Жизнь – это большое казино. Игроки делают ставки, а кого осчастливить, решает всевышний. Есть люди, которые принципиально не желают играть, риск и неизвестность не волнуют их кровь, а пугают и подавляют. Они предпочитают идти по жизни маленькими шажками, выбирая хорошо проторённые тропы. Но и тех ради хохмы великий кукловод ввергает в соблазн, заставляя свернуть неожиданно влево. А здесь – тупик и обрыв. И выбор - ползти назад, или, зажмурившись, прыгнуть – пан или пропал! Романтичная девочка Тася прыгнула на втором курсе, хотя до этого, послушная дочь мудрой матери, шагала себе, пританцовывая, исключительно по хорошо освещённой прямой. Она-то, эта прямая, и вывела её в престижный университет, чтоб получить не бог весть какую, но всегда востребованную в стране профессию педагога. Дальнейшее было чётко расписано мамой и без возражений одобрено Тасей – возвращение в Макеевку, работа в родной школе, где её всегда любили и уважали, житьё-бытьё в свободной бабушкиной квартире и благополучный выход замуж. Скучное расписание жизни оживляла единственная интрига – кому отдать предпочтение: Толику из соседнего подъезда, уже закончившему горный институт и работавшему мастером в шахте, или Максиму, бывшему однокашнику и обладателю первого поцелуя Таськи, который отдавал гражданский долг в  Закарпатском военном округе. Пока же писали и звонили ей оба, не давая разумной девушке никакого повода взять и свернуть налево, в кудрявые кущи, влекущие взор, манящие и опасные. Надо сказать, что с группой Тасе повезло – девочки подобрались общительные, весёлые, а соседки по общаге и вовсе были, как сёстры – делились друг с другом едой, одеждой и сердечными тайнами. Особенно Светка, сразу ставшая лучшей подругой. На новый год они свалили на кровать всё содержимое гардероба и примеряли - что кому больше понравится. Так Тася очутилась в бархатном платьице Светки, а та напялила её парчовое с голой спиной. Чёрный бархат удивительно выгодно подчеркнул белизну и нежность Тасиной кожи, ласково облепил её полную грудь и добавил блеска светло-русым волосам, которым, по мнению мамы, подходил исключительно беж. И когда её в таком виде увидели мальчики, а если точнее, третьекурсник Лёша, которого Светка пригласила на этаж, чтоб поразить блеском золотистой парчи, то стало ясно без слов, кто королева бала, а кто пролетел, как фанера над Парижем. 
         Лёша сел рядом с Тасей на кровать, заглянул ей в глаза с демонической нежностью и предложил «брудершафт». С той минуты подруги были потеряны безвозвратно, в чём Тася убедилась через неделю, впервые оставшись у Лёши до утра. В то ослепительно счастливое утро их разбудил стук в дверь, за которой стояла бледная Тасина мама, вызванная Светкой по телефону для спасения блудной дочери. Но Светка, поставив на кон порядочность и дружбу, с треском проиграла: с мамой Тася разобралась, а вот к девчонкам больше не вернулась. Она стала жить на квартире с Лёшкой – на радость себе и назло завистницам. Что тоже было рисковой ставкой – ведь ради этого шторма счастья она пожертвовала макеевскими кавалерами, гарантирующими штиль безмятежного благополучия. 
Неофициальная семья стала предметом пристального и ревнивого внимания окружающих. Но Тасю это только мобилизовало: из хорошисток она перешла в отличницы, успевая блистать и на научных конференциях, и в волейбольной команде, и в студенческих КВН. Ко всему этому она оказалась отличной женой – быстро и вкусно готовила, ловко вязала крючком свитера, не отрывая взгляд от учебников, и блюла чистоту и уют в убогой каморке. Многие парни откровенно завидовали Лёшке, который и в учёбе не сильно блистал, и талантами не отличался. Если не считать таковым блеск глаз, язык без костей и популярность у женщин. Вот и Таська любила его так страстно и безоговорочно, что не сомневалась ни на минуту – их разлучить сможет только смерть. А разлучила глупая случайность. 
