Милла Синиярви. "Жизнь". Рассказ

   После крещения Миша заболел. Зря его возили в морозный день в церковь. Врач предупреждала, но бабушка Лены спешила: ребенок тяжело болен, мало ли...

   Мы живем на одной лестничной площадке. Когда-то я учила Лену русскому языку и литературе. Нас всех пугает безразличие, с которым молодая мама относится к Мише. Наверное, это послеродовая депрессия. Мы с бабушкой Лены по очереди ухаживаем за младенцем и его матерью.

   Я стараюсь говорить с ней, придумываю истории, тормошу вопросами. Мы сидим у детской кровати, и я рассказываю.

   ...Вдруг в дверь постучали. Вошла старуха, закутанная в платок. На дворе зима, у странницы покраснел нос, пальцы превратились в бесчувственные костяшки. Она просилась погреться. Хозяйка пустила незнакомку и напоила горячим чаем. Бабка подошла к колыбели, в которой лежал месячный ребенок. Он родился слабеньким, и мать очень переживала. Она разрешила понянчить старухе младенца, а сама уснула, так как не спала несколько ночей. Проснувшись, женщина увидела, что в колыбельке пусто. Ведьма украла ребенка!

   Несчастная мать выбежала на улицу. Там была метель, ни одного прохожего не встречалось на пути. Бедная женщина все бежала и звала малыша. Наконец от бессилия упала в сугроб и заплакала. Долго так просидела она в снегу, может, уснула. Во сне слышала, как с ней говорила какая-то женщина.

   - Твой дом посетила Смерть. Я видела, как она скрылась с ребенком. Ты ее не догонишь, она сама выбирает своих жертв.

   - Скажи мне, в какую сторону она помчалась! Я найду ее и отберу своего малыша.

   В ответ женщина услышала хохот и завывание вьюги...

   Миша проснулся. Мы вместе поменяли подгузник. Я побежала разогревать детское питание. Лена кормит грудью, но молока не хватает. На всякий случай держу рожок с теплой смесью. Мальчик немного поел и, утомленный, сразу уснул.

   - Лена, спой ему колыбельную! - прошу я.

   - Зачем? Он же и так спит, - пожимает плечами она.

   - Ты знаешь, когда та женщина, у которой Смерть украла ребенка, стала петь детские песни, то сама Ночь сжалилась и указала путь, куда умчалась старуха.

   - Ну что вы все сказки рассказываете, ведь все равно он умрет!

   Мне уже много лет, и только благодаря возрасту я промолчала. Ушла в кухню, потом вернулась. Лену нельзя оставлять одну. Я зажгла свечу и села в кресло. Молодая женщина лежала на диване, отвернувшись к стене. Я начала говорить о том, что мы являемся на этот свет и сгораем, мы приходим, чтобы уйти. Но ведь даже свечи горят по-разному! Есть прямые и тонкие, они загораются послушно и очень ярко, быстро сгорают. Есть такие, которые оплывают, треща от пламени, как будто сопротивляясь. Они горят дольше, но тоже беззащитны перед пожирающим пламенем.

   - Лен, а давай затушим огонь, пусть свеча еще послужит? - я не знаю, что еще придумать.

   - Лучше сказку дорасскажите! - слышу голос своей ученицы.

   И я прощаю холодность и черствость, которые мерещатся мне в характере Лены. Несмотря на свою усталость, я радуюсь живому интересу, детской нотке в ее просьбе.

   ...Мать так любила свое дитя, что настигла Смерть. Старуха пересаживала цветы в оранжерее. Представь себе старинный диковинный ботанический сад, в котором растут в горшках и кадках деревья, кустарники, огромные цветы и маленькие травки. Это был целый город. К нему прибывали корабли. Там никогда не замерзало море. Набережная и лавки становились то померанцевыми, то лимонными рощами, иногда привозились роскошные пальмовые, фиговые и вишневые деревья в полном цвету.

