проза

СОВРЕМЕННАЯ ПРОЗА В ЖУРНАЛЕ "WWWoman" - http://newwoman.ru

Вершина
.

Вершина манила. Каждое мгновение его сознание было занято только одной работой – просчитыванием каждого последующего шага и осуществлением его. Вся остальная жизнь не существовала для него, вершина поглотила все его внимание. Он хотел оказаться на ней раньше других. Он не видел, не знал и ничего не хотел знать кроме вершины.
Гора возвышалась пред ним – высокая, великолепная, с недосягаемой площадкой в пятьдесят квадратных сантиметров на самом верху. Но недосягаемой она была только на первый взгляд. Он знал законы и принципы восхождения и четко следовал им, а потому был уверен, что достигнет ее. Он шел и знал, что эта площадка только для одного человека. Для него. Он достигнет ее раньше тех, кто не знает законов и тех, кто знает, но у кого не хватит сил и воли.
И он шел. Каждый метр по вертикали давался ему тяжелым, невыносимым, мучительным усилием. Он сложил у подножия все, что у него было – все ценное и ненужное, все, что берут с собой другие, все отдал в жертву вершине для того, чтобы этот груз не тянул его вниз и не мешал в пути. И каждый метр был взят им быстрее других. Он шел, оставляя позади все больше конкурентов, вычисляя промахи идущих впереди.
Он так сконцентрировал свою волю и желание, что как-то незаметно, одним сильным движением оказался на самом верху.
От неожиданности и глобальности сути произошедшего у него сбилось дыхание.
Он окидывал восхищенным взглядом великолепную картину, открывшуюся его глазам.
Огромные сияющие пространства, красота и свежесть, острое ощущение высоты и риска, и одновременно чувство свободного, ничем не сдерживаемого полета охватили его.
А внизу… несостоявшиеся соперники сдирали в кровь ладони.
Он посмотрел себе под ноги.
Вот она, маленькая площадка для него одного на самом верху. Даже если кто-то и сможет добраться до нее, здесь нет места для двоих. Это его место, он заслужил его, он отдал в жертву все за право быть здесь. Он всегда будет один. Сто лет полного одиночества, все, что было дорого ему, осталось внизу. Одиночество без цели и продолжения. Вершина, оставшаяся внизу, под его ногами, была его целью.

* * * «Человеку обязательно требуются идеи и убеждения, придающие смысл его жизни и позволяющие найти свое место во Вселенной. Он преодолеет самые невероятные испытания, будучи убежденным в том, ради чего он это делает. Но когда все неприятности позади, он может потерпеть сокрушительное поражение, узнав, что участвует в идиотской и бессмысленной затее». (К. Г. Юнг)

Нина Рубштейн 1998

Скульптура
.

Она ваяла.
Она создавала свой идеал.
Красив как Аполлон, умен как Склифосовский. Он рождался мучительно. Она неделями размышляла о направлении его взгляда, о смысле его позы и жеста, о том, что выражала прядь волос и рельеф ткани его одежды. Прекрасный, гордый, целеустремленный, печать интеллекта на челе, физическая мощь в совершенных линиях тела, необъятная глубина потенции во всем его облике. Сверх-мужчина, человек мечты, детище, любимый, выстраданный.
Закончив работу, она отошла и впервые взглянула на него целиком. Вздох освобождения, словно последний стон роженицы, начался … и застрял в горле. Он тоже смотрел на нее. Его взгляд острым металлическим холодом вошел в ее мозг. Ей казалось, что этот сгусток льда изрикошетил все ее внутренности, словно пуля со смещенным центром тяжести. Боль ломала ее, стягивая тело в неестественный конвульсирующий узел. Он смотрел сквозь нее. Ему было не до нее, не до ее боли. Вряд ли он вообще ощущал ее присутствие. Сознание собственного величия и совершенства поглотило его.
Собрав по крохам остатки своего существа, она родила ненависть: «Уничтожить». Удар молотком казался ей безвольным движением немощных мышц, способным лишь рассмешить комара. Скульптура рассыпалась уродливыми осколками и боль исчезла, медленно разжимала пальцы ненависть. За ненавистью пришла усталость, за усталостью - апатия, за апатией пришло осознание сути. Сверх-мужчина! Мечта всей ее жизни! Детище! Любимый! Выстраданный! ГДЕ ТЫ?!!!
Она сидела на полу, среди осколков, и рыдала. Она не дала ему души.
* * *
Тошнота скручивала. Мир терял очертания, еще более закруживая и тошня своей размытостью. Беременна. Боже мой, от такого наслаждения такие муки. Кажется, рожать легче, чем испытывать эту бесконечную текучесть субстанции внутри и снаружи. Когда же это кончится…
Мир перестал над ней глумиться и предметы приобрели форму, краски стали не такими наглыми, запахи не такими мерзкими, еда приобрела приятный вкус, рождая голод. Мозг воспрял.
Каким же он будет? Он должен быть похож на отца. Грех не быть похожим на такого отца! Да, конечно! У него непременно будут такие же умные глаза, чудесные волосы с опьяняющим запахом. И его самая обаятельная улыбка… Он будет таким же умным и целеустремленным, как его отец, остряк, перед которым не сможет устоять ни одна женщина. Сверх-мужчина. Он будет носить его имя…
Ее глаза блестели, нежная улыбка сменяла задумчивость. Она создавала свое дитя, свой идеал.