Как-то на лестнице воркующую парочку увидел декан.
         - Так вот, кто ваш избранник, Плетнёва? – удивился он. – Ну вы меня огорчили! Вы же умница, красивая женщина! Зачем вам этот бездельник и двоечник? 
         Тася, затылком почувствовав, как задохнулся от бешенства Лёша, попыталась превратить эту реплику в шутку. Но профессор покачал седой головой и грустно заметил: «Надо цену себе знать, дорогая!» Она оглянулась - Лёша был белым, как смерть. Схватила за руку, но тот резко выдернул заледеневшие пальцы и быстро сбежал по лестнице. Ночевать он домой не пришёл, а когда не сомкнувшая глаз Тася поймала его утром в аудитории, оттолкнул брезгливо рукой:
         - Собери мои вещи, я ухожу.
         Напрасно Тася плакала, умоляя за что-то простить, напрасно пыталась объясниться в письмах. Вконец измученная тоской и раздавленная отчаяньем, она слегла с тяжёлой пневмонией. За три месяца болезни никто из девчонок ей даже не позвонил, не посочувствовал. А в августе, сдавая в индивидуальном порядке сессию, Тася столкнулась с тихой, неприметной сокурсницей, которая и поведала, что Лёша встречается со Светкой, и они собираются подавать заявление в загс. «Да ты не убивайся, - сказала девчонка, - это назло тебе. Ты же во всём была его лучше и била по самолюбию»!
В свою группу она больше не вернулась, перешла на заочное и пошла работать. Проверенная прямая приняла блудную путницу без единого упрёка. Родная школа с радостью доверила Таисии Сергеевне пятые–десятые классы, а обладатель её первого поцелуя, после службы в армии возглавивший службу охраны завода, примчался поздравить с началом учебного года огромным букетом роз. Прошёл год, и чёрная тоска в глазах Таськи осыпалась угольками в дальние кладовые души, уступив место ясной и спокойной голубизне. К любимой работе добавился диплом с отличием, уютный дом, заботливый муж, а ещё через год - непоседа сынок. Не было только одного: пьянящего пожара в крови, но зачем он, скажите, нужен? Вон сколько людей, которые не знают, что это такое и ничего, живут, даже счастливы!
Как-то весной муж порадовал Тасю новостью:  «В июне поедем в Алушту, мне выделили две бесплатных путёвки в санаторий!» Предвкушая радости крымского отдыха, она заказала в ателье сразу три сарафана, но на голову, как мука из дырявого пакета, посыпались перемены. Слегла с инфарктом директор школы, любимица нескольких поколений детей и учителей, и на её место назначили Таисию Сергеевну. Из школы тут же решили сделать лицей, а значит об отдыхе нечего было и думать. Отправив в санаторий мужа и сына, Тася с головой погрузилась в работу. Лето стояло жаркое, городской смог пеленой висел над городом, каблуки увязали в желе асфальта, и, разговаривая по мобильному  со своими мужчинами, Тася радовалась, что хотя бы они плещутся в прохладном море и дышат горным воздухом. Однажды вечером, когда она задремала с книжкой, зазвонил телефон. Голос был незнакомым:
         – Не узнаёшь? И не узнаешь! Это Лёша… Помнишь такого?
         Тасе показалось, что её столкнули с обрыва. Комната перевернулась, в ушах засвистело, горло пересохло так, что язык прилип к нёбу, а сердце остановилось. Несколько секунд она не могла вымолвить ни слова.
         - Ты не хочешь со мной говорить? - напрягся обиженно голос. – Только не клади, пожалуйста, трубку! Я в Макеевке по делу, но очень хочу тебя увидеть. Позволишь?
         - Позволю, - прошептала Тася. И, сделав нечеловеческое усилие, добавила уже уверенней: 
         - В гости не приглашаю, но есть кафе возле горисполкома… 
         - Я буду там через пять минут! 