   Старуха надевала перчатки и пересаживала растения. Вот она подошла к горшочку со стеклянным колпаком, под которым рос нежный гиацинт. Открыла его и безжалостно вытащила вместе с луковицей. Бросила в корзину, в которой нет ни земли, ни влаги, а только засохшие цветы. Смерть считала себя великим архитектором, ведь она застраивала город, постепенно сокращая площади, занятые садами и цветниками. Они уничтожались при возведении новых зданий и прокладке улиц. Смерть передавала земли в руки правительственных учреждений и очень радовалась, когда былые липовые парки превращались в трамвайные. Чтобы остановить рубки, надо было выкупить частные земли, но ни у кого не находилось на это средств и сил.

   Смерть носилась по городу и высматривала дома с расширенными проемами, с большими стеклами. Жители украшали дворцы и дома теплицами, впуская в них дневной свет. Они думали, что блеском хрусталя, стекла и зеркал отпугнут страшную гостью. Но она забирала с собой герани, бегонии, традесканции, хлорофитумы и другие комнатные растения, заодно присматривая больных и старых людей. Иногда завистливая старуха дотрагивалась холодным перстом до здоровых и счастливых, и они вскоре умирали.

   Безутешная мать бродила среди деревьев и кустов, рассматривала специальные трельяжи, заглядывала в жардиньерки и обходила ширмы, увитые плющом и лианами. Она зашла в зимний сад. Там росли лавры, мирты, в их тени бархатом стелился зеленый дерн. Среди него пестрели первые весенние цветы - крокусы.

   - Вот он! - сказала мать, протягивая руку к маленькому голубому крокусу, который печально свесил головку.

   Вдруг листья фикуса, кадка которого была рядом с малышами-крокусами, задрожали. Бальзамины в горшочках закачались от ледяного ветра, хлынувшего в оранжерею. Скромная геранька заплакала. А резеда сказала очень грустно: ”Настал и наш час!”

   Все догадались, что явилась хозяйка. Она наклонилась к малорослым цветам, расположенным среди дерна. Вытащила фиалку из грунта и повернулась к женщине.

   - Как ты осмелилась сюда войти? Кто указал дорогу? - обратилась к ней.

   - Я мать, и пришла за своим ребенком. Отдай его мне, иначе я вырву все цветы, растопчу клубни и опрокину кадки! - женщина схватилась за первый попавшийся цветок.

   - Ты не посмеешь распоряжаться, здесь я отвечаю за порядок! - голос старухи задрожал.

   - Порядок? - вспылила мать, держа ком земли с незабудкой.

   - На все воля божья, я подчиняюсь только ей. Оставь несчастную, ее время не пришло, - Смерть кивнула на голубую звездочку, поникшую в руках обезумевшей женщины.

...Незаметно в комнату вошла бабушка Лены. Она тоже слушала сказку, вздыхала и крестилась. Я подошла к детской кроватке. Миша строил гримасы во сне, как это умеют делать только младенцы. Он тяжело переводил дух, вздрагивая всем тельцем. Я взглянула на Лену. Она сама еще ребенок, вся жизнь впереди. Если случится непоправимое, горе можно только разделить. И я заканчиваю свой рассказ ровным голосом.

   ...Смерть показала женщине колодец. В воде отражалась вся судьба ее ребенка. Он родился таким больным, что ему предстояло страдать и бороться, чтобы выжить.

   - Не лучше ли отправить его туда, где не надо мучиться, причиняя боль себе и другим? - обратилась к матери безжалостная старуха. - Твой ребенок невинен и чист, позволь ему уйти, как дождевой капле, как упавшему в тумане камешку. Ведь он упадет на дно, к другим камням. Пойми, мир вечен!

   Но женщина оказалась отчаянной, она опустила незабудку на землю и вырвала с корнем нежный крокус. От прикосновения ее рук цветок затрепетал...

   ...Крик младенца огласил всю комнату. Ребенок не просто плакал, он орал, захлебываясь. Лена, бабушка, я - втроем мы бросились к нему.

   - Ишь, как ужаленный, - причитала бабушка, - Ленка, дай ему титьку.

   Мать положила Мишу на колени, приподняв за головку. Расстегнула халат. Мальчишка хищным движением набросился на грудь.

Милла Синиярви (Финляндия)

Сайт Миллы Синиярви

Дата первой публикации: 2008-01-31

Милла Синиярви. Предыдущие рассказы: