|
|
|
ИНФОРМАЦИЯ ПО СТРАНАМ
НА ГЛАВНУЮ |
.
Автор фотографии: профессор Александр Усков ВСЕ,
ЧТО Я ЗНАЮ О НОРВЕЖСКИХ КРИЗИС-ЦЕНТРАХ
Наконец, дама дала себя расколоть и пообещала лично встретить на повороте с Е–18 между церковью, мельницей и водопадом в какой-то полузашифрованной местности с труднопроизносимым названием. Точный адрес заведения, как я поняла, ей нельзя было сообщать посторонним почти под страхом смертной казни. Когда после упорных трудов я все же сумела разыскать небольшой живописно струящийся водопадик с романтично возвышающейся на одном из его берегов вполне современной мельницей и заманчиво поблескивающим между сосенками серебряным шпилем церкви в местечке под названием Воуенененга, то, отдышавшись, первым же делом поинтересовалась о причинах подобной конспирации.
Любезная Хельга, врач-психоаналитик по специальности, объяснила мне, что
все Кризис-Центры Норвегии так же, как и поэт Салман Ражди, находятся под
постоянной угрозой обнаружения и последующей гибели от рук религиозных
мусульманских фанатиков. Фанатики поклялись находить и сжигать по одному
"Кризис-Центры для женщин", чтобы их неверным или просто непослушным женам
и дочерям было бы некуда убегать от справедливого мужнего или родительского
гнева и правосудия. Оказалось даже, что в периоды проживания в Центре мусульманок
для отпугивания их мужей обычно выставляют полицейский пост в виде двух
рослых белокурых норвежцев, однако далее выяснилось: на выходные пост снимается.
Все жилые помещения и обе душевые располагались на втором этаже. На первом же я осмотрела: общую для всех кухню с двумя электроплитами, двумя стиральными машинами, только по одной электросушилке и посудомойке и семью холодильниками, к кухне еще примыкал обеденный зал; детскую игровую с книжками игрушками, телевизором и видеотекой; курительную с видом на озеро и выходом на веранду; гостиную для взрослых тоже с телевизором, видео и библиотекой, а также достаточно обширное конторское помещение. Меня вежливо предупредили, что проживающие в Центре женщины не любят расспросов, едва ли захотят фотографироваться и никому, даже здешним "контор-дамам" и вахтмейстерам не обязаны называть свои имена и объяснять подробности, почему и как они здесь очутились. Я кивнула и пообещала быть предельно деликатной. На момент моего визита в Кризис-Центре проживали пять женщин. Норвежка Метта прятала свою восьмилетнюю дочь от внезапно превратившегося в мусульманского фанатика иранского мужа. Муж поклялся на Коране навсегда отправить девочку в Иран и там определить ее в закрытую религиозную школу для женщин. Пакистанка Рокейя с тремя маленькими дочками неделю назад покинула своего властного, доминирующего и всегда критичного супруга. Дома супруг попросту белел, если заставал свою вторую половину выполняющей комплекс упражнений для поддержания в форме талии и мышц живота, и зеленел, если благоверная смотрела по телевизору передачи с даже нечаянным мельканием в них мужчин более молодых, чем он сам. Однако супружеский конфликт завершился благополучно, и завтра Рокейя собиралась возвращаться домой: все эти дни муж звонил ей, слезно упрашивал вернуться, горячо извинялся, обещал так больше никогда не делать и клялся купить тренажерный велосипед. Гизелла — семнадцатилетняя индийская девушка ушла от приверженных консервативным взглядам родителей. Отец по религиозным мотивам запрещал дочери встречаться с пакистанским юношей, которого та страстно любила и принуждал ответить согласием на брак с одним из своих родственников. Сейчас Гизелла прямо сияла от счастья, радостно со всеми прощаясь и энергично собираясь всего-навсего через какой-то час с небольшим покинуть гостеприимный Центр, чтобы навеки соединиться с женихом в снимаемой тем квартире в Восточном Осло. Тридцатичетырехлетняя эритриянка Летой (Эритрия — маленькая страна по соседству с Эфиопией) с семью детьми от двадцати одного до одного года жила в Кризис-Центре дольше всех — уже почти четыре месяца. Ее безработный муж привез с Родины новую восемнадцатилетнюю жену и пригрозил убить старую, так что бедной женщине стало некуда деваться. Мужем активно занялись норвежские иммиграционные власти и адвокаты, а Летой дожидалась в Центре девятикомнатных государственных апартаментов. Ни по-норвежски, ни по-английски она почти не говорила. Надо отметить, что в Скандинавских странах закон запрещает быть нищим и не иметь жилья. Если человеку совсем некуда податься (родственники не считаются) и он не в состоянии найти или не способен работать, то государство выделяет ему ежемесячный прожиточный минимум и оплачивает наем квартиры или дома, коммунальные услуги, по доброте своей дарит кое-какую мебель и даже может выдать безвозмездную ссуду на покупку своего собственного жилья в размере примерно $30000. В общем — реальный социализм с человеческим лицом, однако человек должен и в самом деле совершенно ничего не иметь и быть ни на что самостоятельное неспособным. Любой обман государство карает самым наинеприятнейшим образом, а развитая и холодная, но не злая бюрократия строго следит за всеми доходами-расходами каждого конкретного индивидуума. В Кризис-Центрах можно проживать максимум до шести месяцев за плату примерно $4 в день для взрослого и в половину — за ребенка. Еда у каждого должна быть своя.
