.ИРИНА КОНЬКОВА

        Он опять спит. Ему все равно, что я хочу его перевоспитать. Что я мечусь от умывальника, где смываю свои горькие слезы-сопли, до кухни, где стоит кружка с корвалолом. Но я ведь знала, за кого выхожу замуж? Нет, не знала. Он оказался хуже. Домой он приходит позже, чем тогда могла предположить, и времени со мной и ребенком проводит меньше, чем со своими приятелями (ух, я б им всем!)
        - Я встретил старого товарища, выпил рюмочку, потом вторую…
        - А потом?
        - Не помню.
        - А чего лицо такое загорелое?
        - Это аллергия на вино. И если ты будешь кричать, то, предупреждаю сразу: я уйду.
        - Нет, ну ты подумай, даже если я не буду кричать, то моя нервозность никуда не денется, и у меня может появиться какой-нибудь тик. Что тебе понравится, если у меня будет дергаться глаз, или рука, или нога?
        - Да. Кому ты такая тогда будешь нужна. Только если мне…
        Молчание. Молчание. И море слез. И опять кружка с корвалолом. Так хочется выйти на обрыв и крикнуть: «Ой, тяжко-о! Все. Больше не могу-у-у»… Что же мне остается? А по старинной русской традиции (так делали и мои бабушки, и прабабушки) - только терпеть. Конечно! До следующего раза. 
        А когда он опять уедет в командировку, я смогу и отдохнуть, и поразвлечься одна. Например, так: переклеить в детской обои, вынося строительный мусор на площадку – это раз, слушать громко музыку на самых низких басах – это два, и пропылесосить в половине двенадцатого ночи квартиру – это три. И никто тогда не будет возмущаться и «зудеть» у меня над ухом, и пытаться меня перевоспитать, и, отключая одной рукой магнитофон, а другой – пылесос,  говорить, что я - «деревня», поэтому так наплевательски отношусь к соседям. А мне не надо будет оправдываться, что я не успела пропылесосить до «комендантского» часа – в десять вечера я ещё выносила мусор с площадки, а в одиннадцать – укладывала Мишу спать…Стоп! (сказала бы я тогда) А где был ты? Я-то делаю дома все, что могу, а ты, мало того, что запер меня в трех стенах на четыре года одну с ребенком, так ещё и днем с огнём тебя дома не сыскать! А он бы ответил, что домой он не хочет приходить, потому что дома его ждет, как всегда, мегера и ...

        - Ты знаешь, я понял, за что я тебя все-таки люблю. Я подслушал разговор двух тёток в больничном коридоре, и подумал, что ты не такая… Они как бабы, и разговоры у них бабские.
        - Да, я не такая, потому что им сорок семь, а мне двадцать семь.
        - Но, ты же такой не станешь? Да?

ИРИНА КОНЬКОВА, БРЯНСК
НАПИСАТЬ АВТОРУ

Опубликовано в женском журнале "WWWonan" - http://www.newwoman.ru 24 января 2006