         Время пошло Алексею на пользу. Мальчишеская смазливость переросла в мужественную красоту. Он был модно пострижен, со вкусом одет и явно сам себе нравился. 
         Последнее обстоятельство вернуло Тасе душевное равновесие, мандраж прошёл, голос окреп, мужчины-нарциссы никогда не вызывали у неё уважения. Лёша хотел заказать шампанское, но Тася попросила кофе. 
         - Говорят, у тебя сынишка? - спросил он с напряженной улыбкой.
         - Ему уже десять лет.  А кто у тебя?
         - Девочка, в школу идёт, ей семь. 
         Они помолчали, и Лёша вдруг хрипло добавил:
         - Представляешь, через десять лет они встретятся, и полюбят друг друга, как мы…
         Тасю обдало жаром. Вот он, парень её мечты, она не забыла вус его губ, а в темно-карих глазах по-прежнему плещется омут. 
         - Не встретятся и не полюбят, - твёрдо сказала она, мысленно поблагодарив включившийся здравый смысл. За столиком снова повисла пауза, только жалобно, как реквием по умершей любви, позвякивали ложки в стаканах.  
         - Ты счастлива? - спросил, наконец, Алексей. 
         - Вполне, мой дом – моя крепость. А ты?
         - А я тоскую по тебе. 
         Он медленно встал, вышел из-за стола и сел рядом с Тасей на диванчик. У неё закружилась голова. «Если обнимет, я попала!» - мелькнула жалобно мысль. Но Алексей замыслил другое. Он  положил на колени дипломат, пощёлкал замками и приоткрыл его крышку. Тася едва сдержалась, чтоб не ахнуть: чемоданчик был доверху заполнен пачками купюр. 
         - Ты ограбил банк?- прошептала она. 
         - Расслабься, я простой питерский миллионер. А это подарок женщине, которую я очень любил, но доставил ей много горя. 
         - Подарок? - нервно переспросила Тася. – И что прикажешь делать?
         - Тратить! Покупать украшения, наряды, путешествия за границу. 
         - И что взамен?
         - А что я могу попросить? Любви не купишь, а всё остальное стоит недорого. 
         Тасе вдруг мучительно захотелось съездить Лёше по физиономии. 
         Самое досадное заключалось в том, что она, привыкшая считать себя человеком стойких правил, и порядочной женщиной, вдруг испытала сумасшедшее искушение… взять дипломат с деньгами. И эта лёгкость, с какой Тася (пусть даже на миг и лишь в мыслях) поддалась искушению, чуть не разрушила всё, что любовно строилось ею годами –  и нежный, кружевной, словно вывязанный крючком, её внутренний мир, и право честно смотреть людям в глаза, и семейные отношения, где правят дружба и доверие.    
         - Спрячь, - холодно сказала Тася, - спрячь, а то выследят и ограбят. Если хочешь сделать добро, подари сиротам или детским больницам, я позже обязательно найду тебе адрес и отправлю по почте. 
         - А ты ни капли не изменилась, - то ли с осуждением, то ли с восхищением констатировал Лёша. – Небось ни за какие миллионы своего нелюбимого муженька не кинешь, не продашь?
         - Ну почему нелюбимого? - возразила Тася, чувствуя, как в душе больно вспыхнули угольки перегоревших страданий.
         - И любимого, и уважаемого. Ну, мне пора, будь счастлив, - поднялась она с места.  – Провожать не надо. 
         В ту ночь она почти не спала. Пыталась читать, смотрела какой-то концерт, курила на балконе сигареты Максима. А когда накапала валерьянки и задремала, ей приснилась Светка в белом лимузине. Она прикуривала от стодолларовой бумажки и жаловалась: «Так трудно быть женой олигарха! Всё приелось, ничего не радует»! 
         Знала бы Тася, что в это самое время не спит и «питерский миллионер». Леша трясся на Киев в старом, прошитом сквозняками плацкарте. 
         – Слышишь, как мыши шуршат? Пожрут вещдоки, шеф рога обломает, – беспокоился его напарник. 
         - Не пожрут, - отзывался лениво Лёха. 
         - Ну и как твоя пассия, не клюнула на бабки? - не унимался молодой коллега.
         - Куда там, она всегда такою была – чистоплюйкой, не от мира сего. 
         - Жалеешь, что не женился? 
         - С хорошими трудно, брат: вечно давят на совесть, требуют соответствия, - назидательно ответил Лёша. - А с такими, как Света, легко. В морду дал - успокоилась. Она бы этот дипломат с руками вырвала. 
         И, уже засыпая, позволил себе помечтать: ах, если б Таська купилась на эти фальшивки! Кинулась благодарно на шею, зацеловала, потащила бы в постель! С его плеч свалился бы тяжкий груз: никакая она не святая, а такая же грешница, как все! Но он и здесь продул: поставил миллион, и остался банкротом.  

Автор: Марина КОРЕЦ
Источник: newwoman.ru

НАПИСАТЬ АВТОРУ: jasik@skif.net

Опубликовано в женском журнале WWWoman - http://www.newwoman.ru 10 НОЯБРЯ 2006 года

Главная страница рубрики "Современная проза"
Главная страница журнала

"Наброски" - www.nabroski.com.ua - увлекательное женское чтение о любви
(редактор интернет-журнала и автор проекта "Наброски" - Татьяна Заровная, соредактор - Марина Корец)