Исключительно ввиду моего визита совместными усилиями женщины приготовили
домашнюю пищу и испекли торт. Пиршество устроили в гостиной. По большому
счету этот норвежский Кризис-Центр являет собой довольно роскошную по нашим
меркам коммуналку, хотя надо отметить, что весьма приятную.
В постоянном штате каждого подобного дома помимо психолога еще состоит педагог-воспитатель для детишек. А так "контор-дамы" работают по две и посменно: с восьми до четырех и с четырех до восьми. И, наконец, мне представили последнюю обитательницу Центра: 55-летнюю немку по имени Ульрика Мюллер. Я тут же удачно пошутила по поводу ее однофамильца, так популярного у нас в России. "Это не однофамилец, это мой отец", — несколько обиженно отреагировала Ульрика. Пересказав мадам Мюллер все, какие только смогла вспомнить, анекдоты про ее отца и нашего Штирлица, мне удалось рассмешить и расположить к себе эту даму.
За чашкой кофе я узнала, что после войны Мюллер использовал поддельное имя по своей католической идентификации, он умер в 1973 году и похоронен в г. Граце на католическом кладбище Ватикана, а ещё - что с помощью двух пластических операций он несколько изменил свою внешность. По словам Ульрики, в те годы Ватикан был активно вовлечён в акции по укрыванию бывших нацистов. Так, именно Ватикан в лице его тогдашнего епископа Алоиса Хюдала, симпатизировавшего нацистам, помог Мюллеру обзавестись документами на имя поляка Франса Андреаса Каминского, якобы родившегося в 1903 году в австрийском городе Граце и таким образом скрыться от ищущих его разведок мира. В Риме бывший группенфюрер некоторое время преподавал в католической школе для мальчиков «Анима», потом купил небольшую виллу в тихой Швейцарии и перебрался туда. В Италии у шефа гестапо появились новые жена и дочь, которые лишь после смерти горячо любимого мужа и отца узнали, кто он был на самом деле. По окончании войны в возрасте пяти лет Ульрика была насильственно оторвана от матери, 18-летней немки Марии - возлюбленной всемогущего шефа Гестапо, и отправлена в один из детских домов на севере Норвегии. Я упросила дочку Мюллера показать мне фотографии ее отца, которых, как оказалось, и существует-то в мире всего две и с большим сожалением обнаружила, что наш Леонид Броневой на реального Мюллера похож мало, да в добавок в годы войны шеф гестапо выглядел много моложавее и стройнее, чем в "Семнадцати мгновениях весны". Скорее уж сам Штирлиц - советский полковник Исаев хотя бы чисто внешне является его прототипом. Сама Ульрика — высококвалифицированная операционная медсестра, недавно оставила третьего мужа и купила себе квартиру в Осло. В Кризис-Центре вместе с сыном Вольфгангом (кстати сказать, почти точной копией Генриха Мюллера в молодости) она дожидалась, когда прежние владельцы выедут из ее новых апартаментов. Услышав мои горячие расспросы о последних годах жизни и деятельности шефа немецкого гестапо остальные женщины в Кризис-Центре расслабились. Они искренне решили, что русская журналистка приезжала исключительно по поводу Мюллера, а посему и были со мной довольно откровенны. Лишь поздним вечером я простилась с гостеприимным и славными женщинами, пожелала всем им счастья и душевного покоя, ненадолго задержалась у бурлящего водопада и подумала: "А может он и не так уж плох — этот социализм с человеческим лицом. Во всяком случае, гораздо лучше, чем ничего". Наталья Копсова
НАПИСАТЬ АВТОРУ: natashakop@hotmail.com
Все публикации Натальи Копсовой в женском
журнале "WWWoman":
РУБРИКА "РУССКИЕ В НОРВЕГИИ, ЖИЗНЬ В НОРВЕГИИ, ЗАМУЖ В НОРВЕГИЮ, ПИСЬМА ИЗ НОРВЕГИИ" ЖЕНСКИЙ КЛУБ [ОТКЛИКИ НА ПУБЛИКАЦИИ ЭТОЙ РУБРИКИ] ВСЕ ПИСЬМА РУССКИХ ЖЕН ИЗ-ЗА РУБЕЖА |
|||||||
Copyright © WWWoman -- http://www.newwoman.ru -- 1998 -2005
Реклама в
женском журнале "WWWoman" - http://newwoman.ru (рекламный
макет)
ПЕРЕПЕЧАТКА И ЛЮБОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МАТЕРИАЛОВ ЖУРНАЛА ЗАПРЕЩЕНЫ!