Ольга,
здравствуйте! Всегда читаю Ваш женский журнал.
Был период, когда только этот журнал был мне опорой. Когда-то, в самую
тяжелую минуту я написала этот рассказ. Прошел год, у меня все наладилось,
острая боль прошла. Но сегодня я чистила архивы и вот наткнулась. Решила
поделиться с Вами, думаю, многим это созвучно.
Ну почему нельзя закрыть глаза, и оказаться уже после? Или задолго до,
когда еще можно было что-то изменить, исправить? Когда отчуждение только
появилось. В крайнем случае, когда оно уже закрепилось, но не перешло в
активные действия. Твои активные действия.
Почему я должна непременно сидеть в этом мучительном сейчас, когда твои
губы уже стали чужими, когда твои глаза уже смотрят сквозь меня. Что ты
видишь? Я не знаю. Я даже не хочу знать. Я боюсь об этом думать, это слишком
больно. Но мне надо об этом думать. Мне надо точно знать, думаешь ли ты
о ней. Как ты о ней думаешь? Со страстью, с снисхождением, с нежностью?
Она – это предлог или причина?
Да, я знаю, я была слепа и слишком самоуверенна, я думала, что ты будешь
всегда, и поэтому тебя надо кроить, резать и сшивать заново. Я думала,
что ты никуда не денешься и поэтому тебя надо сделать удобным, как домашние
тапочки, как кресло у телевизора. Мягким, теплым и домашним, как кастрированный
кот. Это просто смешно, с чего я взяла, что это вообще возможно?
Конечно ты не давал себя кроить. Ни кусочка отщипнуть, ни крошки переставить.
Ты всегда точно знал, где начинается твое личное пространство. Как давно
появилась эта стеклянная стена? Тогда, когда родилась наша дочь? Или когда
я вышла на работу? Или когда ты впервые просто пошел в кино без меня?
Нет, она появилась, как только я решила, что ты должен. Быть, делать, не
делать. А ты решил, что тебе это совершенно ни к чему.
И вот теперь начинается чужая весна. Влюбленная, любимая кем-то, а когда-то
и мною девочка в зеленом платье пляшет между мокрыми деревьями, звонко
капает, щебечет, журчит. Теперь это твоя весна. И ее.
Интересно, какой ты там? Наверное, рыцарь в сверкающих доспехах, щедрый,
страстный, ненасытный и восхищенный. Вот ты, смешно и нелепо тягаешь железо,
не ешь, не пьешь свое любимое пиво, снова вихрастый, нежный, полный надежд.
Ты снова надел джинсы и вельветовую рубашку. Ты поешь в ванной.
А я просто тень. Я выцвела, меня нет, есть только льняная головка у меня
на руках, легкая, как пушинка, нежная и беззащитная, как теперь мое сердце.
Почему я слушаю и слышу твой восторг? Почему я даже сочувствую тебе, почему
меня умиляет весь этот кошмар? Где моя гордость, мне обещали ненависть,
где они, чтобы я могла на них опереться?
И почему нас связывает теперь только одно скверное, отвратительное слово
- “алименты”?
Вот сейчас закрою глаза, а потом открою и увижу твой влюбленный взгляд,
почувствую твою теплую руку на своем плече и услышу: “Проснись, котенок,
не плачь, это только сон, дурной сон”.
Отклики на письмо
Людмилы вы можете прислать на адрес редакции: OOOlga@irk.ru
Опубликовано
в
женском журнале "WWWonan" - http://newwoman.ru
28 МАЯ 2004
ДАЛЕЕ: Баяра
Янкина: Сны бессознательной бабочки или
о свободе интернет переписки
Предыдущие
публикации рубрики "ИСТОРИИ ЛЮБВИ:
ТАТЬЯНА
ГЕРМАНОВА (КАЗАНЬ): ОПОЗДАНИЕ В ...ЖИЗНЬ
АННА
ТКАЧУК (НОРВЕГИЯ): Я ВСЕ ЕЩЕ ЖИВА...
ИРИНА
КРИВОШЕИНА: АЛЬТЕРНАТИВА
НАТАЛИЯ
БИРИЧЕВСКАЯ (НОРВЕГИЯ): ИЛИ ПЕСНЕЙ, СМОЛКШЕЙ
ЗА РЕКОЙ?..
ОЛЬГА
ПУГАЧЕВА (ВЛАДИМИР): О САМОМ ГЛАВНОМ
GOLDLADY-СВЕТЛАНА
(ИРКУТСК): СЧАСТЬЕ ВСЕГДА РЯДОМ
ИРИНА
КРИВОШЕИНА: ЖИЗНЬ
ТАМАРА
ТЕМНАЯ (НОВОСИБИРСК): СОЛДАТ ВЕРНЕТСЯ, ТЫ
ТОЛЬКО ЖДИ...
НАТАЛИЯ
БИРИЧЕВСКАЯ (НОРВЕГИЯ): НИЧЕГО ДОРОЖЕ НЕ БЫЛО
И НЕТ
YEVGENIYA
EVE (США, АЛЯСКА): ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ И КАК ЕЕ
СОХРАНИТЬ В СЕМЬЕ?
СВЕТЛАНА
(ИРКУТСК): МОЙ ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС
ПЕРЕЙТИ
В РУБРИКУ "ЖЕНСКОЕ ОДИНОЧЕСТВО"
ПЕРЕЙТИ
В РУБРИКУ "ЗАМУЖ ЗА РУБЕЖ"
ЖЕНСКИЙ КЛУБ
ИГРЫ
ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