме воспоминаний и иногда - слез. История разбита на 4 главы, в этом есть определенный смысл.
Спасибо за внимание, Елена, 26 лет.

Сентябрь 2007
Ты - один из преподавателей на зоммеркурсе. Когда нам всех вас представляли, ты мне понравился. Но, придя в свою группу, я обнаружила не тебя, а Фарида. Хотя хотела к тебе попасть.
Ты типичный немец, и фамилия, и имя у тебя типично немецкие, как Сергей Иванов для России. И внешне - typische Deutsche. Нет, не двухметровый блондин-ариец с голубыми глазами, но метр восемьдесят будет. Волосы обыкновенные, русые, спереди слегка отросшие, с опускающимися на лоб локонами, которые мне так хотелось, улыбаясь, отодвинуть и прижаться губами к твоему лбу. Глаза скорее светлые, щурятся, когда смеешься, с хитрецой, умные. Носик - я такие люблю - прямой, я бы его тоже зацеловала. А губки - не знаю, какие, обыкновенные. Растягиваются, когда улыбаешься, не показывая зубов, или расплываются, когда слишком смешно и не в силах не расплыться. Я этих губ боялась, боялась смотреть на них, поэтому, подойдя, стояла к тебе вполоборота, и ты не поворачивался прямо, потому что если бы стояли близко, то не выдержали и вцепились бы друг в друга. Я смотрела в сторону или тебе на грудь, на широкую грудь с крепкими плечами, к которой мне хотелось прижаться, а потом заползти на нее и повиснуть, зная, что эти плечи и руки легко меня выдержат. Задница... а какая должна быть у мужиков задница? главное, чтобы не плоская, и чтобы джинсы красиво-небрежно сидели, как на тебе. Очень сексуально. Но главнее то, какая моя задница. А когда у тебя развязались шнурки и ты поставил ногу на стул, чтобы завязать их, в этом было столько чего-то юношеского, подросткового, как будто ты не то что ровесник, а наоборот, даже еще младше.

Однажды, идя по Москве, я встретилась взглядом с мужчиной, и этот взгляд пронзил нас обоих, как будто мы знали друг друга давно, но только сейчас встретились, как будто почувствовали близость и родство. Мы разошлись, и я обернулась ему вслед - он тоже смотрел на меня, тут я поняла, что это действительно что-то общее. С тобой было похожее. Опустим представление преподавателей, где я заметила тебя как симпатичного мужчинку, но не стану утверждать, что ты заметил то же самое в отношении меня. Потом я зашла однажды к фрау Х. в учительскую, и вы все там сидели вокруг стола, что-то обсуждали. Я стояла, ждала, пока она освободится, и мельком глянула на тебя – ты сидел в своей обычной позе (я ее потом выучу), сложив руки на груди, а ноги соединив под стулом, и тоже смотрел на меня, насколько это возможно было, чтобы не выпасть из разговора, который все вы вели. И каждый раз, когда я поднимала на тебя глаза, вновь встречалась взглядом с тобой. Спустя еще время, когда мы встречались, идя навстречу друг другу по коридору, - в первый раз я боязненно смотрела и прошла, не здороваясь. А как здороваться, если ты так упрямо-нахально смотришь на меня, как на удачный экземпляр женской половины, и неизвестно (или известно?) о чем думаешь. Скорее всего, о том же думала и я, но только нельзя же так откровенно, напоказ, глазами об этом думать!? Я даже затормозила, увидев тебя, и хотела повернуть обратно к двери, но это было бы слишком, я взяла себя в руки и прошла мимо, правда, в конце коридора повернулась тебе вслед, забыв, что двери стеклянные и ты увидишь это. А ты, как мне показалось, от внимания к себе даже походку сменил, мне задницей с другого конца коридора виляя. Во второй раз я, завидев приближающуюся знакомую фигуру, набралась ответной смелой наглости и даже с задором уставилась прямой наводкой. Это был прогресс! Ты должен был это заметить! Заметить и оценить, да! (Ты так и сделал. 1:1)

И вот, когда мы сидели на перемене в коридоре, там было много народа, ты подошел к моим друзьям, твоим студентам, сел на низкую батарею и стал рассказывать про тему урока (и не сел бы ты просто так, если бы меня там не было (уже 2:1 в мою пользу)... Да, да, конечно, заботливый какой, студентов на перемене о теме урока извещает... Все равно придут, куда денутся, а вот я - меня завлечь надо, я в другой группе), и я, нагнувшись ближе, уставилась в тебя, забыв про всякие уроки, а ты поднял взгляд - проверить, клюнула ли рыбка, и смекнул сразу по рыбкиному кошачьему взгляду, что не только клюнула, но заглотнула, и секунды тебе на это хватило, и сам утонул ты в огромном голубом бездонье рыбкиных глаз, потом – разум пересилил - оторвался, спасаясь. "Можно мне тоже прийти?" - спрашиваю. "Да, конечно, приходите" - отвечаешь, а нехорошо, между прочим, чужих студентов к себе перетягивать, и не для их же это учебной пользы, тем более если из пятой в твою третью группу переводиться.

На этом уроке тема была - черты характера и внешность, и стал ты, согласно теме, всех по очереди спрашивать, есть ли у них PARTNER и какого PARTNER они хотели бы иметь. Дошел до меня, "Елена, ты замужем?" - спрашиваешь. "Нет, еще нет" - отвечаю и руки в подтверждение незамужности показываю. "А есть у тебя PARTNER?" - спрашиваешь. "А что вы тут в Германии под PARTNER понимаете? - говорю, - einen Freund?" "Что мы под PARTNER понимаем? - обращаешься к классу и сам же отвечаешь: ja, einen Freund". "Nnnn, - поднимаю глаза к потолку, - nein, ich habe keinen". "Женское лукавство" - думаешь. Прав, не без этого. "Какого PARTNER ты хотела бы иметь?" - следующий вопрос (флиртуешь). "Ну, по крайней мере, внешне такого, как ты, и даже с такими же похотливыми глазками, какие у тебя" - думаю, а сама говорю: "Не важно, блондин или брюнет, и цвет глаз неважен, но должен старше меня быть (совпали!?), и умнее меня (ты ведь так считаешь, правда?!), и еще чтобы большой, высокий был (да, тебя мне достаточно)". "Ничего особенного, - наверное, подумал ты, - могло быть и гораздо больше требований". Но тут мне еще одно вспомнилось, очень важное: "Er muss mich immer verstehen" (Он должен меня всегда понимать) - это было сказано, когда ты уже слово другому передать собрался, и, услышав, ты, как всегда, когда тебе весело было, сжал губы и улыбнулся, и от этого твои щечки слегка надулись, в эти моменты мне всегда так хотелось тебя поцеловать! Наверное, ты подумал: "Да, а вот это посложнее будет, как мне тебя понять, ты же женщина, и что ты хочешь - сама, наверное, не знаешь, в своей женской логике (то есть ее отсутствии), да еще и русская, кто вас поймет, загадочные души, и выразить по-немецки мне не сможешь того, что захочешь, это, наверное, непросто". Любименький, через несколько дней это станет так просто, нам даже говорить ничего не надо будет, ни по-немецки, ни по-какому, ты глазами будешь понимать меня, любименький.

