Маша Кохан (manc). ПУТЬ К СЕБЕ

Люблю Средиземное море... Мы живем на крошечном островке Гозо (часть Мальтийских островов) уже почти четыре года, но я до сих пор не перестаю им восхищаться. Море, как живой организм, лениво шевелится и дышит. Его волны нестрашны даже в шторм, но сейчас, когда море нежно-зеленоватое и спокойное, оно дает ощущение мира и защиты.
Я родилась в городе у моря. То, другое море - суровое, его волны нервны, и ветры иногда сбивают с ног. Финский залив, на берегу которого стоит мой родной город, замерзает зимой. Один мой друг как-то сказал мне, что мой взгляд тяжелый как свинец. У многих из нас, родившихся в том городе, такой взгляд...

Я сижу на террасе и наблюдаю за маленьким белым парусом на горизонте. Вдруг он исчезает, и меня охватывает детская радость - Земля круглая! Мой восьмилетний сын Макс сидит рядом и читает вслух мальтийский учебник. Язык кажется грубым и, конечно, я не понимаю ни слова. Макс иногда переводит. Он счастлив на Острове и говорит: "Это наша Рамла!" Рамла - это восхитительный пляж с красным песком. Когда-то давно Одиссей потерпел здесь кораблекрушение, доплыл до острова и был захвачен нимфой Калипсо, которая держала его в плену 7 лет. В это время года на Рамле нет туристов, и мы делим ее с дикими голубями. Туристы не знают секрет Острова - зимой он начинает цвести. Мириады хрупких махоньких цветочков появляются на скалах, вылезают прямо из камней, где, как кажется летом, не может быть жизни.
В соседнем саду зреют апельсины. На апельсиновом дереве лежат белые хозяйские кошки. Это очень красиво - белые и оранжевые пятна на зеленом. От красоты Острова в моем мозгу плодятся фантастические существа, которые получают телесное воплощение на холсте. Когда я заканчиваю свои картины, они смотрят на меня живыми глазами, и мне кажется, что я вижу их впервые - они такие независимые, как будто созданы не мной. Сколько они будут жить - кто знает...

До того, как поселиться на Острове, мы обитали в нескольких европейских городах. Но самое долгое время провели в одном (на мой взгляд) из самых богемных городов Европы - Будапеште. Мой муж Имре родом из Будапешта, хотя свою юность провел в Германии. Я приехала в Будапешт совсем девчонкой, давно-давно:)). Тогда в Будапешт съезжались люди со всего мира. Люди творческие ехали за вдохновением и богемным филингом (feeling - эмоция, переживание, чувство), журналисты - за живыми материалами из жизни бурлящей Восточной Европы, предприниматели видели там новый Клондайк.
Попав в этот водоворот людей и событий, я слегка растерялась и на некоторое время отдалилась от ощущения реальной жизни в реальной стране. Это была жизнь в почти что сюрреалистическом мирке, созданном интернациональной богемой и оторванном от всего остального мира. В этом городе с необычным характером сформировалось мое восприятие жизни, отношение к людям и событиям, и отношение к себе самой.

Тогда я встретила Имре, который впоследствии стал моим "сиамским близнецом" и абсолютным единомышленником. Мы оба были непредсказуемы в поступках, но в то же время умудрялись как-то очень гармонично сосуществовать в том хаосе, который сами создавали. Мы переезжали из города в город в течение двух лет: Будапешт - Штуттгарт - Вена - опять Будапешт. Потом все-таки решили остаться в Будапеште. По-моему, город просто меня не хотел отпускать. Для Имре это было "возвращение на родину", а чем был Будапешт для меня - я до сих пор не могу понять. Второй родиной я его назвать не могу, потому что считаю, что родина у человека бывает только одна. Но это город, который научил меня многому и помог мне стать тем, кем я стала.
Будапешт дал мне возможность учиться у прекрасных педагогов, общаться с замечательными, талантливыми людьми и, главное - жить так, как хотелось. В Будапеште я поступила в художественное училище (курс ювелирного искусства), здесь выставила свою первую коллекцию и привыкла сочетать упорный труд со свободным стилем жизни.

Маша Кохан. "Девушка с питомцем",
размер 60Х80см, масло на холсте

В становлении карьеры каждого художника бывает не только прогресс, но и тяжелейшие кризисы. Иногда это – результат обстоятельств, иногда - последствие изменений в мышлении. Я считаю, что мне повезло в том, что при неудачах я никогда не впадаю в отчаяние, а пытаюсь искать альтернативы.
Моя карьера художника развивалась стремительно быстро. Началось все с того, что мне вдруг «ни с того ни с сего» очень захотелось работать с металлом, создавать уникальные предметы, неподвластные времени. Металл казался мне символом устойчивости (как же я тогда ошибалась).
Сначала я пыталась найти ювелира, который согласился бы обучать меня различным техникам, но это оказалось невозможным. Ювелиры не любят пускать посторонних в свои мастерские. Впору было уже отступиться, но вот как-то раз совершенно случайно я проходила мимо училища изобразительного и прикладного искусства - и мне пришла в голову мысль зайти и узнать – нет ли там курса ювелирного искусства. Оказалось, что есть. Добродушный вахтер направил меня прямо в кабинет директора. Я была к этому совершенно не готова. Что сказать, придумывала на ходу. Венгерский мой в ту пору был ужасен, да и какой-то мотивации, кроме «хочу учиться» у меня не было. К моему удивлению, моя речь произвела впечатление...

Директор предложил мне придти на следующий день и принести несколько рисунков. Специально подготовленного портфолио я не имела, поэтому принесла всякой всячины, включая многочисленные дизайны на обрывках тетрадных листков. Просмотрев все это, директор повел меня прямо в ювелирную мастерскую и представил моему будущему преподавателю Адольфу Прайнингеру. Так я начала учиться. В то, что меня приняли «с улицы», мои однокурсники не верили и поначалу подозрительно на меня косились. Впрочем, скоро мы подружились.
Это было замечательное время. Имре часто заходил за мной после занятий, мы шли в соседнюю кофейню, где собирались студенты, и пили ледяной «фречч», как и полагается уставшим работягам. У меня были обломанные ногти, джинсы в дырках от кислоты и другие внешние признаки ремесленника, работающего с металлом.
Уже после полутора лет учебы я начала создавать свою первую коллекцию, что заняло около двух лет.
Со дня первой выставки этой коллекции прошло немало времени. С тех пор я выставлялась в разных городах Европы и Америки, но то открытие я помню, как будто это было вчера. Тогда же нашла свою владелицу одна из моих самых первых работ - кольцо с двумя обнимающимися ангелами. Эта женщина носит его до сих пор как талисман, оно приносит ей удачу. Для меня это признание гораздо более важное, чем признание той первой коллекции лекторатом Союза художников Венгрии.
В организациях первых выставок мне помогали наши многочисленные знакомства. Мой муж – невероятный экстраверт, к тому же работал он тогда в рекламе, что позволяло нам общаться с очень большим количеством людей. Как и многие мои коллеги, художники-ювелиры, я выставляла свои работы не только на временных выставках, но и в будапештских галереях, имеющих постоянную экспозицию.

Маша Кохан. "Слушайте!",
50Х70см, масло на холсте

Контакты за пределами Венгрии я искала сама. Например, в одном из моих самых любимых городов Европы - Венеции, я обошла множество крафт-галерей с предложением выставить мою экспериментальную коллекцию украшений с мозаикой. Так мне удалось в первый раз выставиться в этом сказочном городе. С развитием интернета поиск контактов с зарубежными галереями стал намного проще, хотя я, все-таки, предпочитаю личное общение виртуальному.

Мой переход от ювелирного искусства к живописи проходил постепенно. Еще в Будапеште я брала уроки классического рисунка в Национальной Галерее и училась технике витража. Но писать маслом я начала лишь на Гозо. Во время нашей первой зимы «на спине кита» у меня возникло столько новых эмоций, что мне потребовалось что-то более спонтанное, чем ювелирное искусство для их выражения. Тогда же я поняла, что неподвластность времени свойственна не металлу и камню, а человеческой душе…

Маша Кохан. "Гипогей",

фрагмент, масло на холсте

В Питере я бываю редко. В середине 90-х я несколько раз приезжала в родной город, но каждый раз чувствовала себя "не дома". Я многого не могла понять и принять. Меня поразило обилие жестокости, насилия в то время. Потом я перестала приезжать... Была ли у меня ностальгия по России, по Питеру - конечно, и еще какая! Ностальгия - это тяжелая болезнь, жуткие симптомы которой очень правдиво описаны Буниным и Набоковым. Я годами видела во сне мой город - каждый день, как наваждение. Он стал для меня чем-то недосягаемым, чем-то из другой жизни, к которой нет возврата. Конечно, это привело меня к определенной раздвоенности, к чему-то вроде "душевной шизофрении", провело резкую черту между прошлым и настоящим. Но я переболела ностальгией, она меня отпустила, "питерские сны" вдруг как-то неожиданно прекратились. Осталось что-то вроде легкой грусти, что-то вроде того, о чем пела Марлен Дитрих - "Ich hab' noch einen Koffer in Berlin" (У меня все еще есть чемодан в Берлине). В общем-то, я благодарна судьбе за то, что мне удалось испытать - что же такое ностальгия, этот опыт стоит многого. Если человек не зачахнет от нее, он переходит на новую ступень сознания - на способность быть счастливым в любом месте, чувствовать и понимать красоту Земли глобально, независимо от географической точки.

Я часто приезжаю в Будапешт - несколько раз в году. Мне нравится сидеть с друзьями в его странноватых полутемных кафешках, совершать набеги на многочисленные антикварные магазинчики, изобилующие моим любимым стилем арт-деко, и просто бесцельно бродить по улицам. Обязательно прихожу на верхний этаж Национальной Галереи в мастерскую моих друзей и бывших педагогов - Лайта Габора и Шинко Иштвана, мы пьем кофе, философствуем и обмениваюсь "арт-новостями". С гигантской террасы их мастерской открывается самый лучший вид на город, почти всегда окутанный дымкой, на Дунай, на Цепной мост и Парламент. Я люблю заходить в нашу пустую квартиру и вдыхать застоявшийся воздух, поднимать жалюзи, открывать окна, впуская в нее жизнь. Я чувствую себя ДОМА... Дома, но не на родине.

Маша Кохан (manc), Швейцария

(ПУТЬ К СЕБЕ написан в апреле 2008 года на Мальте, о.Гозо)

Дата первой публикации: 2009-02-02

Продолжение