Нам попалось слово leiden, и все задумались, что это такое. Я вспомнила "Die Leiden des jungen Werthers" ("Страдания юного Вертера") и спросила, то ли это слово. Ты сказал, что да, и что автор этого произведения на днях умер (хотел умным казаться?). Я сказала, что das hat Goethe geschrieben und gestern konnte er nicht gestorben werden (это написал Гете и вчера помереть он не мог). Ты... как бы это сказать... заулыбался, сжав губы и надув щечки, поскольку вляпался как кур во щи, и даже мне самой от этого неудобно стало, но, с другой стороны, не могла же я промолчать, хотя бы из любви к гению Гете.
Потом мы стали загадывать какого-нибудь известного человека по его характеру, а остальные должны были угадать. Ты загадал Путина, и я первая угадала, но называть не спешила, а задавала наводящие вопросы: "Spricht er perfekt deutsch? Hat er zwei Toechter?", но ни того, что у Путина две дочери, ни даже того, что он прекрасно говорит по-немецки, ты, кажется, не знал. Я загадала Ремарка - не угадал никто, кроме тебя, хотя я и перебирала известные названия: "Drei Kameraden" - "DIE drei Kameraden", - поправил ты, "Weg zurueck", - "DER Weg zurueck", "Im Westen nichts", - "Im Westen nichts NEUES"... Никто не мог отгадать. "Как же так?" - думала я, - "Три товарища" - уже по-русски взывала я к русской части нашей группы, но все молчали. Тогда сказал ты и спросил меня, читала ли я все это. "Да". "По-немецки?" - "По-русски, только маленькие отрывки по-немецки".
Кто-то загадал Гитлера: "он убил миллионы евреев", повисла тишина, и каждый, потупив голову, задумался о том, что тратит здесь время и деньги на изучение языка фашистского Рейха, языка, на котором отдавались приказы о массовом уничтожении людей, языка, заслышав который, многие до сих пор вздрагивают... Как все меняется, всего каких-то шестьдесят лет. Я подумала о войне, о том, что мой прадед и твой дед были по разные стороны баррикад, даже, может быть, видели друг друга, теперь мы этого не узнаем, они считали друга друга врагами, а теперь я сижу на этой земле, где освободителем прошелся русский солдат, и говорю и пишу на языке, который этот русский солдат кирзовыми сапогами втаптывал в землю. Может, это неправильно, непатриотично? Но при чем тут язык, если он мне нравится, и при чем тут ТЫ, который, не зная, что ответить, молчишь. Мы в чистой и светлой аудитории, а если родились бы раньше, могли встретиться при других обстоятельствах - грязных, жестоких и унизительных. Мне захотелось спасти ситуацию - я сказала, что все, конечно же, знают его, поэтому нет нужды называть имя.

На один из уроков приперлась наша модница из Твери и, впялившись в меня с укором, как будто я у нее что украла, завопила: "Лена, а ты что тут делаешь? ты же в 5 группе!" Она переводила глаза с меня на тебя и обратно. Я поняла, что ответить надо уверенно и достойно. "Ты имеешь что-то против? Здесь никто против моего присутствия не возражает", - сказала я и обратилась к тебе: "Beginnen wir?" ("Начнем?") Ты понял все, ты даже проверил меня этим. Она еще продолжала что-то шипеть, но я проигнорировала, и плевать мне, что она и другие думали, а ты думал, конечно, что все это ради тебя. Так устроены люди, что, во-первых, боятся неизвестного, во-вторых, пытливы до жизни других, и я почувствовала это на твоих уроках. Любопытные взгляды русскоговорящей части твоей группы преследовали нас, а однажды это вылилось даже в беспорядок, и Сергей вслух говорил о вещах, к учебе не имеющих никакого отношения, и громко смеялся. Я смотрела на все это и думала, что мое присутствие стало причиной отсутствия порядка, а ты потерялся в общем гвалте, это был уже не урок, а русский треп на посторонние темы, я отвернулась от обиды к окну, ты заметил это и стал вдруг резким - задал громко свой вопрос и обратил его к Андрею, потребовав ответа, твой голос звучал сурово. Молодец, ты выправил ситуацию, и через несколько минут занятие возобновилось, хотя не раз еще я буду повторять на уроке: Sprechen sie bitte Deutsch! Kein Wort auf Russisch! (Говорите, пожалуйста, по-немецки! Ни слова по-русски!) В тот момент, когда я отвернулась от общего гвалта, ты понял, что я могу больше не прийти, но терять меня тебе не хотелось, поэтому пришлось стать резким. На следующий урок я специально опоздаю и, входя, пойму по твоему взгляду, что ты ждал меня. 3:1. Только и ты мною поиграешь – заметив на первом занятии, что я не вижу написанного на доске, ко второму специально испишешь мелко всю доску и будешь ждать моей просьбы писать крупнее.

В тот день нас фотографировали. Мы вышли на улицу и уселись рядами на высокой лестнице, и долго все собирались, подсаживались, подстраивались сбоку, чтобы не выпасть из объектива, раскладывали на прохладные ступени покрывала. Солнце то выглядывало, радуя нас, то скрывалось за облаками. На мне на голом теле была надета легкая трикотажная майка с открытой спиной и спортивные легкие брюки. Я повернулась назад и увидела наискосок твой взгляд. Ты сидел между двумя симпатичными девушками нашего курса (я смерила их взглядом), смотрел на меня и улыбался, и даже не пытался скрыть этого. Через несколько минут я опять повернулась и вновь увидела твои глаза на себе. "Ну что ж, смотри, если нравится", - подумала я и встала, как раз в это время на нашу ступень стелили покрывало, постояла во всей красе и села.

Быстро пролетели несколько уроков, на которые в конце курса успел ты меня завлечь. И прозвенел последний звонок, и грустно на душе, я задержалась, чтобы все вышли, подошла к твоему столу, стою вполоборота, а ты смотришь и наслаждаешься моим смущением. Я начала издалека, мол, ничего это, что я к вам в группу ходить стала, прошлого своего препода не предупредив, и доводы привожу, почему это сделала, надоело, мол, Моцарта и чужие доклады слушать, этого и дома могу сколько угодно иметь, а говорить хочу... Говорю все это, а у самой глаза по тебе ползают - глаза, лоб, волосы, а теперь ты заговорил - на губы, и опять вверх на глаза, но в них усмешка - "все понимаю", и надо опять куда-то смотреть, где-то спрятаться, укрыться от пронзения, я опять вниз, на грудь, и по груди на плечи, но, блин, ты же опять это видишь, ну как выстоять? "Ну, вот и раскололась вся. Берите, какая есть, готовенькая, даже усилий прикладывать не надо", - возможно, думаешь ты, а я? А что я, я просто шла на поводу душевных желаний. Я потерялась, руку к лицу поднесла, слегка лба и носа коснувшись, и "Was sage ich?" ("Что я говорю?") сказала, еще больше себя обличив: я говорила не то, что хотела, а что хотела - не могла, что хотели - говорили мои глаза. Потом по-русски добавила: «Что за фигню я несу? Ты же все понимаешь», - и ты улыбнулся губами, а глазами подтвердил, что понимаешь. Еще один короткий взгляд в твои глаза, которые почти не стараются скрыть наслаждения, и потом строго вертикально, через свитер и штаны, вниз - и в стол. Тут безопасно, но долго не задержишься, придется опять подниматься... 3:2. Ну разве дарил тебе кто-нибудь другой такой диалог взглядов? разве стоял кто перед тобой так, как я, смущаясь, что тебе и делать-то ничего не надо было: ты только позволял себя любить, моим вниманием и смущением упиваясь.

Я не просто по тебе глазами ползала, это было больше, это был акт любви - от нежности, когда я на твои волосы и лоб смотрела, и мне хотелось целовать их, утопить тебя в ласке, до страсти, когда ты заговорил, я глаза на губы перевела, а потом тебе в глаза посмотрела, и пульс упрямо забился... Ты смотрел, все изменения моих чувств ловя, все понимая, я это видела, и такой беспомощной я сама себе показалась, так легко мог ты, ничего не делая, мной манипулировать, что от обиды, ей Богу, захотелось мне взять с твоего стола книгу потолще и дать тебе ею по твоей башке, чтобы понял ты, как над влюбленной девочкой издеваться (интересно, это мое желание ту тоже уловил?). Ты не ответил ничего. «До свидания?» - как будто спросила я. «До свидания», - сказал ты, и мне оставалось только уйти, зато, выйдя, я почувствовала, как гиря в 50кг упала с меня, я улыбнулась, достала из сумки яблоко и запрыгала в сторону столовой, потом остановилась у расписания, с кем-то из наших болтая, и как раз в это время ты проходил с магнитофоном в руках, я еще раз с тобой простилась, только в этом уже не прощание было, а начало, кокетство и доверие.

Продолжение: Llena: "Ты" - История влюбленности и любви в вялой форме воспоминаний и иногда - слез. Глава 2.